Елена Прудникова - Стратегия Победы

Институт комиссаров в России был введен при Временном правительстве и сохранен большевиками как несомненно полезный в смутное время. В Гражданскую их основной функцией, кроме политработы, являлся контроль за командирами на предмет измены, да и просто всяких вывертов широкой русской души (о «вывертах», кстати, хорошо рассказывается в повести Фурманова «Чапаев»).

Согласно «Положению о военных комиссарах РККА» от 15 августа 1937 года, кроме собственно политической и воспитательной работы:

«...3. Военный комиссар наравне с командиром (начальником) отвечает за политико-моральное состояние части, за выполнение воинского долга и проведение военной дисциплины всем личным составом части снизу доверху, за боевую, оперативную и мобилизационную готовность, за состояние вооружения и войскового хозяйства части (соединения, управления, учреждения и пр.)...

5. На военного комиссара возлагается обязанность строжайше следить за точным исполнением всеми работниками части (соединения, управления, учреждения и пр.) всех приказов, инструкций и положений, относящихся к сохранению военной тайны...

8. Для успешного выполнения своих обязанностей военный комиссар должен непрерывно совершенствовать свои военные знания...

10. Военный комиссар вместе с командиром (начальником) аттестует командный и начальствующий состав части (соединения, управления, учреждения и пр.) и составляет на каждого из них подробную политическую характеристику. Аттестации подписывает командир (начальник) и военком части (соединения, управления, учреждения и пр.).

Назначения и представления к назначению, к награждению и присвоению очередных военных званий, а также смещения командного и начальствующего состава производятся командиром (начальником) и военным комиссаром совместно.

12. Все приказы по части (соединению, управлению, учреждению и пр.) подписываются командиром и комиссаром...»

Обратите внимание: комиссар следит за выполнением воинского долга не просто личным составом части, а сверху донизу. То есть и командиром в том числе.

Командиры, естественно, таким положением дел были недовольны и всю дорогу вели борьбу за единоначалие. Институт комиссаров то отменялся, то появлялся, когда армия становилась ненадежной. Он был введен 10 мая 1937 года в связи с «делом Тухачевского», отменен в 1940-м и снова появился 16 июля 1941 года.

Вводить его заблаговременно было нельзя по нескольким причинам. И чтобы не злить армию — военные встретили бы такую инициативу в штыки — и чтобы не обнаружить слишком явно подготовку к войне. Ввести 21 июня значило открыто выразить недоверие военным, что тоже не есть хорошо. Однако правительство не могло не учитывать возможность разгрома и деморализации армии. И вот вопрос: а кто выполнял комиссарские функции до 16 июля? После этой даты комиссары подчинялись Мехлису, а до нее 3 отделы подчинялись ему же и имели полномочия, далеко выходящие за границы контрразведки. А когда институт комиссаров появился, чекисты (на следующий же день!) сделали под козырек и вернулись на Лубянку.

Кстати, после воссоединения наркомата у особистов все равно оставалось двойное подчинение. Как контрразведчики они подчинялись НКВД, а по линии контроля и осведомления — вышестоящим комиссарам.

Пример третий.Вот выдержка из директивы НКВД об организации работы экономических отделов по оперативно-чекистскому обслуживанию оборонной промышленности. Основная задача, естественно — пресечение вредительства, диверсий, саботажа. Но дальше: «Экономотделы должны своевременно выявлять неполадки в работе предприятий, срывающие выполнение правительственных заданий... и через ЦК компартий союзных республик, крайкомы и обкомы ВКП(б) на месте принимать меры к устранению этих неполадок» [179] . Ну и как вам задачка? Это же надо понимать: за устранение неполадок на предприятии отвечал директор. А там, где проблема выходила за пределы полномочий директора, подключался НКВД. Позднее, на июльском пленуме ЦК КПСС, этот прием вылился в возмущенный вопль: «Берия считал секретарей областных комитетов диспетчерами. За какое дело он возьмется, по такому делу секретарь обкома — диспетчер...»

Интереснейшую историю поведал в своей книге Сергей Кремлев. На заводе «Уралмаш» вышел из строя главный пресс. К ним должен был прибыть еще один пресс, из украинского города Краматорска, но в суматохе эвакуации он потерялся и в точку назначения так и не прибыл. Директор завода Музруков звонит по ВЧ Берии (кстати, пресс сломался по вине последнего, поскольку тот приказал использовать его не по назначению).

«Докладываю, слышу, молчит, сопит в трубку и вдруг спрашивает: „А где второй пресс?" Отвечаю, что не имею понятия, где второй. „Какой же ты, к чертовой матери, директор, — кричит Берия, — если ты не знаешь, где отгруженный в твой адрес пресс!" И бросил трубку. Каково же было мое удивление, когда утром приходят ко мне свердловские чекисты и докладывают, в каких эшелонах находятся части краматорского пресса. Непостижимо, удивительно: как всего за несколько часов, ночью, можно было в великом хаосе и столпотворении эвакуации, среди сотен эшелонов найти то, что надо... Эшелонам с прессом дали зеленую улицу, через неделю они прибыли...»

Воистину непостижимо и удивительно: как, не имея карты эвакоперевозок, подобной той, что вел УВОСО относительно военных грузов, можно было сделать такое? Может быть, УВОСО вел и ее тоже? Однако Ковалев ни словом не обмолвился, что их контора отслеживала какие- либо грузы, кроме военных, направляющихся к фронту.

Впрочем, ведь и в транспортном управлении НКВД вполне могли додуматься до того же, до чего додумался Ковалев. Их представители тоже были на каждой крупной станции и имели доступ ко всем документам.

...Вернемся еще раз к сталинской системе власти. Системе, по правде, сказать, совершенно безумной, но в советских условиях эффективной. А заодно и задумаемся: почему в ГКО вошли именно те люди, которые в него вошли?

Поскольку всеобъемлющий советский бардак регулярно ставил страну на грань полного хаоса, Сталин всегда и в любом деле старался иметь несколько дублирующих друг друга систем, в надежде, что хотя бы одна из них сработает. Не было единого рецепта, для каждой задачи искали свои исполняющие структуры, свою комбинацию ведомств. А главное, все зависело от самого острого дефицита в СССР — от людей. Тех кадров, которые решали все. Есть человек — будет работа, нет человека — будет бардак. А в какой структуре материализуется нужный персонаж, та и станет основной в выполнении задачи.

Единственное объяснение, почему после всех фокусов тридцать седьмого года Сталин оставил у власти партию, было то, что она являлась отлаженным механизмом власти — конечно, «отлаженным» по сравнению с государством. У ВКП(б) были свои «тараканы». Партия по-прежнему строилась по принципу «снизу вверх» — номенклатура была относительно прилично управляема (хотя на местах все равно творилось черт знает что), а чем ниже, тем больше было риска, что раздастся крик: «Нас предали! Враги!» — и партком, несмотря на все руководящие указания, примет свое решение. Партийцы были приличнее, чем госчиновники, по уровню ответственности, зато хуже по уровню управляемости.