Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 3. Дело опасной вдовы

— Возражение обвинения отводится, — сказал судья Манро.

— Развелись ли вы с человеком, которого называют Грегори Лортоном, или Грегори Моксли?

— Да. Развелась.

Перри Мейсон развернул свидетельство о расторжении брака и с поклоном передал его Лукасу.

256

— Обращаю внимание прокурора, что развод был оформлен уже после того, как обвиняемая вступила в брак с Грегори Нортоном; прошу приобщить копию брачного свидетельства к делу.

— Предложение принято, — объявил судья.

— Приступайте к допросу, — сказал Мейсон.

Лукас вплотную подошел к свидетельнице, внимательно посмотрел на нее и грозно спросил:

— Вы уверены, что в морге видели тело своего бывшего мужа?

— Да.

— У меня все, — сказал Лукас, пожимая плечами.

Судья попросил клерка принести шестнадцатый том Калифорнийского свода законов, где рассматривались положения о браке.

Пока он искал соответствующую статью в толстенном справочнике, в зале царило оживление.

Наконец судья поднял голову.

— Ходатайство об аннулировании брака Карла Монтейна и Роды Монтейн отклоняется. Их брак остается в силе. Заседание откладывается.

Повернувшись, Перри Мейсон посмотрел на Монтейна–старшего. Лицо того оставалось совершенно бесстрастным, глаза смотрели холодно, враждебно. Лукас выглядел как человек, свалившийся с высокого постамента, Карл был растерян, только Монтейн–отец сохранял высокомерное спокойствие.

Трудно было заподозрить, что его удивил такой исход.

Зал заседания гудел. Корреспонденты названивали по телефонам. Присутствующие любители подобных развлечений собирались кучками, все одновременно разговаривая и сильно жестикулируя.

Перри Мейсон обратился к офицеру, который находился все время возле Роды:

— Прошу вас проводить миссис Монтейн в служебное помещение. Она мне нужна для консультации. Если желаете, оставайтесь возле двери.

Он отвел Роду в отдельную комнату, придвинул для нее удобное кресло, сам сел напротив и ободряюще улыбнулся.

— Что все это значит? — спросила она.

— Судья Манро признал ваш брак с Карлом Монтейном действительным.

— И теперь?

— Теперь, — Мейсон вытащил из кармана заявление о разводе, — вы потребуете развести вас на том основании, что он проявил к вам исключительную жестокость, несправедливо обвинив в убийстве, не говоря уже о неоднократном бесчеловечном обращении. В нашем заявлении я перечислил эти случаи. Остается только подписать бумагу.

Слезы навернулись на глаза Роды.

9 Э. — С. Гарднер, вып. 3

257

— Но я вовсе не хочу с ним разводиться. Как вы не понимаете, я делаю скидку на его характер и люблю таким, каков он есть.

Перри Мейсон наклонился к ней и поглядел в глаза.

— Рода, вы уже дали показания. У окружного прокурора имеется подписанное вами заявление. Теперь от него нельзя отступать ни на шаг. Придется придерживаться того, что там зафиксировано.

Пока окружному прокурору неизвестно, кто на самом деле стоял на крыльце дома и звонил в квартиру Моксли. Но я нашел его. И даже двоих. Один из них может лгать, хотя, возможно, оба говорят правду. Так или иначе, но заявление любого будет означать для вас смертный приговор.

Рода посмотрела на него круглыми от ужаса глазами.

— Первый, — продолжал Перри Мейсон, — это Оскар Пендер из Сентервилля, пытавшийся выудить у Моксли деньги для своей сестры. В свое время Моксли поступил с ней так же, как с вами, оставив без сбережений.

— Мне о нем ничего не известно. Ну а кто второй?

Мейсон произнес, чеканя слова:

— Доктор Клод Милсоп. Ему не спалось. Он знал о вашем свидании. Оделся и поехал к дому Моксли. Вы были там. Света в окнах он не увидел и позвонил. Ваша машина стояла за углом в переулке.

Даже губы побелели у Роды Монтейн.

— Клод Милсоп! — прошептала она.

— Вы влипли в такую кашу из–за того, что не послушались меня. Теперь извольте точно следовать инструкциям. Мы выиграли дело об аннулировании брака. И ваш муж не может свидетельствовать против вас. Однако окружной прокурор сообщил газетам его показания. По существу — он основной свидетель. Но содержали его в таком месте, куда я не мог добраться. Мне с ним даже поговорить не разрешили, а корреспондент самой захудалой городской газетенки имел право прийти к нему в любое время. Так вот, нам надо развенчать их пропаганду. За этим и потребуется развод, поводом для которого станет бесчеловечная жестокость мужа, обвинившего в убийстве неповинного человека.

— Ну а потом?

— Потом я, во–первых, передам копию вашего заявления в газеты. Во–вторых же, и в главных, вручу повестку Карлу Монтейну и заставлю его выступить свидетелем защиты. В-третьих, если Карл будет упорствовать в своем обвинении, вы получите очень большое пособие. Ну а если откажется от своих показаний, то я не знаю, как будет выглядеть окружной прокурор.

— Но я не хочу развода. Во всем его слабоволие виновато. Я люблю его, несмотря ни на что. Хочу сделать из него человека. Он слишком долго жил чужим умом, привык во всем надеяться на своего отца и знаменитых предков. Нельзя за неделю перекроить чело¬

258

века. Это равносильно тому, как если бы я выбила у него из–под ног подпорки и стала ждать, чтобы он тут же зашагал на собственных ногах. Нельзя…

— Послушайте, — прервал ее адвокат, — меня не интересуют ваши чувства к Карлу. Сейчас вас обвиняют в убийстве. И окружной прокурор постарается добиться смертного приговора. А за спиной его стоит человек, обладающий умом, огромной силой воли и абсолютно незнакомый с чувством жалости. Он готов потратить любые деньги, лишь бы вас осудили и приговорили к смерти.

— Кого вы имеете в виду? — спросила она.

— Филиппа Монтейна.

— Боже мой… Он, конечно, не одобряет выбор сына, но сделать такое…

Офицер возле двери осторожно кашлянул.

— Время истекло, — сказал он.

Перри Мейсон положил перед Родой заявление на развод и протянул авторучку.

— Подпишите вот в этом месте.

Она умоляюще посмотрела на него.

— Но это же отец Карла. Он не стал бы…

— Подпишите, — повторил Мейсон.

Офицер шагнул вперед.

Рода Монтейн нехотя взяла ручку, расписалась и повернула к охраннику заплаканное лицо.

— Я готова.

Пальцы Перри Мейсона выстукивали бравурный марш на крышке стола. Холодные, внимательные глаза в упор смотрели на Пола Дрейка.

— Твои люди настигли их на железнодорожном вокзале, Пол?

— Да. За десять минут до отхода поезда. Мой парень поехал вместе с ними и дал телеграмму с какой–то пригородной станции. А я сел на телефон и сорганизовал дело таким образом, чтобы на каждой большой остановке в поезд входил другой агент. Таким манером мы не спускали глаз с парочки.