Айрис Мердок - Лучше не бывает

Дьюкейн вытащил записную книжку и скопировал буквы в квадрате на последнюю страничку.

– Пойдемте, – сказал он Макграту.

– Одну минутку, сэр, – ответил Макграт.

Они стояли, склонясь над столом на козлах, на котором был помещен крест. Освещенный сзади свечами, крест отбрасывал им на руки причудливые тени. Макграт цеплялся за край стола левой рукой, а Дьюкейн – правой. Макграт держал хлыст в правой руке, опустив его к ноге. Дьюкейн перегнулся через стол и очень осторожно, почти ласково взял хлыст у Макграта и, крутанув, бросил его на матрас. Когда его пальцы прикоснулись к руке Макграта, он очень ясно увидел лицо и плечи Макграта, как будто бы вписанные в светлый овал, – золотые волосы, узкое бледное лицо, ясные голубые глаза. Это зрелище показалось ему новым. Дьюкейн подумал: я впервые осознал, что он молод, нет, нет, я впервые понял, что он красив. Его рука на столе напряглась, оцарапав столешницу ногтями.

– Не будем ссориться, сэр, верно?

– Мы и не ссорились, – сказал Дьюкейн, помолчав. Он медленно шагнул назад.

– Да. Ведь у нас есть наш маленький уговор. Вы были достаточно добры и помогли мне небольшой суммой денег, если помните, сэр. Я вынудил вас это сделать с помощью писем молодых дам. Я буду вам очень благодарен, сэр, если мы сейчас поставим это дело на постоянные рельсы и забудем о нем навсегда, ладно? Вы мне нравитесь, сэр, я этого не скрываю, я хочу, чтобы мы были друзьями, мистер Рэдичи и я – мы были друзьями, и мы с вами могли бы ими быть тоже, мистер Дьюкейн, сэр, и я этого очень хочу. Я бы мог быть вам очень полезен, сэр, я полезный человек, мастер на все руки, можно сказать, и мистер Рэдичи считал, что я очень полезен. Я бы хотел служить вам, сэр, и это желание идет прямо из сердца. Но, я думаю, для нас обоих было бы лучше, если бы мы договорились о разных мелочах. Четыре фунта в неделю, сэр, это же немного, сэр, для вас, я не хочу вас тревожить слишком часто. Лучше выплачивать регулярно – вы могли бы подписать чек на мое имя. Я всегда думал, что это проще всего…

– Чек, – сказал Дьюкейн, глядя на бледного Макграта, трясущего перед ним листом бумаги. Потом он начал вздрагивать от смеха. Одна из свечей погасла. – Чек? Нет, нет, Макграт, так у вас ничего не выйдет, я боюсь. Вы мерзкий мошенник, но я не полный идиот. Я заплатил вам немного, потому что нуждался в вашей помощи в расследовании. Теперь, когда вы сделали все, что могли, для меня, я вам не дам больше ни пенни.

– В таком случае, сэр, я буду вынужден связаться с обеими молодыми дамами. Вы понимаете это?

– Вы можете делать что хотите, – сказал Дьюкейн, – а я с вами покончил. Полиция вызовет вас, чтобы забрать все отсюда, и вас попросят сделать заявление. Мне больше не придется иметь с вами дело, Макграт, слава богу. И я больше не хочу ни видеть, ни слышать вас. Теперь мы возвращаемся.

– Но, сэр, сэр…

– Довольно, Макграт. Дайте мне фонарь, ладно? Показывайте путь. Идите быстрее.

Последние свечи угасали. Черная дверь открылась и впустила темный, более свежий воздух похожего на гробницу коридора. Макграт растаял в дверном проеме. Дьюкейн двинулся за ним, держа фонарь так, чтобы освещать каблуки Макграта. Когда они начали подниматься по скату, он почувствовал странный привкус на языке. Он осознал, что в какое-то мгновение, должно быть в рассеянности, положил орех в рот и съел его.

Дорогой Джон, прости за то, что пишу тебе. Я просто не могу не писать. Я просто не могу не делать чего-то такого, что действительно связывает меня с тобой, не только мысленно, и это все, что я могу. Спасибо большое за твою милую открытку. Я осмеливаюсь мечтать о том, что через неделю мы увидимся. Но еще так долго ждать! И я подумала, что, возможно, ты будешь рад услышать, что я постоянно думаю о тебе. Это неправильно? Я так счастлива от мысли, что значу для тебя что-то. Ведь значу, правда? Я имею в виду, ты позволяешь мне любить тебя, правда? И это все, чего я хочу. По крайней мере, если это не все, чего я хочу, то все – чего прошу, Джон, и этого достаточно. Я могу быть счастливой, просто думая о тебе, просто видя тебя иногда, когда ты не очень занят. Любовь – такое замечательное занятие, и я начинаю думать, Джон, что преуспеваю в нем! Будь здоров, мой любимый, и не перетруждайся на работе, и если тебя подкрепляет мысль, что Джессика постоянно с любовью думает о тебе, то знай, что это так и есть. Будь уверен в этом.

Твоя, твоя, твоя Джессика

Джон, мой дорогой.

Я чувствую себя несчастной и должна написать тебе, и, хотя я знаю, тебе не нравится, когда я говорю, что люблю тебя, это всегда раздражает тебя, я все равно пишу тебе и говорю об этом, потому что я живу в аду, на самом деле. Я знаю, что люди обычно отворачиваются от неприятных вещей, и у меня нет сомнений, что ты как можно реже вспоминаешь о проблеме – Как Быть С Джессикой , но проблема остается, и я настойчиво предлагаю ее твоему вниманию, ведь ты единственный, кто может помочь мне. Я могла бы сказать, что ты человек, который должен помочь мне, раз уж ты несешь ответственность за то, что разбудил во мне такую чудовищную любовь. Конечно, я никогда не исцелюсь от нее. Но ты должен хоть немного помочь мне жить с этим чувством .

Я предполагаю, что ты знаешь, если направишь свое воображение в мою сторону, все обо мне, о том, как я жду с каждой почтой твоего письма. Это идиотизм, но я жду, я не могу не ждать, это физическая потребность. Я выбегаю на улицу, едва завидев почтальона. А когда, как правило, ничего нет – для меня это что-то вроде ампутации. Попробуй подумать об этом, Джон, хотя бы две секунды. Иногда я по неделям не получаю от тебя весточки. А потом ты присылаешь открытку с предложением встретиться через десять дней. Это не очень-то хорошо, мой милый. Действительно ли ты так занят, что не сможешь повидаться со мной хотя бы полчаса на следующей неделе? Я веду себя очень хорошо теперь – ты научил меня, и я должна! Может быть, выпьем как-нибудь вечером? Или в любое другое время? Почему ты не позвонишь мне? Я почти все время дома.

Если бы я увиделась с тобой, это принесло бы мне значительное облегчение – именно сейчас, а почему – я не знаю. Я не могу не волноваться, не сердишься ли ты на меня, особенно после получения открытки. Если ты считаешь, что я в чем-то виновата, прости меня. Потому что иначе я умру. Джон, пожалуйста, давай увидимся на той неделе.