Сергей Зацаринный - Венгерская вода

Обычно невозмутимый Савва на этот раз даже присвистнул от удивления:

— Для людей, за которыми почему-то охотятся генуэзцы, лучше пути просто трудно придумать. В те края сейчас по моему кроме них никто и не плавает. Только венецианцы, да и те в последнее время больше ходят на Трапезунд.

Он задумался ненадолго и к нему вернулась привычная решимость:

— Раз обещал — помогу. Есть один знакомый в Царьграде. Тёртый калач. Занимается морскими грузами. Может что подскажет.

Не унывающий ни при каких обстоятельствах Савва, буквально заражал своей уверенностью:

— Если бы дело в здешних краях было, я бы всё сам в наилучшем виде обстряпал. Думаешь, почему именно меня в Царьград за миром послали? Знают, что у меня всё с турками схвачено. А с ними шутки сейчас плохи. Вон архиепископ Григорий поплыл, знающих людей не спросясь — сидит теперь в плену. Хорошо сербы за него согласились выкуп заплатить, а то мог так и остаться там надолго. Хоть здесь и плыть всего ничего, а запросто можно оказаться без груза и корабля. Или вообще без головы. Груз ведь бесценный. В Болгарии уже много лет младенцев крестят без помазания. Мажут миром с мощей Дмитрия Солунского. Там теперь этих мирниц с маслом ждут, как манны небесной. Я с Афона ещё одного монаха заберу, болгарина. Он как раз по этому делу в Царьград торопится. Так что немного потеснимся.

Ночь мы встречали в открытом море. Взятый на одной из афонских пристаней монах усердно молился на корме, Мисаил и Симба, плотно поужинав, заснули прямо на свежем воздухе, а я смотрел на звёзды и думал. Мы держали путь прямо туда где над горизонтом вставала неподвижная Альрукаба.

Монаха звали Киприан. Это был молодой человек с умным лицом, прекрасно говоривший по-гречески. В его манере держаться чувствовалось воспитание, которое он получил явно не в простой семье. В отличии от нашего корабельщика он оказался человеком не только разговорчивым, но и любопытным. С самого появления на борту он взирал на нашу троицу с явным подозрением, а теперь, оставшись со мной наедине, сразу спросил, какое у нас дело в Константинополе. Мне показалось, что сказать правду — лучший способ избежать лишних расспросов и я ответил, что путь наш лежит дальше, в царство хана Джанибека. Эти слова опечалили Киприана:

— Едете за рабами, — качнул он головой. И, кротко улыбнувшись, пояснил, — Вы ведь из Египта. Только не думай, что это Савва мне сказал. Просто, я заметил, что ты не пьешь вина. Корабль прибыл с Кипра, куда его посылали на поиски мастера, умеющего варить благовонное масло. Вот я и подумал, что это ты и есть. Мусульманин, переодетый в греческое платье. Теперь понимаю, что ошибся.

Он рассмеялся.

— В чём? — поинтересовался я.

— В том, что ты варишь благовонные бальзамы. Зато угадал кто ты и откуда. Ну, а зачем ваши купцы плавают за Сурожское море, знают все.

Мне вспомнилась старинная карта, нарисованная несколько веков назад где-то за тридевять земель, индийскими мудрецами. Там Египет был обозначен как «страна похитителей детей». Наша армия всегда пополнялась за счёт рабов, которых мальчиками покупали на невольничьих рынках и потом, обучали военному ремеслу в специальных школах. В последнее время их везли из Крыма и страны черкесов.

Мой образованный собеседник явно изучал логику в одной из прославленных греческих школ и в стройности мышления ему было не отказать.

— Ты наблюдателен и прекрасно увязываешь факты в цепочку, — похвалил я, — Но достаточно было всего одного неверного предположения, чтобы привести к ошибочному выводу. Я действительно торговец благовониями. Всё остальное истинно.

— Вот, что значит доверяться общепризнанному мнению! — похоже его больше обрадовало то, что он угадал, — Мы уже так привыкли, что из Египта плывут в те края за рабами, что даже не допускаем других вариантов. Кто-кто, а уж я должен был это предусмотреть. Ведь не далее, как в прошлом году я встречал другого торговца благовониями из Египта, который плыл в Крым.

От неожиданности я даже потерял всякую осторожность:

— Омар! — вырвалось у меня.

— Кажется его звали именно так. Значит вы плывёте вслед за ним? Ему удалось завести в тех краях хорошее дело?

— Не знаю. Мы не получили от него известий.

— Так вот почему с вами нет никакого товара. Я ещё подумал — какие купцы странные.

Несмотря на драматичность момента я не смог сдержать сочувственной улыбки:

— Опять неверный вывод. Товар был. Просто его продали на Афоне. Дали хорошую цену, зачем тащить за море.

— Это не вывод — это предположение. — парировал инок, — Вывод то, что вы едете на поиски этого самого Омара. Кстати, какой вывод из нашей беседы сделал ты?

Он замолчал, давая мне подумать. На мгновение я душой перенёсся в уютный дворик каирского медресе, где под сенью огромных платанов мы с другими учениками часто предавались подобным играм в логические цепочки. Может Киприан ощутил то же самое?

— Ты можешь нам помочь?

— Вывод почти верный. Только не я. В Константинополе есть человек, который в прошлом году плыл с этим Омаром до Сугдеи. Думаю тебе стоит с ним поговорить.

Мы стояли на носу корабля. Все давно уже спали, только рулевой на корме беззвучно покачивался бесплотной тенью. Ночь была безлунной и фонарь за его спиной был единственным огоньком в бескрайней тьме. Зато над головой сиял усыпанный звёздами полог неба.

Киприан сел, подоткнув под себя просторный дорожный плащ и протянул мне небольшой холщовый мешок:

— Финики, — пояснил он, давая знак угощаться.

Я не ел фиников уже целый месяц.

— В прошлом году посланец патриарха ездил на Русь. До Сугдеи он добрался вместе с египетскими купцами. Помнится они шли с каким-то генуэзским кораблём и очень боялись встречи с венецианцами. Промеж них война уже который год. Мы выбрали этот корабль, потому что знали, что венецианцы не захотят ссориться с египетским султаном, а генуэзский капитан охотно взял патриаршего посланника, чтобы получить дополнительную защиту от ромейских властей. Хотя, какая теперь защита от наших императоров? — вздохнул он.

— Савва сказал, что ты болгарин. А ты грек?

— Потому что называю императоров нашими? Я монах. Мой повелитель — царь небесный. Земные владыки временны и преходящи. Сказано: не уповай на их власть. — Он усмехнулся в темноте, — Но ведь и сказано: нет власти, кроме от Бога. Я родом из Болгарии. Наши цари в земных делах куда сильнее ромейских императоров. Вот и заела гордыня — не хотят подчиняться и константинопольскому патриарху. Своего посадили в Тырново. Потом и сербы им поревновали. Разделили церковь православную. А ведь сказано: «Если царство разделится, то не устоит». Врагов много. Они сильны и с каждым годом становятся сильнее. С одной стороны папа, с другой — мусульмане. Турки вон уже на эту сторону пролива в прошлом году перебрались. Можно ли им всем противостоять поодиночке? Патриарх Филофей был за единство православия. Мой учитель Феодосий Тырновский тоже.