Петр Ингвин - Всемуко Путенабо [СИ]

Ее счастливое спокойное дыхание. Ее доверчивое прижимание. Ее благодарный взгляд. Ее долгожданное божественное тело…

Он подождет. Теперь можно. Она — с ним. И никуда не денется. Потому что теперь он будет начеку.

- - — -

До сих пор никто не знал его истинного лица. Даже возвращенная супруга, в той прошлой неприметной жизни видевшая от него только нежность и заботу. Сорокалетний (на тот момент) «старикан», нелепо и яростно пересекшийся с юной очаровашкой — так это выглядело со стороны. У девушки были проблемы. Он сделал так, чтобы их не было. Девушка хотела размеренной стабильности в небольшом городе. Он пошел и на это. Пошел с радостью. Первый раз в жизни он ощутил счастье дарить. Брать — тяжелая работа, но это понимаешь только с возрастом, и только если брал часто и много. Одаривать оказалось в миллион раз приятнее.

Он посвятил жизнь молодой супруге. Вел непритязательное тихое существование мелкого предпринимателя, оперировал суммами, которые вполне устраивали обоих. Показывать больше было опасно.

— Отсутствие богатства — не бедность, — говорила она. — Бедность — это жажда богатства.

Он кивал, поначалу внутренне усмехаясь. Потом прозрел. Она оказалась права. Нашлось нечто гораздо более значимое, могучее, всеобъемлющее.

А она…

Жестким усилием он подавляет вихрь в душе. И все равно кулаки сжимаются, а в горле першит.

Он простил ей все. Безоговорочно. Даже еще не совершенное.

Потому что любит. Любит как мальчишка, с розовыми слюнями, робкой застенчивостью и искрами при случайных касаниях. С мечтами и грезами о несбыточном. О том, что однажды она ответит ему тем же. «Аленушка, свет моей жизни…»

Однажды, будучи по делам в Москве, он остановился в гостинице и заказал девочку по вызову. Казавшаяся святой Алена только что ушла к негодяю Кириллу. На душе было муторно, неумолкаемый вой сердца требовал выхода. Хотя бы такого. Выплеснуть накопившуюся агрессию, взломать чью-то продажную плоть, воображая ее той единственной — самой желанной и ненавистной… Самой влекущей и отталкивающей… Самой любимой и — после измены — почему-то еще более вожделенной. Односторонне перечеркнутая любовь взбухла на дрожжах страшного опустошения и гнева. Неутолимый зуд давил на мозг, не давал думать, требовал что-то срочно предпринять.

План в отношении бывшей супруги уже родился и обрастал деталями. А пока хотелось просто забыться.

Не удалось. Перелистывая предложенные изображения товара, он остолбенел.

Увеличил.

Приблизил глаза к самому монитору, словно это могло чем-то помочь.

Копия Алены. Почти одно лицо.

Он заказал не раздумывая.

Облом-с. Невозможно. Он стал допытываться, выходить на содержателей, грозить связями. Требовал только информации. Сдались, ответили. Сказали — исчезла. Извинились, предложили другую кандидатуру со скидкой.

Он вспомнил эту историю, когда дорабатывал план возвращения, так лихо разветвленный неуемной фантазией Чарли. Впрочем, никогда не пришедшая бы самому Анатолию идея наказать прилюдно — замечательна. Все забудется… да, именно все, потому что когда-нибудь забывается все. А такой жизненный урок — никогда.

Он обратился к знакомым столичным ребятам. Они проверили — сбежавшая девица, похожая на Алену, так и не нашлась. Сбежала, утонула, убита или покончила жизнь самоубийством — неважно. Важно, что ее не смогли найти ни «красные», ни «черные». В реальной жизни это означает, что такого человека больше не существует.

Анатолий подкинул владельцу «салуна» информацию о ее новом местонахождении — свой адрес. Чтобы сначала лично убедиться, как будет исполнен шантаж и попытка возврата. Выяснил. Жидковато. Но для нужного результата — самое то. Даже снимки имелись. Как две капли, не придерешься. Моложе? И ладно. Алена и должна быть моложе в прошлые годы. Никто же не разбирался, в какие именно.

Зато как красиво все подалось «господину детективу». Выкрал из борделя! Умора. У того глаза — в блюдца.

Кто же знал, что даже такое не отвратит Кирилла от Алены? Колдунья. Или она успела рассказать о своей жизни все, поэтому новая версия не сработала. Или Кирилл оказался недостаточно внушаемым. Верят те, кто хочет верить, остальных нужно ломать другими методами. И методы имелись.

А с Аленой, конечно же, все было не так. На самом деле они познакомились на улице. Потерянный взгляд… Желание приласкать… Ей было плохо, он оказался рядом.

Он хотел, чтоб полюбила не за деньги. Просто хотел, чтоб полюбила. Просто хотел.

Открыться ей он думал к рождению ребенка. Рассказать, что раскиданная по стране известная сеть автосервисов и несколько автосалонов принадлежат ему. Что есть солидные счета в иностранных банках и кое-какие акции. И что за неплохие деньги сдается коммерческая недвижимость, а на одном из красивейших берегов Черного моря строится домик мечты.

А она ушла. К никчемушному чудику. К нолю без палочки.

Но Алена, уходя к молодому и, как ей могло казаться, перспективному, не знала, что ее Анатолий — не ноль. Ирония судьбы — зря морочил ей голову?

Не зря. Если вспомнить любимый роман, в нем герой придумал себе эпитафию: «Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их отсутствия». Такой любви Анатолий не хотел.

Уходила — он отпустил сразу. Плакать? Простите, не по адресу.

Споров об имуществе (известном ей) не возникло. Ему осталась их бывшая немудреная квартирка в центре (ни за что не отдал бы ДРУГОМУ) и хиленькая автомастерская. Продажи и раздела он не допустил, вместо этого сказал, что втайне копил деньги и теперь, чтобы у каждого было свое жилье, дарит ей квартиру. Хорошую, в центре, как она мечтала.

Еще она мечтала о доме на Черном море… но разговор об этом был не ко времени и не к месту. Козырь мог еще пригодиться. Мало того, Анатолий был уверен, что пригодится.

Она не могла поверить в счастье — им с НОВЫМ жить было негде, тот тоже ушел и все оставил бывшей. Она отказывалась, но потом благодарила и даже расплакалась. Но выдвинула условие: скажет, мол, что от бабушки. Чтобы без вопросов. Ладно, пусть без вопросов. Главное — она знает.

Потому что она должна быть с ним. Только она. Только с ним. Ни деньги, ни власть, ни связи ему не нужны. Все это фикция. Сублимация истинности. Любовь не купишь.

Но ее можно отнять.

- - — -

Сначала он хотел придушить Кирилла. Собственными руками. Это решило бы проблему раз и навсегда. Или можно было заказать его соответствующим структурам, чтобы самому не мараться.

Остановило отсутствие уверенности, что в итоге Алена достанется опять ему. Мученик — он всегда святой. Нельзя из противника создавать святого своими руками.

Тогда он понял: нужно не ликвидировать, а дискредитировать. А заодно подставить, то есть совместить месть с возвратом любви.