Татьяна Полякова - Детектив весеннего настроения [сборник litres]

– Есть, только их надо где-то взять.

– Совершенно верно. Вещество, которое было в шприце, тоже в аптеке не продается. А здесь еще великий маг и волшебник, и он вполне мог открыть свою мини-лабораторию на деньги Ярового. Деньги у того, поди, немалые?

– Немалые.

– Вот. Умело разыгрывая эту карту, господин Авдотьев может жить припеваючи.

– Отличная версия. Никаких возражений, – кивнул Ковалев. – Только надо доказать, что Авдотьев ко всему происходящему причастен. Это раз. Но, по словам Вадима Аркадьевича, его кандидатура в злодеи совершенно не годится. Это два. И три: скажи на милость, при чем здесь кладбищенские трупы с отрезанными головами, а главное, убийства?

– Вот так, взял и все испортил, – обиделась я.

– Первая заповедь сыщика – не увлекаться, – напомнил Ковалев.

– А вторая?

– Проверять факты по нескольку раз.

– Ужас какой-то. О третьей даже не спрашиваю. Допустим, Авдотьев умело пудрит мозги не только Яровому, но и своему брату. Прекраснодушный идеалист не пойдет в подручные к бандиту.

– Передергиваешь. Не в подручные, а в экстрасенсы. И не к бандиту, а к бизнесмену. Не знаю, чем экстрасенсы должны заниматься, но ясно, что в их обязанности мочить граждан не входит. Может, он ему даже наставления читает, чтоб заблудшая овца окончательно не сгинула.

Я с неодобрением взглянула на Алексея Дмитриевича, но вынуждена была признать, что он прав.

– Он хотел помогать человечеству… Звучит отлично. Каждый день кто-то из наших политиков готов сказать о себе то же самое. А что они на самом деле вытворяют, объяснять ни к чему. Парню не везло, и у него был повод всерьез разозлиться. Одно то, что он импотент, говорит о многом. Баб уж точно должен ненавидеть.

– Не согласен. Вынужденное воздержание помогает всецело сосредоточиться на духовном. Монахи и отшельники не приемлют секса, так что он может благодарить судьбу за такой подарок. Нет соблазна, не надо тратить силы на борьбу с ним.

– Как-то вы, офицер, с большим знанием дела об этом говорите… – нахмурилась я.

– Иди к черту! – отмахнулся Ковалев и неожиданно покраснел.

– Нет, серьезно. У тебя бывают соблазны? – начала приставать я.

– Еще какие.

– И сейчас?

– Ага. Дать бы тебе по шее… Возможно, так и будет, но пока борюсь.

– Ты грубый человек, но мне нравишься. Допустим, наши мнения по поводу отношения Авдотьева к женщинам разделились, но ты не будешь отрицать, что проблемы у парня налицо. И он вполне мог здорово рассердиться, то есть из идеалиста превратиться в человека, который готов напакостить ближнему.

– Не буду, – кивнул Алексей Дмитриевич. – Но даже его предполагаемая озлобленность не объясняет, с какой стати ему уродовать покойников. Ты считаешь, он устраивал показательные выступления для Ярового?

Я задумалась.

– Хм… Несмотря на абсурдность, тут что-то есть. Необязательно верить самому, главное, чтобы поверили другие. И если это какой-то ритуал… Вот что, поехали к профессору Сергееву.

– Кто такой?

– Один чудак. Ходячая энциклопедия колдовства и магии. Черт, номера телефона с собой нет. Придется звонить Лилии.

Лилия снабдила меня номером телефона. Сергееву я позвонила, договорилась о встрече, и через полчаса мы уже сидели в его гостиной, хотя правильнее было бы назвать ее кабинетом. Вообще огромная квартира профессора представляла собой один большой кабинет – сплошные стеллажи с книгами вдоль стен, столы, тоже с книгами, стопки книг на стульях и даже на полу. Исключение составляла лишь кухня – там царил образцовый порядок. Кухня была вотчиной супруги профессора, и с книгой в руках он туда не допускался.

Яков Сергеевич вспомнил меня не сразу, но на его гостеприимстве это никак не отразилось. Я задала свой вопрос, но фотографию показывать не стала, подозревая, что профессор не успокоится, пока не узнает, откуда она у меня появилась.

Мы с участковым выслушали двухчасовую лекцию. Сергеев лишь подтвердил слова Вадима Аркадьевича: ни о чем подобном он никогда не слышал. То есть ритуала, где покойнику отрезают голову и укладывают ее на живот, попросту не существует. Я покинула его дом с большой печалью на сердце. Версия, казавшаяся мне безукоризненной, летела к чертям.

– Зачем тогда они это делали? – в досаде спросила я, глядя на Ковалева. – Может, придумали свой ритуал?

– Кто знает, что на уме у психов, – ответил тот, пожав плечами. – Вдруг Авдотьев вообще никакого отношения к убийствам не имеет? Его брат прав, внешность у мужика такая, что поневоле запишут в злодеи.

– Есть самый простой способ все проверить, – кивнула я.

– Да? И какой? – спросил Алексей Дмитриевич с подозрением.

– Ты знаешь, где находится эта фирма?

– «Илион»?

– Он самый. Мы передадим ему послание. А потом посмотрим, что получится.

– Какое послание? – Было ясно, что идея ему не понравилась.

– Терпение, мой друг.

Я притормозила возле почты и купила конверт. Достала фотографию и написала на обороте: «Я знаю, кто ты».

– И что сие должно означать? – продолжил вредничать Ковалев.

– Не помнишь? Этой фразой исписана вся стена у Светки. – Я написала на конверте фамилию и инициалы. – Теперь осталось доставить наше послание по назначению. Если у Авдотьева рыльце в пушку, он зашевелится.

– Послушай… – начал Ковалев, но я перебила:

– У тебя есть идея получше? Нет? Тогда молчи.

– Черт с тобой. Ты же его все равно отправишь, если решила.

И мы поехали в «Илион». Офис фирмы выглядел солидно, но ничем особо не потряс.

– Давай письмо, – сказал Ковалев, протягивая руку.

– Я доставлю его сама, – покачала я головой.

– Не доверяешь?

– Хочу быть уверена, что он его получит.

– Если ты явишься к нему…

– Да, пожалуй, будет перебор, – перебила я. – Попрошу охранника передать письмо. Жди в машине.

Охранник стоял возле входа, улыбнулся приветливо.

– Где я могу найти Виктора Игоревича? – спросила я.

– Простите, кого?

– Авдотьева.

– Одну минуту…

Он прошел к стойке, за которой сидела юная особа в компании компьютера и двух телефонов, пошептался с ней и вернулся ко мне.

– Сейчас его нет в офисе.

– Он появится сегодня?

– Скорее всего, да.

– Тогда, будьте добры, передайте ему вот это.

– Конечно, – он взял у меня конверт и отнес девушке.

Я тоже подошла к ней и сказала:

– Я рассчитываю, что вы отдадите конверт лично в руки.

– Хорошо. Не беспокойтесь, – заверила она.

Я поблагодарила и пошла к выходу.

За стеной из прозрачного пластика я увидела двух молодых людей. Похоже, там была комната охраны. Никем другим, по моему мнению, эти двое быть не могли. Лет двадцати пяти, квадратненькие, с короткими стрижками и туповатыми физиономиями. Они тоже тосковали у компьютера. Неожиданно один из них поднял голову, и наши взгляды встретились. Он не побледнел и не свалился со стула, но то, что он увидел меня, безусловно, произвело на него впечатление. Я ускорила шаг, боковым зрением наблюдая, как он поднялся и вышел из комнаты. Я закрывала дверь и на мгновение обернулась, мне хватило этого мгновения, чтобы увидеть, как он разговаривает с девушкой. Вне всякого сомнения, разговор касался меня.