Анатолий Райтаровский - Азарт простаков

Она регистрировала и сортировала корреспонденцию, при необходимости звонила в засекреченный офис.

Усталая, злая, но собранная, Елена Николаевна вернулась в отделение связи.

— Нинель Александровна! — обратилась она к начальнице, удосужившись прочитать табличку на дверях кабинета. — Мне необходимо срочно связаться с господином Ословым! Я буду признательна вам за помощь! — Елена положила на стол коробку конфет и конверт, в чьём «декольте» стыдливо синела тысячерублёвая купюра.

Нинель слабо вздохнула и, потупив взор, пригляделась к конверту и коробке. Бдительность не помешает. В роскошные коробки нынче умудряются укладывать всего по сто грамм дешёвых конфет. 150! Сойдёт. Хорошо бы пощупать купюру. Начальница ещё раз вздохнула — и Елена получила вожделенный адрес.

— Виктория Сергеевна! — Ослов пристально посмотрел на бухгалтера. — Послезавтра нам предстоит обряд вручения клиенту Влекомовой одного миллиона рублей! Наличными!

— Наличными?! — ужаснулась Виктория Сергеевна, девушка лет двадцати пяти. — Владимир Ильич, а нельзя её уговорить…

— Не удалось! — пожал плечами полный тёзка «кремлёвского мечтателя». — Она уверена, что защитит свой миллион от любой напасти. Мы сами виноваты — предлагали на выбор разные варианты, в том числе этот, наличными. И охрану обещали. Надо будет исключить его в будущем. Перевод, сертификат — оставим.

— Правильно, Владимир Ильич! А эта Влекомова — она на броневике приедет, как Ленин?

Ослов поморщился. В принципе ему льстило, что он полный тёзка Ленина и многие об этом помнят. Но — если параллель проводится уважительно, а не иронично, как повелось в последнее время.

Папа, партийный работник, не мог предвидеть неудобств, ожидающих обладателя самого известного имени-отчества в конце двадцатого века.

— Ленин приехал из Финляндии на паровозе, а с броневика — выступал! — терпеливо объяснил Владимир Ильич. — Но вас должен интересовать не он, а наша клиентка. Поскольку она так настойчива, наша задача — вручить ей чемоданчик с купюрами и предложить машину с сопровождением. Откажется от наших услуг — может ехать хоть в метро, самом безопасном виде транспорта!

Виктория кивнула:

— Чудакам закон не писан!

— Так что давайте, заказывайте в банке на послезавтра, на 11 часов, миллион наличными. Церемония — в 12 часов, в зале приёмов. В 11:45 деньги должны быть у меня в кабинете! Ясно?!

Виктория с обожанием смотрела на своего делового начальника. Двадцать пять — критический возраст для девушки, которая выглядит на свой возраст. Возникает тяга к Заветному Акту Гражданского Состояния (ЗАГС) и грусть — сколько актов уже было — и ни одной записи.

Но Виктория ещё не теряла надежды превзойти чары секретарши Владимира Ильича Маши.

— Ясно! — Встала, вильнула бёдрами, взмахнула «конским хвостом» — набор, производящий неизгладимое сексуальное впечатление на мужчин возраста повторного грехопадения. — Бегу оформлять! Можно послезавтра машину с Володей возьму?

— Можешь и Колю прихватить! — вслед колыхающимся бёдрам и хвостику посоветовал шеф. (Любому постороннему ясно: Володя — водила, Коля — охранник).

Ослов задумался не хуже «кремлёвского мечтателя». Да, приходится выплачивать миллион этой добросовестной дурёхе из Питера. Такая сложилась неприятная ситуация. Недавно одна бабка в суд Астапова подала на фирму и отсудила деньги за превышение цен купленных в фирме товаров над розничными. Семечки! Но — удар по репутации фирмы! А на предварительных слушаниях фирма предлагала выплатить бабуле требуемые копейки без телевизионных дебатов. Отказали. Пусть, значит, все знают, что фирма цены завышает, и требуют компенсации. А чем меньше шума в СМИ — тем больше доход фирмы.

И тут раздался шум. Из приёмной донеслись выкрики, звуки толкотни, хрипы — и дверь в кабинет распахнулась.

На пороге возникла весьма увесистая дама постбальзаковского возраста с горящими глазами. На её правом плече висела хрупкая секретарь Маша.

— Владимир Ильич! — пропищала Маша. — Она меня силой взяла! Во мне 52 килограмма, а в ней центнер!

Во время её тирады дама успела молча дотащить секретаршу до стола босса и взорвалась:

— Ах ты, плоскодонка! Во мне всего девяносто три!

Она брезгливо стряхнула Машу со своего плеча:

— Молчала бы, пособие по анатомии, раздел «скелет»! Я тебе покажу центнер!

Ослов ещё не успел привести в порядок выражение своего лица, а дама вдруг миролюбиво произнесла:

— Владимир Ильич, извините за вторжение, мне нужно переговорить с вами! Но некоторые ваши сотрудники, видимо, не обладают достаточно высоким коэффициентом интеллектуальности — меня не пускали!

— Садитесь! — выдохнул Ослов, находившийся ещё в процессе борьбы за благопристойность выражения своей физиономии.

Маша с укором взглянула на своего шефа и, гневно виляя попочкой, удалилась к месту её упокоения от места, где этот покой частенько бывал нарушен.

— Слушаю вас! — Ослову наконец удалось придать лицу озабоченно-внимательное выражение.

— Я ваша давняя клиентка, — вздохнула Елена Николаевна, ввинчивая свою корму в оказавшееся узким кресло. — Меня объявили главным победителем в письме от 3 октября. Я выполнила все условия: сроки, заказ, переклейка всевозможных марок — и вдруг узнаю — приз получает совсем другая женщина! Причём именно я привлекла её в число ваших клиентов! Почему она?! Я хотела бы услышать ваши объяснения и приму решение о своих дальнейших действиях. Это будет обращение в Роспотребнадзор или же в суд! У меня достаточно материалов! — Елена Николаевна уставилась в переносицу Владимира Ильича пламенным немигающим взглядом.

«Ещё дыру прожжёт!» — подумал г-н Ослов, но вслух сказал:

— Позвольте взглянуть на ваши документы!

Елена Николаевна нырнула носом в сумку:

— Вот, пожалуйста — паспорт!

Владимир Ильич улыбнулся:

— Спасибо! Вы фотогеничны! Но я имел в виду документы по нашей переписке! — Пустяковый сбой, но он свидетельствует, что клиент не сразу ориентируется в обстановке. Видимо, склероз.

Елена Николаевна почувствовала, что оппонент обрёл уверенность после её небольшой промашки. Лицо её снова построжело:

— Вот! Это копии квитанций последнего заказа и вашего письма с горячими поздравлениями и обещаниями!

— Это всё? — небрежно спросил Ослов, принимая тонкую папочку и вытряхивая содержимое на стол.

— Как мне стало известно, вы вручаете миллион моей знакомой, которую я убедила принять участие в ваших бизнес-играх! А я отброшена за ненадобностью! Хотя мне тоже было обещано семьсот тысяч! Где ваша известная справедливость, Владимир Ильич?!

«Она перепутала меня с Лениным! — догадался Ослов. — Это он внедрял социальную справедливость несправедливыми методами!»