Ирина Зарубина - Без прямых улик

— …Не возьму я его, и не надо меня пугать. Вези в десятку, в четвертый вези. Да хоть к себе домой вези — мне какое дело? Не возьму и все.

Дюжий санитар загородил проход в морг и не пропускал Юрку с Коляном, как те ни старались.

— Да че мы с ним тут возимся? — Колян поставил носилки со жмуриком на землю. — Бросим его тут, и пусть сами разбираются.

— Ну и бросай, мне-то что? — Дежурный засмеялся. — Акта я вам все равно не выпишу. Пусть валяется. С вас же потом шкуру спустят, а не с меня.

— Ну давай я тебе спирту отолью. — Колян зло смотрел на дядьку в проходе. — Ну чего нам ее, мариновать?

— Да хоть солить. — Дядька пожал плечами и сплюнул. — Сказано же — не возьму. И не надо мне вашего шила, у меня своего — канистра. Да пойми ты — мне главный тыкву открутит, если я возьму. У нас этих неопознанных знаешь сколько? По восемь месяцев лежат. У нас перегрузка, блин, триста процентов, потечет все скоро.

— Какой, на фиг, потечет?! — взорвался Юрик. — Зима ж на дворе уже. Наоборот!

— Ага, а до весны, думаешь, всех разберут? Думаешь, очередь за ними стоит? Не возьму и не проси.

— Ну и пошел ты! — Колян резко схватил носилки, от чего они перевернулись и труп полетел на землю, гулко стукнувшись об нее, как бревно.

— Чего встал, бери за ноги! — крикнул Колян Юрику, бросил носилки и схватил мерзлого жмурика за плечи.

Труп оказался на удивление легким. Колян схватил его и зашвырнул в кузов.

— Грузи носилки, поехали в четвертый! — Он повернулся к мужику: — Вот как сдохнешь, чтоб тебя тоже никто не брал, мурло прыщавое!

— Еще посмотрим, кто раньше сдохнет! Тоже мне, выискался, умник! Давай, кати отсюда, пока сам на полку не попал! — крикнул ему вслед санитар.

Юрик затолкал носилки в кузов, и труповозка выползла за ворота больницы. Пациенты, с интересом наблюдавшие из окон всю сцену у ворот морга, стали медленно разбредаться по своим палатам…

— А сапог этот она у себя в комоде нашла, — сказал Петр уже в машине по дороге в прокуратуру. — Через неделю после скандала. И даже не извинилась, представляете?

— И давно? — спросила Дежкина, глядя в окно на проплывающие мимо дома.

— Что давно? — не понял Петр.

— Спишь ты с ней давно? С этой Светой.

— Сплю? — От неожиданности Петя чуть не врезался в переднюю машину, проморгав светофор. — С чего это вы решили? И не сплю я с ней совсем.

— А муж ее знает? — Дежкина посмотрела на часы. — Петь, опаздываем.

— Да не знает он ничего! — воскликнул Давыдов. — И нечего ему знать. Чего это я с ней буду спать? Делать мне нечего! У меня вон жена есть.

— Ах, ну если только жена… Ты, Петь, из себя невинного младенца не строй. И из меня дуру тоже не делай. — Дежкина похлопала его по плечу. — Сидит, варенье лопает, свои пять копеек вставляет. Петь, чтобы женщину в этих делах обмануть, знаешь, каким артистом надо быть. А из тебя какой артист? Ты и «Мойдодыр» с выражением прочесть не сможешь. Так что не дури. Давно вы с ней?

— Полгода, — тихо пробормотал он, как нашкодивший школьник.

— И кто кого, так сказать, совратил?

— В смысле?

— В прямом. — Дежкина покачала головой. Господи, до чего же надоело вот так клещами вытягивать каждое слово. — Кто проявил инициативу, можешь ответить?

— Ну, я не знаю. Ну, мы как-то оба… — Давыдов замялся.

Понятно, значит, это она его затащила. Если бы он, то уж не упустил бы случая похвастаться.

— И с чего началось? — поинтересовалась она. — Хотя нет, давай я сама попробую угадать. У нее кран в ванной сломался, ну или розетка на кухне. «Ох, Петенька, помоги, а то мой совсем безрукий, интеллигент очкастый». А Петенька и рад. «Ну, давай чайком угощу, ох, а у меня тут полбутылочки винца завалялось. Твои на даче, говоришь, и мой тоже. Постой, я музыку поставлю. Ну и жара, пойду халат переодену. Ой, ты не посмотришь, а что это мне в глаз попало…» Ох, ах, трах-тарарах, как говорит мой сынуля в таком случае. Ну что, правильно я угадала?

Давыдов покраснел, как рак.

— Замок от двери, — пробормотал он, испуганно косясь на Дежкину, как будто рядом с ним сидела не простая женщина, с которой он знаком уже лет восемь, а какой-нибудь волшебник.

— Какой замок? — не поняла Дежкина.

— Замок у нее на двери барахлил. — Давыдов припарковал машину у проходной. — И не вина, а коньяка. С Нового года остался.

— А, ну да, конечно, коньяк, — ухмыльнулась Клавдия. — Разве ж тебя, такого кабана, вином с места сдвинешь? Ладно, пойду я, а то влетит мне из-за тебя.

— Так что мне ей сказать? — глухо спросил Петя, шмыгнув носом. Нет, ну точно, как школьник. Есть у мужиков такая дурацкая привычка — чуть что, сразу строить из себя маленьких. Хотя она и у женщин есть.

— Понимаешь, Петя, моему мужу позарез хорошую диагностику сделать надо. Так что пока. — Клавдия похлопала его по плечу и пружинящей походкой двинулась к проходной.

Игоря еще не было. А вот девица-автомат, как ни странно, была уже на рабочем месте. Сидела за соседним столом и строчила на листке бумаги, делая выписки из дела.

— К вам, Клавдия Васильевна, Патищева приходила по поводу какой-то путевки. Потом главный звонил, спрашивал насчет отчета. Я сказала, что вы только что вышли. Это ничего?

Как ни верти, а пришлось выдавить из себя «спасибо». Сняв пальто, Дежкина села на свое место.

— А где Порогин? — спросила она строго.

— Какой Порогин? — не поняла Калашникова. — А, Игорь, что ли? Да тут где-то. В обед звал меня с собой, архив хотел показать, но я осталась. Только в буфет сбегала, но там такая очередь. Должен же кто-то на телефоне сидеть.

— Вот именно, должен. — Клавдия строго посмотрела на девицу. — Я, между прочим, звонила сюда без пятнадцати три, но трубку почему-то никто не взял.

Ирина покраснела и еще сильнее согнулась над папкой с протоколами.

— Это я как раз в буфет и бегала.

Ага, проштрафилась. Это приятно. Хоть Клавдия и не давала ей задания сидеть на телефоне, но пусть, раз уж сама вызвалась.

Понедельник — всегда самый бестолковый рабочий день. Тем более для Клавдии. Как-то трудно раскачаться самой и раскачать других после выходных. Да и раскачивать как-то незачем. Все четыре дела, которые она вела, были в стадии завершения. Сейчас их читают и перечитывают другие люди, в поисках неувязок и недоработок. Пятое дело еще только в стадии разработки. Еще не пришли результаты экспертиз, протоколы начальных допросов и обысков. Последнее, шестое, дело этого самого Лобцева, уходит от нее в ФСБ, якобы как часть другого дела. А скорее всего, его просто прикроют. Даже не закроют, а прикроют. Время громких прокурорских десантов в угольные районы кончилось, и теперь приходится как-то затирать следы этих самых десантов. Потому что накопали много, даже слишком много. Не сажать же теперь всех, кто воровал. Потому что тогда страна останется не только без правительства, но и без доброй половины и парламента, и правоохранительных, и судебных органов. Потому что у нас, как это ни банально, вор на воре сидит и вором, соответственно, погоняет. И все это Клавдии было жутко противно. Вот этой папочки, в которой сейчас копается только что закончившая МГУ смазливая практиканточка, вполне достаточно для того, чтобы свалить одного очень известного, рвущегося в президенты губернатора и пару министров. И, честно говоря, Дежкина с огромным удовольствием сделала бы это. Но, только получив это дело, настолько очевидное, что любой пятиклассник мог бы раскрутить его, причем с солидной доказательной базой, Клавдия уже знала, что ему суждено быть просто похороненным в каком-нибудь сейфе. «Потому что время еще не пришло, Клавдия», — объяснит ей потом главный, краснея и отводя глаза в сторону, как сегодня нашкодивший с чужой женой Давыдов.