Соня Лаврова - Убийство у камина

– Трудно говорить, когда танцуешь, да? Я не знаю, что сказать, но нужно что-то сказать.

– Как, например, "вам не кажется, что это хорошая причина?». – Как странно, он вспомнил эту фразу из своих дней в колледже.

– Или «вы умеете поворачивать?». Это совершенно абсурдно. Ну, мы танцуем, и я даже не знаю Вашего имени. -Презрительно усмехнулась она. Это почти аморально.

– Меня зовут Арчири. – Приятно познакомиться, Арчири, – серьезно сказала она. Пересекая залитую сумеречным светом зону, она пристально смотрела на него, ее лицо освещалось золотистыми лучами. Вы правда не знаете, кто я? Он покачал головой, гадая, не дал ли он страшного фальшивого паса. Она издала притворный вздох. Такова слава! Меня зовут Люция Джо. Вам не знакомо? – Нет, простите.

– Честно говоря мне кажется, что вы не тратите свое свободное время на чтение модных журналов. До женитьбы я была, как сейчас говорят, топ-моделью. Самое известное лицо в Англии.

Арчири не знал, что сказать. Все, что ему приходило в голову, – это похвала ее необыкновенной красоте, и высказывать это вслух было бы дерзостью.

Он улыбнулся. Потом через плечо он увидел знакомое лицо. Главный инспектор Аскольд пришел на бал в сопровождении приятной на вид коренастой женщины и молодой пары. – Его жена, дочь и сын архитектора, – с внезапной завистью предположил Арчири. Он наблюдал за ними, когда они сидели, и, когда он собирался отвести взгляд, его взгляд пересекся с взглядом Аскольда. Они обменялись несколько враждебными улыбками. Инспектор смотрел на него с насмешливым видом, который намекал, что для него танец-легкомыслие, несоразмерное серьезности затеи, которую намеревался предпринять Арчири. Тот резко отвел взгляд и повернулся к своему партнеру. – Извините, но я читаю только «Таймс», – сказала он и тут же понял, какую педантичность заключает в себе это замечание.

– Я как-то упоминалась в «Таймс», -сказала она. Но не на фотографии, а в судебном отделе. Кто-то упомянул мое имя во время судебного разбирательства, и судья спросил: «Кто такая Люция Джо?»

– Это и есть известность.

– Я все еще храню статью.

Музыка, до поры текучая и воркующая, вдруг сменилась бешеным ритмом.

– Ну такие танцы я не могу, – уныло сказал Арчири и быстро отпустил ее, посреди дорожки.

– Не имеет значения. Большое спасибо, в любом случае. Было приятно потанцевать с вами. – Благодарю. Для меня это тоже было очень приятно. Они начали обходить пары, которые размахивали руками и прыгали, как дикари. Она взяла его за руку, так что он не мог отвести ее без резкости, а он не хотел ее обижать

– Я вижу, мой муж вернулся, – сказала она. Почему бы вам не остаться с нами, если у вас нет других планов?

Муж подошел к ним, улыбаясь. С ее оливковым, гладким цветом лица, черными волосами и изящной манерой одеваться она выглядела как восковая фигура. Арчири пришла в голову абсурдная мысль, что если бы они встретились с ним в музее Мадам Тюссо, то он запросто мог ее спутать с восковой фигурой музея. Это мистер Арчири, дорогой. Я попросила его остаться с нами. Такой прекрасный вечер.

– Хорошая Мысль. Позвольте мне угостить вас выпивкой, мистер Арчири.

– Я благодарю Вас, но это невозможно для меня. – Арчири попрощался с обоими и, пожав руку мистеру со стеклянными глазами и почувствовав тепло, которое от нее исходило, удивился своему высказыванию-. Мне пора. Мне нужно позвонить жене. – Надеюсь, мы еще увидимся, – сказала Люция Джо. Спасибо, что потанцевали со мной. -Она взяла мужа за руку и вернулась к центру зала, где они вместе начали танцевать. Арчири поднялся в свою комнату. Раньше он думал, что шум праздника расстроит его, но теперь звук музыки, окутанный фиолетовым светом заката, обладал заклинанием, которое одновременно тревожило и будило в нем неопределенные забытые желания. Стоя у окна, Арчири смотрел на небо и потертые клочья облаков, розовые, как лепестки цикламена. Ритмы музыки то затихали, то снова возникали, гармонируя с тем спокойным небом, и теперь звучали для него как первые ноты увертюры какой-то пастырской оперы. Затем он сел на кровать и положил руку на телефон. Он оставил ее там на несколько минут. Но зачем ему звонить жене, если ему нечего ей сказать, если он даже не знает, что будет делать на следующее утро? Священнослужитель почувствовал внезапную неприязнь к Тигонь и к его скромным приходским событиям. Я жил там так долго с таким узким горизонтом, и все эти годы существовал внешний мир, о котором я практически ничего не знал.

С того места, где он сидел, он мог видеть только небо с островами и континентами, раскинувшимися над синим океаном.

– Вот мы сядем и позволим музыке проникнуть в наши уши… – он убрал руку с телефона и лег, опустив голову.

– Полагаю, все это не имеет никакого смысла, не так ли?

– Что, Аскольд? Неужели вы думаете, что у Марты Вайлинг есть какие-то темные тайны, которые ее мать не хочет, чтобы мы вырвали ее под пытками?

Куни опустил жалюзи, чтобы защитить себя от слишком яркого солнца.

Вайлинг всегда заставляют меня нервничать, – сказал он.

– Они такие безрассудные., – беззаботно сказал Аскольд.. Марте придется предстать перед судом, потому что я сомневаюсь, что бы им кто то даст тысячу фунтов и все, что она знает, она нам расскажет.

Выражение лица Куни выражало сомнение и упрямство.

– Я не перестаю думать, что все это может иметь отношение к Даниэлу, – сказал он. Аскольд перелистывал толстую оранжевую телефонную книгу и в этот момент резко бросил ее на стол.

– Ради Бога, это уже слишком! Что это? Заговор, чтобы доказать, что я не умею выполнять свою работу?

– Простите, сэр, вы знаете, что я не это имел в виду.

– Я ничего не знаю, Куни. Я знаю только, что дело Даниэло закрыто, и ни у кого нет ни малейшего шанса доказать, что это не он был убийцей. -Он понемногу успокоился и протянул руки над книгой, как два непреклонных веера. Вы можете допросить Марту, если хотите. Или лучше попросите Арчири сделать это. Он работает очень быстро.

– А, да? Почему вы так говорите?

– Не имеет значения. – Может, и нет, но у меня много работы, и… -сказал Аскольд, -я на грани срыва из за того, что каждый день слышу про этого убийцу Даниэла.. Арчери спал крепко и без сновидений. Он думал, что это потому, что у него было так много приключений и переживаний. Телефон его разбудил. Это была его жена.

– Прости, дорогой, я знаю, что еще слишком рано, но я получила еще одно письмо от Герберта.

Рядом с кроватью стояла холодная чашка чая. Арчири задавался вопросом, как долго он здесь пробудет. Он нашел свои часы и увидел, что было девять.

– Как дела?

– Хорошо. Похоже, ты все еще в постели.

Арчири что-то пробормотал.