Мария Воронова - Сама виновата [litres]

– Не откажусь.

Она молча прошла в глубь квартиры. Через секунду зашумела вода – это Полина ставила цветы в вазу. Семен огляделся. За последние месяцы он отвык от красивых интерьеров, а эта просторная квартира была обставлена богато и со вкусом. Вдруг откуда-то появился пушистый молодой кот и, деловито мяукнув, потерся о Семеновы брюки.

– Иди, Комок Зла! – шикнула Полина.

– Его так зовут? – Семен опустился на корточки и почесал кота за ушком. – Чувствую, когда подрастет, то зла хватит на целый Апокалипсис.

Полина усмехнулась.

– Пойдете весь в шерсти.

– Ничего.

– Чаю?

– Не откажусь.

– Вина, может быть, хотите?

– Вы пьете?

– Бывает.

– Не скажу про алкоголизм, но вообще опасность такая есть. Эдмундыч, то есть Волков, тоже с малого начал, а сейчас в психушке лежит, и неизвестно, когда выйдет.

Полина засмеялась и жестом пригласила Семена пройти на кухню.

Пока она ставила чайник, Семен исподтишка ее разглядывал. Кажется, она осунулась и побледнела с тех пор, как он видел ее на суде. По телевизору она казалась очень красивой девушкой, Семен и теперь так считал, но невольно вспоминал, какое ей дали прозвище, и находил в Полине сходство с макакой, и от этого слегка кружилась голова.

Она поставила на стол вазочку с пряниками, порезала сыр и хлеб. Семен взял один пряник, но откусить не решился – камень мягче.

– Огромное вам спасибо и за меня, и особенно за Зину. Ей действительно стало лучше, что не пришлось носить весь этот кошмар в себе.

– Не за что. Если бы не я, то вообще бы ничего не случилось.

– Ну да, я бы не оказался в деревне, не познакомился бы с Волковыми, не узнал бы правду и не остановил бы эту мразь. Так что за это вам тоже спасибо, Полина.

– Пословица «Не было бы счастья, да несчастье помогло» тут вряд ли подойдет.

– Мама, кстати, на вас не сердилась. Она ушла не из-за вас, а из коллектива, который за нее не заступился. А про вас она сказала, что вы жуткая хамка, но по сути были правы.

– Да нет, – Полина поморщилась, – не права я была. Просто, знаете, это было мое лекарство. У кого-то алкоголь, а у меня мстительность. После того, что случилось, у меня ни на что не было сил. В школу не могла ходить, целыми днями лежала на диване, ничего не хотелось. Мне ставили вегетососудистую дистонию, лечили в больницах, но без толку. Как только просыпалась, сразу начинала мечтать о том, как вечером лягу и усну. Но, когда я наорала на вашу маму, всю депрессию как рукой сняло. И я так увлеклась местью всем за все, что мне казалось совершенно нормальным сломать вам жизнь за несколько обидных слов. Может быть, если я вам скажу, что ни разу не пожалела вас и вообще не испытывала ничего, кроме злорадства, вы возьмете свои благодарности обратно?

– Нет, не возьму.

– Я злой человек, Семен.

Он пожал плечами:

– Мама говорила, что в трудных ситуациях надо думать не какой ты, а что делать. Злой – не злой, Полина, а вы нас всех спасли. Тем более что я вам тогда по пьяни наговорил действительно…

– Но я тоже сильно оскорбила Наталью Моисеевну.

Семен вздохнул и опустил глаза:

– Да, но я к вам задрался не только поэтому. В основном да, из-за мамы, но еще чуть-чуть потому, что я раньше видел вас по телевизору и немножко был в вас влюблен.

– Немножко?

– Да, чуть-чуть.

– Ну ясно…

– Я говорю чуть-чуть, потому что это странно, когда взрослый человек влюбляется в телевизор.

– Странно, когда взрослый человек влюбляется в такую, как я.

– Полина, я не знаю, какая вы.

Он замолчал, ожидая, что Полина сейчас прогонит его, но она вдруг улыбнулась.

– Еще чаю?

Семен кивнул. Она включила газ, и через минуту чайник уютно зашумел, закипая. В кухню вошел кот, снова потерся о его ноги, и наступила одна из тех редких минут, когда отступает тоска по прошлому и тревоги за будущее.

Только через несколько недель после суда над Фельдманом Ольга, роясь в сумочке в поисках помады, случайно обнаружила в ее глубинах Санины ключи. Они завалились в маленький внутренний кармашек.

Интересно, как она могла о них забыть? Хотя, в общем, было о чем беспокоиться, ведь после того, как она отозвала обвинение, судьба ее висела на волоске.

Прокурор орал так, что звенели стекла, и несколько дней она провела на положении не совсем отщепенца, а человека, о котором точно известно, что он общался с зачумленным. Вроде бы здоров, но лучше лишний раз к нему не подходить. Потом ветер в верхах резко подул в другую сторону, и Ольга сделалась героиней дня, а ее решение было признано ответственным и компетентным. Из парии она превратилась в любимицу руководства.

Саня во время процесса опекал Полину Поплавскую, а когда все закончилось, повез ее домой, чтобы защитить от агрессии товарищей Пахомова и его вдовы, угроза которой была вполне реальна после откровений девушки. Так вышло, что они увиделись с Ольгой только на следующий день, Саня заехал в обеденный перерыв выразить свое восхищение тем, как она провела процесс, и сводил ее в кафетерий. Позвал на настоящее свидание, но Ольга неожиданно для себя самой отказалась. Думала, Саня начнет уговаривать, а он не стал.

С тех пор они не виделись.

Умом Ольга понимала, что после разрыва с мужем ей лучше побыть одной какое-то время, найти внутренние опоры, а не виснуть на первых попавшихся брюках, но сильно скучала по Сане и злилась, что никак не находится повод напомнить ему о себе.

Развод проходил тяжело и тягомотно. Муж отказался разводиться в загсе, пришлось действовать через суд. Дата заседания была назначена, но Борис заявил, что не придет. Он юрист, законы знает и устроит так, что она не один год за ним побегает, прежде чем получит в паспорт вожделенный штамп. В его поведении наметилась цикличность: пару дней он звонил с угрозами типа «я тебе нервишки-то помотаю», «я тебя говнецом-то полью», а на третий бурно клялся в вечной любви и предлагал примирение. Ольга посылала его все грубее и все дальше, после чего он денек-другой молчал – и снова начинались угрозы. Если она не подходила к домашнему телефону, он трезвонил на работу. Это было не страшно и не смертельно, но надоедало, как гудение комара, а главное, Боря действительно мог затянуть развод не на годы, но на несколько месяцев точно.

В таких обстоятельствах она поступила совершенно правильно, что не пошла с Саней на свидание. Со стороны это выглядело бы так, что замужняя женщина взяла в любовники опера, а подобные штучки серьезно подрывают карьерные перспективы.

И вообще, уговаривала себя Ольга, у отношений, начатых из отчаяния, будущего нет.

Упущенная возможность счастья с Саней постоянно крутилась в ее голове, а о его ключах она забыла.

Она набрала рабочий номер Черепанова, почти уверенная, что его нет, но Саня ответил: