Ольга Карпович - Стамбульский реванш [litres]

Альтан коротко поздоровался с Мустафой и прижался к стене, пропуская их небольшую процессию. Он, конечно же, понял, что перед ним те самые инвесторы, потребовавшие его участия в спектакле, подарившие ему несколько недель радости творчества. Понял и то, что теперь они явились не с добрыми вестями. Виктория видела, как глаза его на мгновение зажглись надеждой, которая тут же погасла, стоило ему встретиться с тяжелым взглядом Мустафы.

А затем он перевел глаза на нее. Конечно, он не мог ничего разглядеть под укутывавшими ее черными покрывалами. И все же взгляд его задержался на ее фигуре, брови озабоченно сдвинулись на переносице. Гениальный актер, он, разумеется, умел считывать чужую пластику движений. И Викторию вдруг обдало жаром. Что, если он узнал ее? Даже замотанную по глаза, закутанную в черные тряпки. Узнал по походке, по жестам, по развороту головы. Почему он так пристально вглядывается в ее глаза, глядящие на него сквозь щель никаба?

Ей удалось на мгновение вдохнуть его запах – такой родной, теплый и любимый когда-то. И почувствовав, как внутри мелко задрожало что-то, Виктория потупилась и поспешно прошла мимо.

Узнал он ее или нет, догадался или нет, это не важно. Ее месть свершилась. Больше ей рядом с этим человеком делать нечего.

Судебный процесс по делу «Фонда помощи сирийским сиротам» был возобновлен. Копию данных, предоставленных Асей, адвокат представил полиции, не раскрывая происхождения этих документов. Кажется, теперь он вполне рассчитывал на успех. Даже мрачные складки на его лице слегка разгладились. Сама Ася, снова ставшая веселой и неунывающей, все больше времени проводила с Мустафой.

– Ты знаешь, он сделал мне предложение, – однажды призналась она подруге.

– А ты? – спросила Виктория, пристально глядя на нее.

И Ася, которую она знала как бойкую, ничего не боящуюся девчонку, вдруг вспыхнула и отвела глаза.

– Не знаю… Я обещала подумать, но…

– Ну кого ты обманываешь, дорогая моя, – усмехнулась Виктория. – Конечно же ты согласишься. И, знаешь, я очень рада за тебя, правда. Поначалу мне ваш союз казался довольно странным, не скрою. Но теперь я понимаю, что вы, такие разные, сошлись, как кусочки пазла.

Ася тихо рассмеялась, порывисто обняла Викторию за шею и уткнулась лицом ей в плечо, пряча повлажневшие глаза.

– Тьфу ты, становлюсь чудовищно сентиментальной. Позор просто.

– Ничего, невестам можно, – тепло смеясь, поддразнила Виктория.

Она была искренне счастлива за Асю, за то, что судьба ее устроилась. Но это только ярче подчеркивало то, что ей самой нужно было решать, что делать дальше со своей жизнью. Теперь, когда ее план удался, ей нечем было больше занять себя. Все, что еще недавно казалось важным, отошло на второй план. Требовалось понять, куда двигаться дальше. Но Виктория по непонятным ей самой причинам медлила, продолжала отслеживать в интернете все, что происходило с Альтаном. Как будто бы эта страница еще не была перевернута. Наивная, она-то считала, что, разделавшись с ним, поставит жирную точку и начнет новый этап. Но прошлое не отпускало, заставляло вчитываться в новости. Спектакль «Лолита», отыгранный на сцене Moda Theatre Kadikoy пять раз, был снят с репертуара. Полиция нравов по результатам множества жалоб начала расследование. Каша, которую она заварила, оказалась куда гуще, чем Виктория рассчитывала.

После премьеры Виктория прекратила слежку, но с каждым днем желание увидеть Альтана становилось все сильнее. Она пыталась убедить себя, что ей это нужно для того, чтобы полнее насладиться триумфом. Однако в глубине души понимала, что движет ею прежде всего тревога. Что теперь будет делать этот несчастный Питер Пэн, изгнанный из своего Неверленда? Как он, слабый, порывистый, ранимый, перенесет свалившиеся на него несчастья?

В один из вечеров Виктория не выдержала. Тяга взглянуть на Альтана стала нестерпимой. Обращаться к одному из водителей Мустафы на этот раз она не стала. Если раньше ее действия можно было объяснить подготовкой к решающему удару, то теперь пришлось бы признаться Мустафе, а главное, самой себе, что управляют ею куда более личные мотивы. А обсуждать это Виктория не хотела, не была готова. Садиться за руль самой, облаченной в черные тряпки, было бы неудобно. И Виктория решила рискнуть, оделась в неброский костюм – джинсы и футболку, спрятала волосы под бейсболкой. Конечно, узнать ее так было можно. И все-таки она понадеялась, что в сумерках и за толстыми стеклами машины останется незамеченной.

Собравшись, Виктория прошла по притихшему дому. Ася и Мустафа ворковали в гостиной. Проскользнув мимо них, Виктория успела заметить, как Мустафа, взяв в обе ладони тоненькую хрупкую ручку Аси, трепетно поднес ее к губам. Что ж, ее верные друзья, кажется, были очень заняты. А значит, можно было рассчитывать, что на ее небольшой вояж никто не обратит внимания.

Виктория не садилась за руль с того момента, как в последний раз уехала из России, а здесь, в Турции, предпочитала пользоваться такси. Однако оказалось, что навыки вождения она не растеряла. Автомобиль легко слушался ее, повинуясь умелому управлению, скользил по шоссе, все ближе и ближе подъезжая к Стамбулу. Конечно, шансы на то, что она увидит Альтана, были невелики. Теперь-то он не отправлялся каждый вечер на репетицию. И все же Викторию как будто подстегивало внутреннее чутье, обещая, что она прокатится не напрасно.

Так оно и оказалось. Она успела провести в переулке у дома Альтана всего двадцать минут, как он появился из подъезда. Потухший, сгорбленный, мрачный, махнул рукой, подзывая такси. Куда он направлялся?

Виктория вспомнила, как водитель Мустафы предупреждал ее, что, если они последуют за Альтаном на машине, тот может их заметить. И все же снова решила рискнуть. Ярко-желтый автомобиль вырулил на проспект, и она повернула за ним, стараясь держать на расстоянии, но не терять такси из виду.

Желтая машина выехала из центра и понеслась на восток. Замелькали за окнами респектабельные районы, затем потянулись дома попроще. Европейская часть города закончилась, началась азиатская. А затем они оказались в районе Гебзе, среди нищих лачуг и полузаброшенных промышленных строений.

Здесь следовать за такси было сложнее. Машин становилось все меньше, немного было желающих в такой час колесить по этим полузаброшенным выселкам. Виктория вынуждена была увеличить расстояние и дважды едва не потеряла из виду Альтана. Пришлось метаться по темным проулкам и вглядываться в ночь, пока где-то вдалеке не мелькнет вывернувшее из-за угла желтое такси.

Наконец Виктория увидела, что такси остановилось возле какого-то темного строения. Она ударила по тормозам, затаилась, напряженно следя за происходящим. Желтая дверца открылась, замаячило в темноте пятно белой рубашки – Альтан расплачивался с водителем. Затем машина взревела, резко развернулась и понеслась назад. Альтан же остался один на дороге, стоял без движений, глядя, как уезжает такси.