Людмила Грицай - Серенада мегаполиса

Однако данное обстоятельство только убедило Владимирова в верности его догадки. И уже имея у себя неопровержимые улики в виде показаний официантки и внезапного отключения камер видеонаблюдения, майор отправился в свое отделение полиции. Однако тут он попал в обеденный час-пик, поэтому появился у себя только спустя час.

Миронова сидела в его кабинете и беседовала с Жилкиным. Однако когда Владимиров появился на пороге, она бросила на него гневный взгляд.

— Молодой человек сказал мне, — начала она, — что вы отлучились по срочному делу, между тем, я жду вас уже три часа, это несколько непорядочной по отношению ко мне, я ведь тоже работаю, теряю у вас свое время.

— Простите, Светлана Леонидовна, — вежливо отозвался Владимиров, но мои дела были, действительно, важные. Между тем, мой коллега любезно согласился побеседовать с вами. Сейчас прочитаем протокол беседы, если вы согласны, что с ваших слов написано верно, то распишитесь и пойдете на работу.

И Владимиров взял со стола листы опроса и стал читать их. Вопросы, которые он дал Жилкину, в основном касались личной жизни Иголкина, Так, Миронова подтвердила, что догадывалась о том, что у зятя была любовница, она полагала, что таких романтических увлечений в период брака Иголктна с его дочерью было немало. В целом она давала достаточно негативную характеристику своему зятю, предполагая, что его смерть могла наступить из-за ссоры с кем-то из его друзей-приятелей или возлюбленных.

Оторвавшись от бумаг, Влдаимиров добавил как бы невзначай:

— Светлана Леонидовна, простите, я должен еще предупредить своего коллегу, что вечером нам с ним придется еще поработать, поэтому пока не поздно, товарищу лейтенанту, нужно пообедать. Я уже не голоден, а вот он покинет нас.

Жилкин бросил быстрый взгляд на майора, однако намек понял и вежливо попрощавшись, вышел из кабинета Владимирова.

Дмитрий отложил бумаги и сел за свой стол. Несколько секунд он молчал, а потом спросил:

— Светлана Леонидовна, вы действительно хотели убить зятя или просто дозу лекарства не рассчитали?

Миронова вздрогнула всем телом, поддалась вперед, лицо ее покраснело.

— Какую дозу, вы о чем? — в гневе выпалила она.

— Дозу крысиного яда, ту самую, что вы добавили в бокал вина.

— Майор, вы себе что позволяете? — закричала Миронова, — да я не буду с вами просто разговаривать, сейчас пойду к вашему начальнику, благо, муж мой его давно знает, пусть он вас наказывает, а то совсем с ума посходили. У нас горе, а нас еще в нем и обвиняют.

— Светлана Леонидовна, сядьте, пожалуйста. Вы, конечно, можете подняться к начальству. Но все, что я вас сказал — это чистая правда. И вы знаете об этом. Я сегодня с утра был в кафе, в том самом кафе на Арбате, в котором вы работаете. У меня есть свидетельские показания о том, как вы поручили принести двум приятелям вина. Среди них был и ваш зять. Кстати, я узнал, что в вашем кафе, как и помещениях напротив, водятся крысы. Здания ведь старые, девятнадцатого века постройки. Поэтому и в магазинах, и в кафе — все держат крысиный яд. И у вас он тоже был. Хранился в кабинете.

На Миронову было страшно смотреть. Лицо ее побагровело. И от этого весь внешний лоск, который она тщательно лелеяла, как-то стерся. Перед майором сидела уже не успешная дама, хорошо одетая и причесанная, с которой он разговаривал еще пятнадцать минут назад, а какое-то подобие человека с трясущимися руками и собранным в морщины лицом.

— Ну и подлец же вы, майор, — выдавила из себя Светлана Леонидовна. — Специально меня сюда заманили, телефон заставили отключить, чтобы все разведать там. Но все равно: сознаваться я-то ни в чем не собираюсь. Что? Мой зятек пил в кафе, где я работаю? А мне-то от этого что? Да, мы преподносим иногда в подарок вино нашим постоянным клиентам. Но разве другие заведения так не делают? И что все яд туда кидают? А кто видел, что я яд этот кинула? Да и пили они оба. Этот второй вроде как жив. Да и вообще вы что сбрендили что ли? Я сейчас схожу к вашему начальнику, достанется вам на пироги!

Владимиров посмотрел на свою посетительницу с сожалением.

— Не пойдете вы сами сейчас к полковнику, — тихо, но твердо проговорил он. — Вы по-тихому все решать будете. А здесь этого не получится. Вы его к себе домой позовете или сами к нему домой приедете. Там и будете думать, как избавится от меня. Я ведь устно с вами беседую. С глазу на глаз. Вы просто объясните мне, отчего такая ненависть? Зачем вы лишили жизни отца ваших внуков, сделали несчастной вашу дочь?

— Это он сделал несчастной мою дочь! — с некоторым остервенением выпалила Миронова. — Я всегда знала, что добром это не кончится. Она же влюбилась в него, как кошка. Как мы с отцом отговаривали ее от этого брака. Нет, все кричала, в истерике билась. Ну решили — ладно. Пусть замуж выходит, может быть, разведется еще. Но тут и дети пошли. Мы особо в их дела не вмешивались. Но этот гад ведь Ксюше изменять начал. И все равно она за него горой стояла. А ведь страдала как от этих измен!

— И вы считаете, что поступили правильно?

— Я поступила так, как считала нужным. Более того, вы все равно ничего не сможете доказать. Это ничтожество получило по заслугам, а то языком молоть про своих баб все они умеют. Мой зятек сам себе приговор вынес.

— Значит, пьяные приятели в кафе слишком много и громко болтали? — спросил Владимиров с грустной усмешкой.

— Слушайте, а вам-то какое до всего этого дело? — вдруг встрепенулась Миронова. — Вы что упрекать меня в чем-то вздумали? Вы бы лучше о своей карьере подумали. Мало ли кто мог моего зятя убить? Да хотя бы этот его приятель, что рядом околачивался!

— Да что я, Светлана Леонидовна, — я ведь просто свидетель! Хожу, смотрю на души людей, потом вот свидетельствую о них. Больше ничего, — грустно пошутил Владимиров.

— Ишь ты какой, философствовать еще вздумал! — отозвалась Миронова. — Еще бы меня начал учить, что такое хорошо, а что такое плохо. Так вот, молодой человек, подписывать ваш бред я не стану, более того, я от вас ухожу. Мне на работу пора. Делайте, что хотите. Кстати, вы ведь в курсе, что у нас длинные руки… Так что имейте это в виду!

Владимиров понимал, что удержать свою посетительницу он ничем не может. В тот же момент ему подумалось, что официантка Ульяна, показания которой он сегодня запротоколировал, вероятно, потеряет работу. Убивать ее Миронова не станет и даже карьеру ей не сломает, просто выбросит на улицу без особых церемоний.

Когда его посетительница ушла, Владимиров начал приводит дело в порядок. Фактически оно было полностью раскрыто, хотя и не содержало признательных показаний подозреваемой в убийстве. Но даже в таком виде доказательной базы было достаточно, чтобы передать его в суд. А там шансы на то, что убийца получила бы реальный срок, были весьма высоки. Однако… Владимиров понимал, что до суда дело не дойдет. Потому что убийцей была не рядовая продавщица, от обиды отравившая крысиным ядом своего сожителя-электрика, а важная дама, имеющая мужа со связями в органах МВД.