Фрауке Шойнеманн - Секрет еловых писем

Некоторое время машина двигалась рывками и, кажется, под гору, потом остановилась. Вокруг было абсолютно темно. И не только из-за пледа.

– Как ты думаешь, мы уже на месте? – прошептала Одетта. – Ведь мы только что выехали со свалки.

– Понятия не имею! Как тебе известно, я впервые прокатился на этой тачке. – Мурррмяу! Кажется, это прозвучало слишком раздраженно.

– Эй, ты злишься на меня? – тут же поинтересовалась Одетта.

Я на секунду задумался. Злюсь ли я?

– Нет, я не злюсь. Просто у меня от страха мурашки бегают и я восхищаюсь твоим потрясающим спокойствием.

Одетта засмеялась:

– Это действительно забавно! Знаешь почему?

– Даже не догадываюсь. И не вижу тут абсолютно ничего забавного.

– Ну, я так спокойна, потому что ты рядом со мной. Когда мы вместе, мне всегда кажется, что со мной не может случиться ничего плохого. Ты мой герой, потому что ты с такой решимостью ищешь Эмилию. А с какой потрясающей храбростью ты защищал меня вчера! Поверишь, однажды мне даже приснился сон, как ты меня спасаешь. Так что я просто знаю, что рядом с тобой могу чувствовать себя в безопасности. И вот теперь именно ты мне сказал, что тебе страшно! Вот это и забавно, правда?

В другой ситуации я бы теперь громко ликовал – ведь Одетта только что призналась, что я для нее герой. И что ей приснился такой же сон, как и мне. Значит, между нами протянулись какие-то особые ниточки. Но теперь ситуация была далека от обычной, и, прежде чем я успел возразить, что я только внешне кажусь смельчаком, а в душе я вовсе не такой храбрый, Шмидт стал кому-то звонить.

– Алло, вы слышите меня? – спросил он. – Да, я стою в подземном гараже. Вы можете спускаться.

Ах вот почему вдруг стало так темно: значит, автомобиль стоит в гараже. Конечно, я не слишком хорошо разбирался в таких вещах, но в криминальных фильмах, которые мы с Вернером любили смотреть по телевизору, действие часто разворачивалось в подземных гаражах. В них обычно тоже очень темно, и еще там очень часто совершались преступления. Ужас! Я невольно подвинулся поближе к Одетте, и она прижалась к моему боку. Мурррр, это было очень неплохо. Пожалуй, надо постараться привыкнуть быть героем. Впрочем, я уже и так храбрее Чупса. Хотя в этом нет ничего удивительного.

Кажется, в гараже стало светлее, во всяком случае у нас под пледом точно. Клацнула дверца, автомашина качнулась – вероятно, Шмидт из нее вылез. Я осторожно выглянул из-под пледа. Что же тут делает Шмидт? С кем он говорил по телефону? Может, со своим соучастником, который теперь приведет или привезет ему Эмилию? Шаги приближались, но я еще никого не видел.

– Господин Шмидт! – Возле автомобиля остановился мужчина. – Спасибо, что вы перегнали сюда машину. В другой раз я бы сам прошел пешком эту сотню метров и забрал ее, но из-за этой дурацкой травмы ноги… мне сейчас больно делать каждый шаг!

– Не переживайте. Для меня это не составило труда. Между прочим, салон был довольно чистым, я даже удивился, что вы захотели его пропылесосить.

– Да, вы правы, но, видите ли, у моей матери аллергия на шерсть животных, а я недавно вез собаку. Поэтому я опасался, что, когда мама сядет в мою машину, у нее начнется астматический приступ.

– Не волнуйтесь. Я все тщательно пропылесосил.

Что? Собачья шерсть? Мать? Астматический приступ? О чем это они? Кстати, голос второго мужчины почему-то казался мне знакомым. Я уже слышал его однажды. Вот только где?

– Одетта, – прошептал я, – ты узнаешь этот голос?

– Нет, а ты?

– Он кажется мне очень знакомым.

– А мне нет. Я только удивилась, что этот тип плетет что-то про собаку. В машине вообще не пахнет псиной. Я уверена – невозможно так хорошо пропылесосить салон, чтобы там не осталось запаха! Я ужасно боюсь собак и сразу чувствую, если они поблизости. И говорю тебе точно: в машине не было никакой собаки.

Хм-м. Одетта права. Обычно собаки пронзительно воняют и их запах долго держится даже после того, как они уйдут. Я тоже сомневаюсь, что его можно так легко устранить с помощью пылесоса. Короче, ясно одно: этот человек лгал Шмидту. Вот только зачем?

– Но раз вы все равно здесь, господин Шмидт, у меня к вам еще одна просьба, – продолжал мужчина. – Моя знакомая хочет продать свой автомобиль. Я порекомендовал ей вас как человека, который поможет ей привести машину в порядок. Сами знаете – ухоженный вид повышает цену на пару сотен евро. Да еще запах нового авто в салоне – и вот она, мечта покупателя!

Мужчины рассмеялись. А я из их беседы ничего не понял. Мы сидели в буквальном смысле слова на двух миллионах евро выкупа за похищенную девочку, а эти двуногие говорили о том, как выгоднее продать подержанный автохлам! Невероятно!

– Ладно, я сделаю все, что смогу, – пообещал Шмидт.

– Не скромничайте! Вы настоящий мастер чистки автомобилей, – похвалил его мужчина. – Машина моей подружки будет как новенькая. И самое смешное, что она как две капли воды похожа на мою: тоже голубой «Гольф». Вы можете сразу его взять?

– Конечно, никаких проблем, мне все равно надо вернуться на свалку. Где же ваше сокровище? – спросил Шмидт.

– Вон там. Пойдемте!

Сокровище? Он имел в виду автомобиль? Или, может, все-таки Эмилию? Клянусь своей когтеточкой, я должен был действовать! Я собрался с духом, вылез из-под пледа и сел так, чтобы можно было смотреть в окно. Теперь мужчины стояли перед другой машиной, и когда человек, говоривший с завхозом, повернулся и направился к нашему автомобилю, я сразу узнал его: это был господин Салемке, наш пианист. Это он давал Эмилии уроки игры на фортепиано!

Мне сразу все стало ясно: все это время мы шли по ложному следу! Господин Шмидт никакой не похититель. Он даже и не догадывался о том, что участвовал в преступлении. Ясно, что он, ничего не подозревая, привез господину Салемке автомобиль – а с ним и выкуп. Поэтому фрау Штеттен так тщательно спрятала пластиковую сумку под передним пассажирским сиденьем: чтобы Шмидт случайно ее не увидел. Причем задолго до того, как нужно было передать деньги. Наверняка такими были новые указания Салемке, о которых полиция ничего не знала. Теперь Шмидт, опять же ничего не подозревая, отвезет на свалку другой голубой «Гольф» – и полиция будет вести наблюдение не за той машиной, а Салемке тем временем скроется в голубой дали вместе с выкупом! Да, все произойдет так – или примерно так! Святые сардины в масле! Какой коварный, но гениальный план!

Одетта тоже выбралась из-под пледа:

– Уинстон, что там? Ты действительно знаешь этого двуногого?

– Да, это учитель музыки Эмилии, господин Салемке. Он учит ее игре на фортепиано. Я несколько раз видел его в нашей школе; он помогал нам репетировать мюзикл.

– Правда? Какое совпадение, что он знает господина Шмидта.