Ирина Зарубина - Частный сыск

Анатолий Сергеевич Никифоров был давним другом семьи Черновых, вернее сказать, не другом, а приятелем, заводилой в компаниях.

Чернов познакомился с ним на службе: Никифоров работал в горобъединении ветеринарии, присматривал за милицейскими лошадьми — и, возможно, знакомство так и осталось бы служебным, если бы случайно с Никифоровым не столкнулась Катерина. Они быстро нашли общий язык, и с тех пор Анатолий Сергеевич часто бывал в их доме.

Не подумайте, это были именно приятельские отношения, и ничего больше. Хотя Катя и Никифоров иногда подолгу о чем-то шептались в секрете от Чернова.

Потом оказалось: как раз Гришино будущее решали. Никифоров-то и помог устроиться Чернову заместителем начальника службы безопасности аэропорта, когда майор ушел на пенсию.

— Слыхали, Григорий Михайлович, что стряслось! — взвизгнула у самого уха Марьяна из диспетчерской, красивая белотелая блондинка, которая уже не однажды строила Чернову глазки. Она любила подкрасться незаметно и встать так, чтобы в разрез рубахи обязательно были видны две веснушчатые и увесистые, как спелые дыни, ее груди.

Майор недовольно поморщился, вот только этой встречи сейчас не хватало.

— Слыхал.

— Ужас что! — сокрушалась Марьяна. — А мне Славка-милиционер двести тысяч должен, теперь фиг когда отдаст. Может, возместите одинокой девушке утраченные двести тысяч?… — Она одарила Чернова кокетливой улыбкой и пошла прочь, плавно покачивая широкими бедрами.

Майор озадаченно поглядел ей вслед, думая вовсе не о Марьяниных прелестях.

Двести тысяч… двести тысяч…

Двадцать тысяч долларов…

Она проснулась в полдень и сладко потянулась на ложе. Голова была чистая и ясная, и Лидия испытывала замечательное чувство покоя. Будто она захлопнула за собой дверь подземелья и вышла на ласковый солнечный свет.

С улицы доносился веселый детский визг, и молодая женщина без труда разобрала в общем хоре голоса своих детей. Улыбка сама собой появилась на ее лице. Еще раз потянувшись, она легко соскочила на пол и, сбросив с себя тунику, окатила тело водой из медного ковша.

Потом она натерлась ароматными маслами и, усевшись у надраенной медной пластины, заменявшей зеркало, принялась рассматривать собственное отражение.

Пожалуй, она осталась довольна.

Из тусклой глубины на нее глядело молодое еще лицо с чуть раскосыми глазами и пухлыми жадными губами. Растрепавшиеся со сна густые волосы красиво обрамляли тонкий овал лица.

Лидия извлекла из тайника ожерелье из морских раковин и примерила. Она не любила носить украшения и только в одиночестве позволяла себе поиграть ими.

Лишь однажды молодая женщина сделала исключение для подарка Скилура — драгоценного браслета с замысловатым рисунком, который с первого дня всегда был на ее запястье.

Лидия автоматически потянулась к нему пальцами — и обомлела.

Браслета не было!

Как кошка, она вскочила со своего места и опрометью пронеслась по жилищу, опрокидывая все вокруг, и разворошила спальное ложе.

Подарок Скилура будто провалился сквозь землю.

Лидия в отчаянии наморщила лоб, стараясь припомнить, где и при каких обстоятельствах она могла обронить бесценную для нее вещицу. Еще вчера вечером браслет был надет на ее руку. Она нервно прикасалась к нему, когда разговаривала с актером, и представляла, как размахнется и вонзит кинжал в его тщедушное и вместе с тем грузное тело.

Драгоценный браслет словно прибавлял ей сил и помогал отбросить последние сомнения.

Однако она вовсе не была убеждена, что браслет оставался на запястье, когда с актером было покончено.

Оставалось две возможности: либо Лидия обронила подарок Скилура в пучину, когда со скалы пыталась увидеть, как море поглотит тело предателя, либо (от этой мысли молодую женщину прошиб пот)… либо браслет остался лежать возле полузасыпанной ямы, ставшей могилой для молодого воришки.

Если так, необходимо было со всех ног бежать на каменистую гряду, где все и случилось, чтобы опередить тех, кто неизбежно появится на месте преступления.

Лидия накинула на тело легкую тунику и осторожно выскользнула из жилища. Увлеченные игрой дети не заметили ее ухода.

Запыхавшись от быстрой ходьбы, она миновала городскую черту и по каменистой тропинке направилась к цели.

На счастье, дорога была пустынна. Вокруг — ни души, лишь у горизонта, в голубом морском мареве, были видны покачивающиеся рыбачьи шлюпки.

Она уже благодарила богов за то, что без помех добралась до места, как вдруг ее ушей достиг звук колокольчика. Лидия метнулась в сторону и исчезла в камнях.

Звук повторился, а затем зазвучали приглушенные голоса. Молодая женщина осторожно подкралась поближе и выглянула из своего укрытия.

Подле ямы стояли трое: старик-пастух, которого Лидия не раз встречала на травянистом пастбище, когда он скликал по вечерам стадо овец, торговец рыбой, громко расхваливавший на рынке свой залежалый товар, и еще один мужчина, — его молодая женщина видела впервые.

Глупая овца, тыча мордой в камни, пыталась освободиться от веревки, один конец которой был надет ей на шею, а другой сжимал старик пастух.

Тяжелый колокольчик позвякивал на свисавшем с шеи конце веревки.

— Это он, я точно знаю, — твердил торговец рыбой, торопливо покачивая головой, — я часто видел его на рынке, когда он пытался стянуть у кого-нибудь круг сыра или амфору с молодым вином.

Я сам не разгонял его, но, в сущности, он был безобидным малым. Уж не знаю, кому он мог так досадить…

— Совсем мальчик, — сказал пастух, — я знаком с его отцом. Сын выбрал не ту дорожку, и отец порвал с ним всякие отношения. По-моему, они даже не виделись в последние годы…

— С какими людьми он якшался? — спросил неизвестный.

— Его наставник не так давно умер, — сообщил пастух, — а про других его знакомых я не слыхал.

— У него была любовница?

— Вряд ли. Наставник был ревнив; я не думаю, чтобы несчастный мог с легкостью заводить интрижки на стороне. Он ведь целиком зависел от благодетеля и в случае чего оказался бы на улице — без денег, без средств к существованию. Я слыхал, как однажды он бахвалился, что побывал в лупанарии и насладился тремя гетерами сразу, а наставник жестоко избил его, потому что все эти речи были ложью, и только ложью. У мальчика не было лишнего асса, чтобы купить себе чашу вина, не то что ласки гетер…

— И все-таки в убийстве замешана женщина, — мрачно произнес неизвестный. — Это очевидно.

Лидия с ужасом увидела, как он поднес к глазам и стал внимательно рассматривать небольшой, поблескивающий на солнце предмет.

Это был ее браслет, подарок Скилура.

— Я передам эту штуку его отцу, — помедлив, сказал неизвестный. — Вряд ли у нас найдется много женщин, которые носили бы такие дорогие вещи. По браслету вполне можно отыскать убийцу. В конце концов, если отец захочет отомстить за смерть сына, это его право. Нам же остается лишь перенести тело на кладбище и предать земле согласно обычаю… Овца запрокинула голову и протяжно заблеяла.