Ольга Гаврилина - Возвращение монашки [litres]

Обхватив руль и склонив голову, он просидел так несколько часов и, когда туман превратился в мягкий сыр, двинулся наконец с места.

Вдоволь повеселившийся накануне на празднике монашки, остров спал беспробудным сном. Лучано медленно разрезал носом автомобиля белесую мглу, уверенный, что ни одна дорожная камера не заснимет его машину и дым из трубы крематория растворится все в том же слепом тумане…

Прошло уже несколько дней, но об Энцио никто не вспоминал. Однако Лучано не стало от этого легче: отвертка под названием «Лаура», сидевшая в его сердце, поменяла былое имя, но продолжала вкручиваться в плоть и еще больше кровоточить.

Объявление неаполитанского телевидения о пропаже молодого человека перекрыли новости о страшной грозе и ее последствиях, что дало возможность Лучано забыться в работе. Как и в молодости, он сам лез под оползни, подставляя подпорки, вытаскивал пострадавших и, не обращая внимания на странные взгляды подчиненных, хватался за лопату и расчищал завалы.

Потом началась кутерьма с монашкой и убийством неизвестной женщины, которая оказалась русской туристкой. Журналисты центрального телевидения заполонили остров, и все это здорово распылило силы и подозрения полиции. С тремя парнями, избившими Энцио, разобрались достаточно быстро, даже особенно не докучая Франческе. Но к внутренней муке Лучано прибавилось и другое волнение: с некоторых пор дочь замкнулась в безмолвии. Лучано, поначалу отнесший ее молчаливость к страху быть оговоренной местными сплетницами, постепенно погряз в тяжелых сомнениях: уж не догадывается ли она о чем? Заметив, что с дочерью творится неладное, он побоялся расспросить ее напрямую, опасаясь встречных вопросов, а Франческа, привыкшая с детства рассказывать обо всем отцу, не раскрывала рта. Они сидели дома как два бессловесных истукана и только за ужином изредка перебрасываясь односложными фразами. Лучано, так любивший семейные вечера, вдруг понял, что это и есть расплата за то, что он сделал…

– Ты же понимаешь, что мы должны арестовать тебя и отвезти в участок? – обреченно проговорил Боссети. – Без наручников пойдешь. Это все, что я могу для тебя сделать.

Они помогли Лучано закрыть оставшиеся ставни и вышли из дома.

На подходе к машине к ним подскочила известная журналистка:

– Как прошло совещание?

– Готовьтесь к пресс-конференции. Обещаю, что на ваши вопросы отвечу в первую очередь, – заявил Боссети, пока Борго открывал перед Лучано дверцу.

Но от Лолы не так легко было отделаться!

– Нам нечего готовиться, мы всегда во всеоружии! Уже известно, почему Джованни убил Энцио?

– Нет, – коротко ответил шеф полиции и, воспользовавшись замешательством Лолы, попытался сесть в салон.

– То есть как?.. Убийца все-таки он или нет?! – вдруг осенило ее.

– Нет.

Боссети включил зажигание и нажал на газ.

Лола так и осталась стоять на месте, глядя вслед удаляющейся патрульной машине.

Вся Италия зашлась таким истерическим спором, что даже в Лолиной программе «Их кто-нибудь видел?» пришлось разнимать криминолога и психолога, чудом не покалечивших друг друга в прямом эфире. Не успели охранники рассадить их по местам, как одновременно заговорили два адвоката, о приглашении которых Лола пожалела уже в самом начале передачи. Они постоянно лезли вперед, перебивая один другого, козыряли профессиональными терминами, которые не были понятны зрителям, и чуть было не превратили свободную дискуссию в судебные дебаты.

Звонки от зрителей разрывали эфир, и Лола еле успевала распределять поступавшие вопросы среди приглашенных в студию.

«Отчего человек, призванный спасать людей, пошел на такое преступление?!»

«Возможно ли убить, чтобы не потерять любовь и уважение дочери?»

«Могут ли спасенные жизни стать искуплением смерти одного парня?»

Полемике не было конца, и собравшиеся перестали слышать друг друга, стараясь как можно громче выкрикнуть собственное мнение. Лола потеряла терпение.

– Ти-хо!!! – скомандовала она таким свирепым тоном, что кто-то из гостей, отшатнувшись, чуть было не упал со стула, и сразу увидела, как недовольно поморщился директор канала, зашедший в студию. Лола обворожительно улыбнулась в камеру, показывая, что ее возглас не относился к зрителям. «Смотрите и наслаждайтесь!» – говорил ее взгляд.

– А теперь мы все успокоимся и перейдем к цивилизованному общению.

Она дала техникам команду запустить в эфир подборку кадров, посвященную динамике расследования, и присела на высокий стул, с удовлетворением заметив, что присутствующие притихли и молча уставились на экран.

После окончания программы Лола еще долго не могла прийти в себя и, сидя в полутьме гримерки, прокручивала в голове заданные зрителями вопросы. Такого сложного и напряженного эфира она не могла припомнить! Все давно разошлись, и только возгласы рабочих сцены да постукивание разбираемых декораций доносились в приоткрытую дверь. Лола, все еще не двигаясь, смотрела в одну точку.

Она не любила принимать душ на работе, но на этот раз поняла, что только ощущение горячих струй, бьющих по спине, снимет эту неимоверную усталость и поможет добраться до дома.

Уже за полночь, смыв грим и приняв душ, с влажными волосами, Лола подходила к выходу со студии, когда сзади услышала топот множества ног. Совсем молоденькие девушки, смеясь и переговариваясь, сбегали по лестнице, обгоняя ее.

«Наверное, очередной кастинг закончился, – догадалась Лола, разглядывая длинноногих красавиц с сумками наперевес. – Похоже, все спортивные, ни одной силиконовой груди или надутых губ… Скорее всего, какой-нибудь танцевальный конкурс». Ее не очень интересовали другие программы «Медиасет», если только они не составляли ей конкуренции.

– Ой, смотрите, Лола с пятого канала! – раздалось сзади.

– Да, точно она! – подтвердил еще кто-то.

– Чего-то блеклая какая-то…

– Тише ты! Услышит – неудобно!

– Не блеклая, а умытая!

– Можно автограф? – остановилась одна из девушек, протягивая Лоле ручку и блокнот.

– И мне, пожалуйста! – подлетела другая.

У Лолы нечасто брали автографы, это была, скорее, прерогатива известных артистов и певцов, и, остановившись в дверях, она растерялась, не зная, куда приложить блокнот для подписи, когда прямо перед входной лестницей, где парковался только директор канала, разглядела спокойно стоящий красный «Феррари».

«Неужели Никола приехал?!» Она тут же забыла обо всем на свете, заметив, правда, что и внимание девушек переключилось на дорогущий автомобиль, расположившийся в центре проезда. Обходя машину, они с любопытством поглядывали на сидящего в ней человека, а одна даже умудрилась сделать вид, что стукнулась коленкой о крыло, и, ловко облокотясь о капот и заглядывая внутрь, скорчила гримаску, означавшую «Ой как больно!».