Юлия Алейникова - Прощальный подарок Карла Брюллова [litres]

Точно! Петр Федорович Загорский, тесть Аристарха Ивановича Воскобойникова. Вот оно. Вот связь.

– Володя, свободен? Есть связь Воскобойникова и Величковской с кражей! Сейчас зайду.

– Отлично! Ну, Паша, ты у нас просто гений сыска, – счастливо улыбался Владимир Александрович, слушая друга. – Ты еще не знаешь, где сейчас эта машинка находится?

– Нет. Но намерен позвонить Аристарху Ивановичу и все выяснить.

– А может, без него справимся? Он человек неглупый, поймет, что ты подозреваешь его единственное чадо, будет палки в колеса вставлять?

– Тоже верно. Придется применить военную хитрость, – потер задумчиво подбородок Ребров. – Ну а что у тебя, говорил с Борисом Воскобойниковым?

– Да. У Воскобойникова твердое алиби. Был на банкете до двенадцати ночи и назвал не менее десяти свидетелей, способных подтвердить его алиби. Уверен, что не врет, – вздохнул Владимир Александрович.

– Наверное. Хорошо бы нам с тобой выяснить, что за народ бывает у него на работе. Домой он своих подельников вряд ли приглашал, но вот на работу они к нему вполне могли приходить. Во всяком случае, до ограбления. И вообще, хорошо бы разыскать его друзей, побеседовать, но так, чтобы не беспокоить стариков Воскобойниковых и самого Бориса, – размышлял вслух Ребров.

– И как ты это сделаешь?

– Может, через школу? Или через институт. Найду однокашников и однокурсников. Володя, я побежал. Дел полно, и, чувствую, становится все горячее и горячее, как в детской игре.

Да, дел было много, но для начала Павел Артемьевич отправился на Петроградскую сторону. Там в квартире на Большом проспекте родился и вырос Борис Воскобойников, там его хорошо знали, оттуда можно было начать поиски.

– Боря? А кто же его не знает? Профессорский внучок, – поджимая губы, с удовольствием делилась бабулька в пуховом платке и войлочных ботиках, катавшая коляску по двору. – Родители – люди хорошие, бабка с дедом – тоже, а Борька у них хулиган и грубиян. Уж сколько с ним в школе мучились! А что толку? Как был разгильдяй, так и остался. Не поздоровается никогда, сумку тяжелую до квартиры не донесет. Эх… – махнула рукой старушка, но адрес и телефон внука, что учился вместе с Борисом, дала.

– «Москвич»? Помню, а как же! Старик, правда, на нем давно уже не ездил, но машина еще на ходу. Одно время на нем Борька катался, – рассказывал пожилой автолюбитель, копавшийся под капотом старенькой «Эмки». – Но потом она ему, видно, непрестижной показалась, сейчас на папашиной «Волге» разъезжает.

– А машина где сейчас стоит?

– Не знаю. Вроде у них гараж был где-то неподалеку. А может, на дачу отогнали, – предположил автолюбитель.

– А у них дача имеется?

– Имеется. Где, не скажу, ну, да вы у них сами спросите.

– Значит, это их гараж? – разглядывая простенький навесной замок на железных воротинах, задал участковому риторический вопрос Павел Артемьевич. – Заглянуть бы туда.

– А чего туда заглядывать, они там «Волгу» свою держат, – уверенно проговорил участковый.

– А вдруг нет? У них же еще машина имеется, «Москвич 402».

– Да, припоминаю. Была. Еще у Петра Федоровича покойного. Но что-то я ее давно не видел, может, продали?

– А если нет, то где держат?

– А вот даже и не знаю. Во дворе нету. М-м… – почесал макушку участковый. – А у них самих нельзя спросить?

– Нежелательно, – поджав губы, коротко ответил Павел Артемьевич.

– Ладно, попробую выяснить как-нибудь в обход, – пообещал участковый.

– Вот, спасибо. Жду звонка. – И довольный Павел Артемьевич поспешил дальше.

– Борис Воскобойников? – морща лоб, пыталась припомнить директор школы, седая, невысокая, в скромном коричневом костюме и с добрыми, уютными морщинками вокруг глаз.

«Наверное, ее очень любят дети», – отчего-то подумал Павел Артемьевич.

– Извините, все же десять лет прошло, сразу вспомнить сложно, – пояснила она. – Воскобойников… Это не у него дедушка был то ли профессором, то ли академиком? – спросила она, наконец, оживая.

– Именно!

– Да, теперь припоминаю. Я тогда еще завучем работала. Ох и намучились мы с ним. Очень непростой был мальчик. Умный, воспитанный, образованный, но очень циничный и совершеннейший эгоист. Постоянно насмехался над товарищами, высмеивал их горячность, увлеченность, язвил, подтрунивал и даже с учителями был… Не знаю, как сформулировать, но, в общем, придраться к его поведению было сложно, с виду он вроде бы был вежлив, но в этой вежливости всегда сквозила оскорбительная насмешка. Она была едва уловимой, но молодые учителя очень болезненно на нее реагировали, срывались, и вот тут он делал обиженное лицо и упрекал их в предвзятости. В общем, сложный мальчик. Жизнью коллектива интересовался мало. Предпочитал насмехаться и критиковать со стороны, – вспомнив Воскобойникова, оживленно рассказывала директор. – Друзей у него при таком отношении к жизни было немного, в девятом-десятом классах ребята, поумнев и повзрослев, уже откровенно и даже яростно осуждали и его жизненную позицию, и его отношение к окружающим. Так что популярной личностью он не был.

– А с кем он дружил в классе?

– Больше всего он дружил, а точнее, близко общался с Юрой Соколовым. Они жили в одном доме. Родители Юры были научными сотрудниками, и хотя он не поддерживал Бориса в его выходках, но общаться с ним продолжал.

– У вас сохранился в архиве адрес этого мальчика? – оживился Павел Артемьевич.

– Да, секретарь его найдет.

– Борис Воскобойников? – удивленно переспросил Павла Артемьевича высокий молодой человек в скромном костюме с галстуком, вышедший к нему за проходную НИИ. – Да, учились когда-то в школе. А в чем, собственно, дело?

Юрия Соколова Павел Артемьевич отыскал на работе, парень трудился конструктором в НИИ.

– Пока ни в чем, просто нам нужна информация. Вы знаете, с кем сейчас общается, дружит ваш бывший приятель? Давно вы с ним в последний раз виделись?

– Давненько. Мы после школы почти не общались. У него своя компания появилась, у меня – своя. Так и разошлись. И потом, Борька своеобразный тип, я вообще удивляюсь, что нас раньше связывало? Привычка, наверное. Вместе в сад ходили, в школу, из школы. Жили рядом. Вот, пожалуй, и все, чем старше становились, тем больше отдалялись.

– То есть с кем он сейчас общается, чем живет, вам не известно?

– Нет.

– Ну а кого-то из его институтских друзей вы помните?

– Гм… – задумался Соколов. – Был у него приятель Саша, фамилия, кажется, Романов, и еще Дима Трухин, хороший парень, он мне нравился, а еще у него одно время была девушка Светлана. Фамилию не помню, но такая яркая брюнетка, среднего роста, очень модная, даже шикарная, я бы сказал, прямо как из кино.