Татьяна Полякова - Детектив весеннего настроения [сборник litres]

«Ну, вот и завертелось», – подумала я с удовлетворением. Парень меня знает. Или хорошо знал Светку, что более вероятно. И наше сходство его озадачило. При их возможностях выяснить, кто я, труда не составит, следующий шаг за ними…

– А если Авдотьев позвонит в милицию? – съязвил Ковалев, когда я устроилась рядом с ним в машине и рассказала о своих наблюдениях. – Если не дурак, он именно так и сделает.

– В том случае, если ему нечего опасаться, – согласилась я. – Он ведь не в курсе, что у нас есть помимо фотографии, и рисковать не станет. А если мы ошиблись и все дело действительно в его внешности… Что ж, поведаем в милиции о беседе с бомжами, а на вопрос, откуда у нас фотографии, я скажу, что неизвестный сунул мне ее под дверь в гостинице.

– Кстати, о гостинице. Тебе надо забрать вещи.

– Вот этим сейчас и займемся, – кивнула я.

Вещи я собрала за десять минут, сдала номер, и мы поехали к Ковалеву. Надеяться на мгновенную реакцию со стороны Авдотьева не стоило, следовательно, придется какое-то время жить в режиме ожидания. В любом случае следующий шаг должен сделать он. Кроме фотографий и сомнительных догадок, у меня ничего нет, так что в нашей личной встрече в настоящий момент я никакого смысла не видела.

Казарменный вид квартиры Ковалева навевал уныние. Я сунула нос в холодильник и присвистнула:

– А кормить меня ты собираешься?

– Могу пожарить картошки, – серьезно ответил он.

– Я верю в твои таланты, но… Может, заглянем в магазин?

Возражать он не стал. Вернувшись, нагруженные покупками, совместными усилиями мы приготовили ужин.

– Где я буду спать? – додумалась спросить я.

– В комнате. А я устроюсь на кухне. Есть раскладушка.

– Меня будет мучить совесть.

– Сомневаюсь в ее наличии.

– Ты несправедлив ко мне. На раскладушке могу лечь я.

– Я привык к полевым условиям, раскладушка мне вполне сгодится, а ты все-таки у меня в гостях. По-моему, отлично получилось, – указал он на рагу.

– Ага, – согласно кивнула я с набитым ртом. – Любишь готовить?

– Не очень. Но приходится. А ты?

– Для себя не люблю, предпочитаю кафе. Но когда в моей квартире появляется мужчина, готовлю с удовольствием.

– Часто они появляются? – помедлив, спросил Алексей Дмитриевич.

– Как тебе сказать… Иногда.

– Почему вы расстались с мужем? Ничего, что я спрашиваю?

– Ничего. Причина банальная: я его не любила.

– Зачем же замуж шла?

– Попробую объяснить. У меня был роман с мужчиной намного старше меня. Разумеется, он был женат. Дети, карьера… много всего. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: роман будет длиться долго, но, кроме ненужной боли, ничего не принесет.

– И ты вышла замуж?

– Тогда данная идея показалась мне гениальной. С Андреем мы учились вместе, он был влюблен в меня, хороший парень, общие интересы… Я всерьез считала: у нас будет идеальная семья. Но человек, которого не любишь, очень скоро начинает раздражать.

– Он здесь или в Питере?

– Он в Кракове. Уже несколько лет. Иногда мы звоним друг другу, иногда встречаемся. Супругов из нас не получилось, зато мы неплохие друзья.

– У такой девушки, как ты, вряд ли есть проблемы с мужчинами.

– У какой? – Я посмотрела на него и улыбнулась, а он начал ерзать.

– Ну… ты красивая, умная, самостоятельная.

– Именно такие девушки нравятся мужчинам?

– Мне нравятся, – нахмурился он.

– Чего тогда ситуацией не воспользуешься? – спросила я лукаво.

– Чтобы начать тебя раздражать? – хмыкнул он. – Не думай, что твоему мужу было легко расстаться с тобой. Иногда стоит чуть-чуть заботиться о других.

– Вот теперь я чувствую себя ужасной свиньей.

– Уверен, это ненадолго, – усмехнулся он.

– Доставай пока свою раскладушку, а я вымою посуду.

Однако из-за стола мы поднялись не скоро – сидели и разговаривали. Обо всем на свете. Ко мне вновь вернулось чувство какого-то узнавания. Словно мы с Ковалевым уже сидели вот так когда-то, неспешно беседуя.

– Слушай, мы не могли встречаться в прежних жизнях? – пошутила я.

– В этой я тебя точно проворонил, а в других… как знать.

– С чего вдруг такой пессимизм?

– Как там говорится… «во многой мудрости много печали»? Грустно сознавать, что в жизни есть что-то не для тебя, но с этим приходится мириться. Я никогда не стану космонавтом, как мечтал в детстве, не увижу Антарктиду… Много чего будет не так, как хотелось бы… Я научился радоваться тому, что есть.

– Ты очень разумный человек. А делать глупости ты не пробовал?

– А чем я сейчас занимаюсь? То-то… Так что о разуме молчи лучше.

– Ладно, – вздохнула я. – Нас ждет энциклопедия черной магии.

– Профессор же подтвердил: нет такого ритуала. Зачем тебе энциклопедия?

– Светке же она понадобилась…

Мы приступили к изучению, разделив стопку листов пополам.

– Чушь какая-то, – время от времени бурчал Ковалев. В общем, я была с ним согласна.

Часов в двенадцать Ковалев отправился в ванную, снабдив меня постельным бельем. Я пошла выпить чаю и столкнулась с ним в дверях. Он был в джинсах и расстегнутой рубашке. И тут же поправил ее на груди, точно скромница гимназистка, но я успела заметить шрам, который шел из-под мышки и рассекал весь бок.

– Что это? – кивнула я.

– Ерунда.

– Ерунда так не выглядит. Можно взглянуть?

– Нельзя, – посуровел он. Я закатила глаза, а он задрал рубаху и сказал: – На, любуйся!

– Давно это было?

– Успел забыть. Если у тебя есть шрамы, самое время их продемонстрировать.

– Бог миловал, – развела я руками.

Шрам не был старым. Возможно, он так ответил, потому что не желал распространяться о том, как его заработал. Возможно даже, что шрам, то есть ранение, от которого он остался, было причиной его увольнения из армии. Далеко не все любят рассказывать о своем героическом прошлом.

Я сменила Ковалева в ванной, а когда покинула ее, дверь в кухню была закрыта, свет не горел. Я устроилась в постели, выключила свет и принялась разглядывать потолок. Если быть до конца честной, я была уверена, что долго он не выдержит и вскоре появится в комнате, вот и ждала. Но не дождалась.

Утром я проснулась, потерла глаза, сладко потянулась и стала прислушиваться к звукам из кухни. Алексей Дмитриевич, вне всякого сомнения, уже встал и теперь готовил завтрак. Я решила, что, возникнув перед ним в пижаме, особого урона его скромности не нанесу. На всякий случай взглянула на себя в зеркало. Все-таки следует умыться. Заспанная красавица тоже восхитительна, но лучше быть во всеоружии. Поэтому я сначала прошла в ванную, а уж потом заглянула на кухню.

– Кашу есть не буду, – честно предупредила я.

– Кашу буду есть я. Кстати, доброе утро.

– Доброе, – ответила я и плюхнулась на стул.