Ольга Гаврилина - Возвращение монашки [litres]

На ощупь Джованни двинулся вперед и тут же больно ударился о тележку. Потрогал поверхность – слава богу, на ней ничего не лежало, она была сухой и гладкой. Пробрался к дверке печи, открыл глазок – среди черного пепла то там, то здесь вспыхивали красные тлеющие искорки.

На обдумывание происходящего сил уже не было. Вернувшись в парокию, так толком ничего и не поняв, Джованни мигом заснул.

Об исчезновении Энцио тогда еще никто не заявлял, и, повинуясь чувству уважения к человеку, спасшему его когда-то из-под завала, Джованни помалкивал. Ощущение нехорошего осталось, но он уже свыкся и старался не думать об этом. Но когда по неаполитанскому телевидению он увидел объявление о пропаже Энцио и когда весь остров охватила лихорадка расследования, а Искью заполонили журналисты, только тогда он повесил замок на крематории и выбрал обет молчания.

– Привет! Отец дома? – вошедшие Боссети и Борго старались держаться непринужденно.

– Добрый день! Пап, к тебе пришли! – крикнула Франческа, не отходя от мойки, в которой ополаскивала чашки.

А она-то думала, что все закончилось! Ну что им опять надо?! Руки, державшие посуду, перестали слушаться, и девушка чуть было не выронила кофейную чашечку.

«Зря мы вдвоем приехали, – вдруг пожалел Мауро. – А если он сейчас через окно своей комнаты выпрыгнет?» Но начальник полиции держался совершенно уверенно, его спокойствие передалось и Борго.

Через минуту к ним вышел Лучано. Его лицо заметно осунулось и постарело, плечи опустились, походка стала шаркающей. Борго еле узнал его. Разве может человек так измениться за несколько дней?!

– Иди погуляй или к Грации сходи, – не здороваясь с пришедшими, обратился он к дочке.

– Но… – хотела возразить Франческа.

– Никаких «но»! У нас тут свои дела, – твердо сказал Лучано и сел за стол. – Оставь ты эту посуду в покое! – Он сложил тяжелые кисти в замок.

Глядя на его сильные усталые руки, лежащие на столе, Борго вспомнил, сколько людей ими спасено.

«Не верю! – опять пронеслось у него в голове. – Не могу поверить!»

Хлопнула входная дверь, Франческа ушла.

Эта история имеет далекие корни, когда Лучано, еще не обремененный заботами, бесшабашным пареньком носился по Искье, дружил с Карло и мечтал стать пожарным.

Лучано влюбился сразу и бесповоротно, вмиг осознав, что это навсегда. Как ни посмеивались над ним взрослые, утверждая, что это еще мальчишество и все сто раз поменяется, как ни ухмылялся Карло, говоря, что девчонок полно и есть и получше, он знал, что изменить ничего нельзя и это его единственная настоящая судьба и любовь.

Как он подстерегал Лауру, чтобы невзначай столкнуться с ней на повороте к рынку или в бакалейной лавке, куда ее часто посылала мать! Как заходилось его сердце, когда, наконец, дождавшись и выйдя навстречу, он говорил обычное «чао!» и видел, как щеки ее розовели, а темно-шоколадные глаза с толстыми прямыми ресницами, словно нарисованные искусным живописцем, распахивались еще шире, отпечатываясь тенью на веках! Как не хватало ему воздуха, когда он в конце концов поцеловал ее и сладость этих губ будто поселилась в нем! Его счастью не было предела, когда они объявили себя женихом и невестой! А горе стало нескончаемым, когда все это разом закончилось, обрушилось в один миг! Даже сейчас, когда взрослым мужчиной вспоминал то состояние, к нему приходило безмерное отчаянье и держало подолгу и крепко, не отпуская и не разжимая свою хватку.

– Ты что здесь сидишь?! Не знаешь, что случилось?! – В открытую дверь вбежал шестнадцатилетний Боссети. Он был моложе Лучано, но постоянно петушился, старался говорить срывающимся на фальцет басом и очень надеялся выглядеть старше.

– А что? – поднял голову Лучано.

– Так ты не знаешь, получается! – уже утвердительно повторил приятель и застыл, как будто засомневался.

– Да что там такое?! – Лучано отложил тетради.

– Вот черт! – Боссети не знал, как подобраться к главному. – Да Лауру твою Карло изнасиловал! – наконец выпалил он. – В полицию надо бы!

Земля разверзлась под ногами Лучано, и он, крутясь, полетел вниз, в ее бездонную, зияющую пасть; все предметы завращались вокруг него, и конца не было этому падению; сердце поднялось к самому горлу и застряло там, готовое выскочить наружу.

Он еле нашел в себе силы прервать этот жуткий полет, но, придя в себя, вдруг понял, что не знает, что делать. Первым его желанием было убить Карло, убить сразу же, ни о чем не спрашивая и не задавая ни одного вопроса! Вторым – бежать к Лауре, успокоить, узнать, как она.

Боссети наблюдал, ожидая решительных действий.

– Карло в Неаполь уже смотался с папочкой! – сказал он на опережение мыслей Лучано.

«Тогда к Лауре, – подумал Лучано и вдруг почувствовал, что не может сдвинуться с места. – О чем я спрошу ее? Как начну разговор?»

Он мгновенно представил всю сцену изнасилования: как Карло наваливается на девушку, как держит руки, коленями раздвигая ноги, дышит хрипло, как загнанный жеребец, и, наконец, дернувшись, удовлетворенно отваливается. Лучано с ужасом осознал, что боится и не хочет видеть Лауру.

– Ну что, пошли? – вывел его из ступора Боссети.

– А как это произошло? – Лучано тянул время, ноги как будто приросли к полу.

– Да как обычно!

– Что значит «как обычно»? Ты что мелешь?! – взъярился тот.

– Ну ты же Карло лучше меня знаешь! Он вчера вызвался твою Лауру проводить, ну и проводил, значит… Да и не поздно было совсем! Ее еще удерживали все, куда, мол, идешь, десяти еще нет. Кстати, а ты-то где был?

– К экзаменам готовился, вот где!

– Она вчера, видно, в свою комнату прошмыгнула, и не заметил никто. А сегодня мать ее нашла заплаканную, с ссадинами, одежда порвана… Ну и догадалась, что к чему. Давай Лауру в полицию тащить, а та уперлась – не пойду, мол. Ну соседка и услышала шум-гам. Ты же догадываешься, как у нас: когда кто-то что-то узнает – конец; считай, весь остров через пять минут в курсе. – Боссети открыл дверь. – Ну что, пошли?

«Господи, ну за что мне такое?!.» Жалость к самому себе, а вовсе не к униженной и раздавленной Лауре поднималась откуда-то снизу и, перекрыв дыхание, приводила его в полное оцепенение. Он ничего не мог поменять в этот момент и ничего не мог поделать. Он ненавидел себя, но это ничего не меняло.

Лучано оторвал пудовые ноги от пола и шагнул к выходу. Дойти до дома Лауры оказалось целым испытанием, хотя они и жили на одной улице. Народ, уже наслышанный о происшедшем, высыпал из домов и обсуждал случившееся, ожидая продолжения.

– Так это он жених Лауры?! – шептались ему вслед и добавляли что-то уже совсем тихо, неразличимо.

– Они к этой девушке пошли, да? А почему не к Карло? Ведь это он ее…