Ефим Друц - Волки

— Было, — ответил Володя, — но мне он ничего про то не сказал.

— Да, цыгане, блин, эти его расстроили, — вступил в разговор Леха, — не уважили они его, и все из-за тебя, Седой. Хотел он тебя от них отмазать. Ты, Володя, Батю знаешь. Он за людей всегда заступался, если с кем не по справедливости поступали. Так вот, это тот случай! — заключил Леха.

Седой побледнел.

— Суки рваные, вот из-за чего умер Батя! Мстить буду, пока живой. Попляшут они у меня…

Поминки закончились мирно. Народ быстро разъехался. Володя на своей машине отвез Седого на «хазу»…

О смерти Бати, конечно же, узнали и цыгане. Это встревожило их. Они знали, что здесь есть доля и их вины, а значит, надо готовиться к неприятностям. Слишком резко обошлись с посланцем Бати, может быть, даже оскорбили его, понадеявшись на свою силу. В уголовном мире такого не прощают.

Цыгане сидели за столом и негромко разговаривали.

— Ну что, ромалэ, — сказал Колун, здоровенный ром, который мог одним ударом кулака лошадь свалить, — поторопились вы с ответом Бате. Ошиблись немного, надо было поспокойнее сказать. Так мол и так, поговорим, обсудим, а вы сразу Лехе от ворот поворот. Негоже так.

— Ладно тебе, Колун, — ответили ему, — может, и не мы причина тому, что Батя ушел, может, срок настал и за ним смерть пришла, не вечно же ему по земле ходить и указывать всем, кому и что делать надо. Часто бывают такие случаи, когда смерть за человеком неожиданно приходит. И кому за это мстить?

— Не скажите, ромалэ, — возразил Колун, — здесь все по-другому. Леха приходил к нам и слово Бати принес: оставить Седого в покое, не убивать его, а мы?.. Обговорить надо было. И Батя бы не расстроился, а то он решил, как я понимаю, кровь нам пустить, поучить немного, ну и переволновался. А насчет того, что смерть неожиданно приходит, так это я знаю. Помните, Митя рассказывал, как за его старухой-матерью смерть приходила? И со мной такое было. Призрак явился — фигура в черном балахоне. Приподнялся я на кровати и сел, ничего не понимая, а фигура руки костлявые протянула и так ткнула меня, что, если бы не толстое одеяло, пробила бы меня насквозь. Следы остались от того удара. Я руками ее отшвырнул, она отлетела и снова ко мне. Я кричу матери: «Свет зажигай!» И если бы мать свет не зажгла, не знаю, что со мной та фигура сделала бы…

— Эх, морэ, — сказали цыгане, — все это тебе привиделось. Почудилось это тебе, брат.

— Ладно, — кивнул Колун, — допустим. Но потом, в городе, я такую картину наблюдал…

— Погоди, Колун, — перебили его цыгане, — а к чему тот призрак приходил и зачем с тобой дрался?

— К матери он приходил, — ответил Колун, — а я помешал, вот он и обозлился. А как обозлился, что я поперек дороги встал, так и пошли смерти, одна за одной, одна за одной. Я Библию читал, а слова этой библии кто-то огнем выжигал. Не знаю кто. А тот призрак, ромалэ, был вполне реален. На том месте, где он стоял, дымка осталась и запах серы был. Демонизм какой-то, от Бэнга все это… Так вот, не договорил я, ромалэ, остановили вы меня. Лежу я в городе, в доме своем, и вижу: свет струится по стенам, вроде светлой реки, а по этой реке идут толпы какие-то, вроде солдат. Слышен топот ног и скрежет оружия. И крики тех, кого они убивают. Это солдаты смерти шли. А лунный свет окна заливает. Дело было в середине сентября, часа в три ночи.

— Чудилось тебе, — закричали цыгане.

— Ничего не чудилось, все наяву было… — ответил Колун. — От Седого надо отстать и Леху позвать, объясниться с ним, не то Седой мстить будет. Он беспощаден и крут, Седой. Вы его не знаете, а я много о нем слышал. Бабки с него взяли, и разговор окончен. Митя отдаст вам этого пацана на «съедение», тем и потешитесь, на помин души Бамбая. И дело закройте. Вернется Тари, надо будет ему об этом сказать.

— Пусть так и будет, — порешили цыгане…

Жизнь предлагает порой такие удивительные завязки и повороты, каких не найдешь ни в одном романе.

Человек, о котором вспоминала Алина, был не кто иной, как Володя. Да, именно ему показала она тогда дорогу к дому. С этого момента и начался их короткий и бурный роман. Вскоре «фольклорист» исчез, испугавшись слишком неожиданного и, как ему показалось, ни к чему не ведущего шквала. Он, как всегда, проявил себя поверхностным и безответственным. Внешняя поза, желание покрасоваться так вошли в его плоть и кровь, что он даже и не замечал своего актерства, в том числе и тогда, когда совершал так называемые «добрые поступки». Ложь была во всем, даже в его рассказах о профессии. Впрочем, здесь он быстро «раскололся».

Алина вспомнила, как однажды он ей рассказал о своей работе на «скорой».

— Как же ты можешь? — спросила она. — Ведь ты же врач!

— Подумаешь, — ответил он, — жить-то надо, сейчас все так поступают.

После этого разговора словно стена встала между ними, но привязанность к нему еще была сильна, и то, что он делает на работе, ее как будто и не касалось. Когда Володя исчез, она сделала попытку найти его через общих знакомых, но это оказалось безуспешным, потому что доктор и об этом позаботился наперед. Просто это был человек не живущий, а выживающий, человек, которых много в толпе. Что ж, страсть бывает слепа….

И вот сейчас жизнь предложила один из удивительнейших своих вариантов: Володя решил сходить к Алине. А зачем — он и сам не знал…

Вечерело. Косые тени скользили по тротуару, переплетаясь в причудливых изгибах. У плохо освещенного подъезда Володя заметил фигуру человека, и она показалась ему знакомой. Человек курил, словно раздумывая: войти ему в парадное или нет? Володя подошел ближе и, к своему удивлению, узнал в курящем Митю.

— Батюшки! — сказал Володя. — Вот уж воистину пути Господни неисповедимы! Что ты здесь делаешь, Митя?! Каким ветром тебя сюда занесло?

Володя и предположить не мог, что идут они по одному и тому же адресу, в одну и ту же квартиру. Митя не удивился появлению врача, потому что он подумал: мало ли к кому мог прийти доктор Володя — по вызову или по своим делам?

— Решил навестить кое-кого, — сказал Митя. — По старой дружбе.

— С делом, Митя, или просто так? — осторожно спросил Володя.

— Все-то тебе интересно, — ответил Митя, — все-то ты хочешь знать.

Володя рассмеялся.

— К женщине, наверное? — спросил он и тут же похолодел. Интуиция подсказала ему, что они идут в одну и ту же квартиру.

— Алина? — спросил он наугад.

— Что — Алина? — переспросил Митя. — Откуда ты ее знаешь?

Его кольнуло подозрение. Взглянув на Володю, Митя понял, что не обманулся. Володя и Алина были знакомы, даже близки — Митя легко отличал это чувство собственности от всех других. «И этот тоже попался в ее сети…» — с досадой подумал Митя. Но это чувство захватило его лишь на несколько мгновений, и снова разум начал диктовать свое: «Стоит ли туда идти? Может, именно там меня и ждет засада?»