Людмила Грицай - Белая волчица

Лицо Терехина осталось безучастным, а Жилкин оживился, однако было видно, что он не мог точно сказать, о какой схеме идет речь.

— Эх, молодежь, — вмешался Левин, несколько позабыв об официальном этикете, — вспомните хотя бы фильм «Место встречи изменить нельзя». Глеб Жиглов и Володя Шарапов?

По лицу лейтенантов было видно, что они что-то припоминают.

— Там Жиглов и Шарапов пресекают кражу в театре. Начинают допрашивать сразу обоих: дамочку и вора в законе. Вор оказывается непробиваемым, его они якобы отпускают и начинают работать с дамочкой. Пугают ее, используют нехитрые психологические приемы. И добиваются своего: она сознается в преступлении и начинает помогать им в их игре.

— Мы с капитаном Левиным используем похожую схему, — более официально продолжил Владимиров, — приглашаем к себе двух подозреваемых, если предполагаем, что они находятся в сговоре. Делам так, что они буквально сталкиваются нос к носу в нашем кабинете. И начинаем их допрос. Если они признаваться в содеянном не собираются, то задаем неожиданные вопросы, наблюдаем за реакцией, даже запутываем, если надо. То есть применяем все допустимые законом формы психологического воздействия. В целом эта схема срабатывает.

— Да, — отозвался Левин, — но эта работа тонкая, майор Владимиров хорошо всегда с ней справляется, здесь нужно не переборщить с обвинениями. Вообщем если человек чист, то, как правило, все наши ухищрения не помогают, но если он запачкался в этом деле, то что-нибудь его выдаст. Не бывает идеальных преступлений. Что-нибудь кто-нибудь все равно сделает не так. Где-нибудь да ошибется.

— А наши обязанности в этой схеме? — спросил Терехин.

— Ваши обязанности пока присутствовать и молчать, — отозвался Владимиров. — Наблюдать за всем внимательно, конечно. Вообщем вызываем обоих на завтра на 10 часов утра, а там дальше, как пойдет.

На следующее утро, как и обещал Владимиров, Петровский и Агафонов были приглашены одновременно в кабинет майора. Петровский был угрюм, но в целом его внешний вид выражал стремление отстаивать свою невиновность до конца. Агафонов, которого вживую присутствующие, видели впервые, производил более печально впечатление. Это был худой человек низкого роста лет тридцати пяти с уже заметной проплешиной на голове и с каким-то серым нескладным лицом.

Приглашенные сели на приготовленные для них стулья.

— Знаете, майор, это просто возмутительно, — начал сразу Петровский, — меня замотало ваше дело, мне нужно на работу, а вы меня как мальчика гоняете по всей Москве из-за этой проститутки.

— Вы можете позвонить на работу и сообщить причины, по которой задерживаетесь. Также вам может быть выдан документ, подтверждающий ваше сегодняшнее местонахождение, — холодно и официально отозвался Владимиров.

Петровский несколько успокоился, хотя весь его вид выражал возмущение. Когда положенные сведения о фамилиях, именах, адресах проживания были перечислены, Владимиров неожиданно спросил:

— Скажите, пожалуйста, вы знакомы?

Лицо Петровского сохранило прежнее выражение, Агафонов вздрогнул.

— Конечно, нет, — безапелляционно заявил Петровский. — Я вообще не понимаю, почему нас допрашивают одновременно. Я этого человека не знаю. Разве что только конвейером быстрее, — съязвил он.

— А вы, Агафонов, что скажите? — спросил Владимиров.

— Не помню, — промямлил его собеседник, — вроде не видел, но у меня пассажиров тьма, сколько за день людей пересмотришь, что потом все лица сливаются в одно.

— А эту женщину вы узнаете? — спросил майор, показывая Агафонову фотографию Волковой.

Тот снова вздрогнул.

«Да, нервы у него шалят», — подумал про себя Владимиров.

— Нет, не узнаю, — как-то беспомощно ответил Агафонов.

— Как же не узнаете? Это же Волкова Светлана Игоревна. Вы с ней несколько раз судились из-за спорной квартиры, в итоге квартира, в которой вы жили с семьей, перешла к ней.

Агафонов понял, что допустил ошибку. На его лице отразился испуг и какая-то растерянность.

— Простите, сразу не признал. Она как-то в жизни другая.

— Ее уже нет в живых, Агафонов, — вмешался в диалог Левин. — Она убита. Двое детей остались сиротами.

— Да что вы нам этой Волковой голову морочите? — прервал капитана Петровский. Он понимал, что Агафонов совершает ошибки и, видимо, пытался переключить внимание на себя. — Нам-то какое дело, что ее убили? Значит, поплатилась за свои грехи. Она сама дело с криминалом имела.

Поняв тактику Петровского, Левин решил вступить в его игру.

— А почему вы утверждаете, что ее убили криминальные элементы? Сами своими глазами видели?

— Не видел, — ответил Петровский, — но женщины такого сорта кончают плохо. А вы простых людей на допросы тягаете!

— Петровский, — обратился к нему Владимиров, — вы не простой человек. Именно к вам на свидание Волкова отправилась в день своего исчезновения, именно вы угощали ее алкоголем, именно вашего отца она довела до самоубийства и забрала в результате махинаций его квартиру. Именно вы звонили Агафонову в день ее смерти. Поэтому мы имеем все основания подозревать вас в совершении этого преступления!

Агафонов со страхом взглянул на майора. У Петровского начался приступ гнева.

— Вы… меня… обвиняете! — закричал он, захлебываясь словами. — Да как вы смеете? И потом, где ваши доказательства! Я признаю, что Волкова вызвала у меня ненависть. Я ее запомнил еще на судах. Отца именно она убила. Да, убила. Квартиру забрала. Поэтому, когда она ко мне в кафе стала приставать, я ее, мягко говоря, послал. Но это все! И у меня алиби. Вы это прекрасно знаете! Она ушла из нашего кафе на своих ногах. А я был всю ночь на работе. Как же я мог ее убить?

— Это сделал за вас Агафонов, — ответил майор.

Агафонов поднял на него глаза. Было видно, что он дошел до нужно кондиции страха. Он молчал, не в силах ничего отрицать.

— Да как вы смеете! — начал Петровский.

Он не понимал, что его гнев идет только на пользу следствию, так яростно отрицая свою вину, он своими эмоциями вгонял своего сообщника в еще больший страх. А страх, как известно, убивает способность мыслить рационально. Владимиров это понял, и решил, что пора наносить удар по Агафонову.

— Впрочем, — как бы нехотя заметил он, — вы, Петровский, правы, против вас прямых улик нет. Все они лишь косвенные, поэтому наша беседа на этом закончится. Основным подозреваемым все-таки является Агафонов. Именно в его такси найдет телефон Волковой. У него были и мотивы для убийства, и все возможности. Думаю, это ваш последний визит в этот учреждение. Капитан Левин вас проводит до дверей. До свидания.

Петровский оторопел от подобного поворота. Его лицо выдавало его недоумение. А Агафонов просто сделался белым, как бумага.