Людмила Грицай - Белая волчица

— Понятно, — отозвался Владимиров. — Это, конечно, плохо, что не помните. Хотя я согласен, что подозревать Петровского мы можем, однако основная проблема заключается в том, что у него на вечер и ночь исчезновения Волковой есть твердое алиби.

Майор замолчал, в эту секунду он вдруг подумал, что у Петровского мог быть и помощник. Эта мысль пришла ему в голову, когда он увидел, что совсем недалеко от кафе по одной из улиц стояло несколько машин такси. По всей видимости, здесь было что-то вроде временной стоянки для этих машин. «Если такси стоят тут днем, то их гораздо больше собирается вечером и ночью», — подумал майор. На каждой машине было много яркой рекламы, в том числе привлекало и название фирмы-перевозчика «В пути повезет!». «Нужно посмотреть, что это за фирма и как часто они здесь стоят. И еще кое-что проверить», — отметил про себя майор.

Когда они вернулись в отделение, Владимиров попросил Жилкина через час прийти самому и пригласить Терехина на совещание, а сам направился в свой кабинет. Левина он застал за компьютером, тот печатал очередной отчет.

— Слушай, — обратился он к Егору без лишний формальностей, как всегда делал без свидетелей. — Помнишь, ты мне говорил, что тот последний пострадавший по делу Волковой в такси работал.

— Какой пострадавший? — не сразу понял Егор. — А… тот, у которого жена… Понял. Да, в такси.

— Нужно узнать, в какой фирме такси. Лучше сразу. Есть у меня одна мысль.

— Эх, итак волокита бумажная, а ты еще и работать не даешь, — проворчал Егор, — но тем не менее быстро нашел у себя номер телефона жены таксиста и уже через минуту разговаривал с ней:

— Татьяна Александровна, здравствуйте, это капитан Левин. Узнали? Просите, что снова беспокою. Заполняю бумаги, а в них нужно указать официальное место работы вашего мужа. Да, вот такая формальность. Как? Понял. Видел рекламу. Спасибо.

— Ну как? — спросил Владимиров.

— Называется «В пути повезет!» — отрапортовал Левин.

— Вот оно как, — отозвался Владимиров. — Слушай, давай дописывай свой отчет. Сейчас наша молодежь придет. Будем еще версию одну продвигать. Может, и сойдется у нас дебет с кредитом, — заключил он.

— Итак, — начал Владимиров совещание, — нам удалось установить, что Петровский действительно был знаком с Волковой и вызывал у нее определенный интерес. Вероятно всего, она обратила на него внимание именно в кафе, а он ее узнал — все-таки внешность была запоминающаяся. Допустим, из чувства личной неприязни он подмешал Волковой снотворное в алкоголь, но выйдя из кафе, она должна была столкнуться с неким господином «Икс», который увез ее к реке и утопил там. Очевидно, что этот неизвестный и Петровской связаны друг с другом.

— Но ведь опасно привлекать другого человека? — неожиданно возрастил Жилкин, — проще все сделать самому. Он мог быстренько отвести сонную женщину на машине к реке, бросить там, а потом снова вернуться на работу.

— Рискованно, — отозвался Владимиров, — его отсутствие могли заметить. Такой человек, как Петровский должен был подстраховать себя. Грязную работу мог выполнить и кто-то другой.

— Например, таксист какой-нибудь? — понял мысль Владимирова Левин.

— Возможно и таксист. Около кафе мы с лейтенантом Жилкиным обнаружили стоянку такси. Установлено, что в этой компании работает Агафонов Геннадий Иванович. Он пострадал от деятельности Волковой. Я только что проверил, что 12 июля он работал в ночную смену. В 11.30 вечера взял заказ. Сообщил диспетчеру, что женщина-пассажирка подошла с улицы. Довез ее до метро Павелецкая. Это недалеко. А там ведь Москва-река рядом. Как раз вниз по ее течению потом и обнаружили труп. Дальше этой ночью он выполнил еще несколько заказов, но все они были уже от диспетчера.

Владимиров заметил, как его собеседники реагируют на его слова. Левин нахмурился, как бы пытаясь проанализировать эту информацию, Терехин, казалось бы, вообще не высказал никаких эмоций, но зато Жилкин вдруг по-мальчишески обрадовался.

— А если так, то мы дело раскроем! — воскликнул он. — Это же преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору. На десятку как минимум тянет.

— Да, но у нас пока не хватает улик, — прервал его Владимиров. — Все это может быть как правдой, так и нашими домыслами. Но даже если все это правда, то алиби у подозреваемых железное. Нам нужно уцепить какой-то факт, хотя бы самим убедиться, что движемся в верном направлении, и уже тогда вести более конкретные допросы.

Вдруг заговорил молчавший все это время Терехин.

— Нужно установить номера телефонов бармена и таксиста, — сказал он, — затем обратиться в сотовые компании и определить, не созванивались ли они в последнее время. Если звонили друг другу, значит, о чем-то договаривались. Я так понял, что если они не при чем, то не должны быть знакомы лично. А если был сговор, то и звонки могли бы остаться. Поэтому факт звонков будет уликой в деле.

«И этот Терехин соображает, несмотря на то, что отмалчивается все время», — подумал про себя Владимиров. Мысль о проверке телефонных звонков уже пришла к нему в голову, однако он подумал о том, что подозреваемые (учитывая определенную подозрительность Петровского) могли переписываться через соцсети или мессенджеры.

— Да, уликой будет, но уликой все-таки косвенной, — отметил вслух Владимиров. — Это будет лишним доказательством для нас. Так что именно вам, Терехин, я и поручаю разобраться с этими звонками.

— Есть, — отрапортовал лейтенант.

На следующее утро Терехин пришел с докладом к Владимирову. Молча положил ему на стол бумагу. Майор, догадавшись о ее содержимом, читать не стал, а попросил устного доклада.

— Факт того, что Петровский и Агафонов имели личные контакты через телефоны, подтвердился, — доложил Терехин, — они впервые созванивались полтора месяца назад, потом еще через две недели, наконец, последний звонок поступил 12 июля в 9 часов вечера. Каждый раз звонил Петровский.

— Это хорошо, — отозвался Владимиров. — В его сознании уже сформировался образ этого преступления, однако некоторые детали были еще непонятны.

Уже через 15 минут он обсуждал план дальнейших действий со следственно-оперативной группой. С Левиным они уже расследовали похожие случаи, и у них был выработан определенный стиль деятельности, но теперь нужно было посвятить в некоторые особенности работы и молодых лейтенантов.

— Сейчас мы имеем лишь косвенные улики, которые не смогут стать материалом для обвинения, — начал майор, — и вряд ли удастся раскрыть новые обстоятельства без чистосердечного признания. Поэтому нам нужно создать такую ситуацию, чтобы обеспечить это признание. Мы с капитаном Левиным обычно действовали по схеме, которую вы, может быть, помните из курса по основам следственного дела.