Геннадий Дмитриев - Погашенная луна

В начале первой мировой войны подпоручик Тухачевский попадает в немецкий плен. Он содержался в лагере Ингольштадта, где, видимо, и был приобщён к тайному немецкому обществу Туле, названному по имени мифического острова, на котором якобы находилась столица древних ариев. В обществе состоял Карл Хаусхофер, известный как разведчик и геополитик. Позднее на основе общества Туле было создано тайное общество Аненербе (наследие предков), под патронатом Гиммлера. Карл Хаусхофер видел будущее Германии в союзе с Россией и Японией. Однако подобный союз не устраивал Европу, в первую очередь Британию, и гипотетическая ось «Берлин-Москва-Токио» превратилась в реальную — «Берлин-Рим-Токио». Вдохновлённый идеями Хаусхофера, Тухачевский, по всей вероятности, не без помощи германской разведки, «бежал» из плена, и очень быстро был введён в состав высшего военного руководства победившей революции.

В продвижении Тухачевского не меньше Троцкого была заинтересована германская разведка, ставшая инструментом глобальной политики, именно через нее получали финансовую поддержку революционеры России. Без помощи германской разведки фантастическая карьера узника крепости Ингольштадта была бы немыслима. Ведь если бы в 1941 году во главе военного ведомства стоял Фрунзе, развитие событий начала войны было бы совершенно иным. Несмотря на то, что заговор маршалов был ликвидирован, до сих пор нет объяснения тому, каким образом оборона была построена согласно плана Тухачевского, названного «планом поражения», хотя официально утвержденный план обороны Шапошникова никто не отменял.

Не менее загадочно и убийство Котовского, Мейер Зайдер, в первые минуты признавшийся в убийстве командира, а впоследствии отрицавший свою вину, никак не подходит на роль наемного убийцы. Благодаря Котовскому он получил хорошую должность начальника охраны сахарного завода, и кроме того имел свое дело — участвовал в снабжении корпуса Котовского. Некоторые исследователи предполагают, что Котовский обвинил Зайдера в махинациях, и между ними возникла ссора. В пользу этой версии говорит и то, что в тот роковой вечер у Котовского состоялся разговор с бухгалтером. Но даже уличенный в воровстве Зайдер не мог не понимать, как много он теряет со смертью командира. Что произошло в ту ночь, почему Зайдер сперва сознался в убийстве, а после все отрицал, постоянно меняя свои показания, мы, видимо, уже никогда не узнаем.

В своей повести я не рассматриваю подробности операции, которые детально изложены у Пильняка, я вообще не говорю о том, что явилось причиной смерти Фрунзе. Я лишь описываю попытки противников Сталина отыскать способы влияния на ход операции, что вполне могло иметь место, даже в том случае, если смерть Фрунзе произошла по причине рокового стечения обстоятельств. Ведь произошли же три автомобильные аварии с Фрунзе в Москве, где в те времена интенсивность автомобильного движения была не сравнима с нынешней.

В повести использованы материалы исследований А. Б. Мартиросяна, Е. А. Прудниковой, Н. Добрюхи, мемуары белогвардейских генералов Е. И. Достовалова и Я. А. Слащова, материалы допроса Христиана Раковского.

Штабс-капитан Краснов, Андрей Николаевич, был профессиональным разведчиком. В годы первой мировой войны он служил в войсках Австро-Венгрии, в разведывательном отделении штаба 4-й армии, затем, при обстоятельствах, выглядевших, как проявление случайности, был переведён в союзную Австро-Венгрии Германию, в город Ингольштадт. После того, как в России в феврале пала монархия, а в октябре и Временное правительство исчерпало отпущенное ему историей время, царская армия рассыпалась, как песок, лишенный цемента, и новая власть заключила Брестский мир, Андрей Николаевич понял, что судьба разведчиков, выполнявших свой долг перед Родиной на территории противника, никого более не интересует. Разведывательного отделения штаба Верховного главнокомандующего уже не существовало, а новая власть создавала свои органы разведки. Можно было, как граф Игнатьев, пойти на сотрудничество с новой властью, а можно было предложить свои услуги немецкой разведке, или навсегда затеряться в Европе, начав новую жизнь. Офицеры царской армии, считавшие своим долгом служение не конкретной власти, а России, выбирали первый путь. Те, у кого ненависть к большевикам была сильнее, чем любовь к Родине, шли по второму пути. Те, кто желал начать новую жизнь под новым именем, прекрасно понимали, что разведчики бесследно не теряются. Рано или поздно их отыщут, либо для того чтобы заставить работать, либо для того, чтобы заставить замолчать навсегда.

Сотрудничать с советской властью Андрей Николаевич не хотел, так как люто ненавидел большевиков. Идти против России не мог, поскольку был русским дворянином, и не допускал даже мысли о предательстве Родины. Нереальность тихо, незаметно выйти из игры он понимал, наверное, лучше других. Потому и решил вернуться в Россию и включиться в борьбу против советской власти. Но для этого должен был незаметно исчезнуть Генрих Зольднер в Германии и появиться в России Андрей Краснов, что для оставшегося без связи и прикрытия разведчика было чрезвычайно сложно. Свои намерения он смог осуществить только в 1920 году, проделав сложный путь, и оказавшись в Константинополе, где и встретился с бароном Врангелем, которого знал лично ещё до первой мировой.

Серым мартовским утром тысяча девятьсот двадцатого года французский пароход подошёл к причалу Константинополя, чтобы взять груз, и отправиться дальше, в Севастополь, с продовольствием для французской армии. Андрей Николаевич не собирался покидать борт парохода в Константинополе, но от французского офицера, следовавшего этим пароходом из Константинополя в Севастополь, он узнал, что здесь находится генерал Врангель. С бароном Андрей Николаевич был знаком ещё с Дальнего востока, где им довелось служить вместе в армейской разведке, потому встреча с ним могла помочь штабс-капитану Краснову найти своё место в рядах Белого движения. Тогда он ещё не знал, что генерал Врангель отстранён Деникиным от командования, и в данный момент, повлиять на судьбу бывшего сослуживца не может, но если бы и знал, то всё равно посчитал бы своим долгом встретиться с бароном.

Андрей Николаевич сошёл на причал, и окунулся в многоголосый, многоязычный гул порта, крики чаек и пароходных сирен, порывы плотного, сырого, холодного ветра, развевающего разноцветные флаги на судах, да грохот и скрежет портовых механизмов. Бесконечно двигались какие-то люди в турецких фесках, в матросских одеждах, в английских, французских и русских военных мундирах. Узнать местонахождение генерала Врангеля было не сложно, подпоручик, встретившийся ему в порту не только указал, где располагается нынче Врангель, но и лично вызвался его проводить. У входа в здание, где пребывал опальный барон, стоял часовой. Андрей Николаевич попросил передать барону, что его хочет видеть штабс-капитан Краснов. Когда адъютант доложил о нём генералу, барон не сразу вспомнил старого сослуживца.

Читать дальше