Сергей Зацаринный - Венгерская вода

— Мне сказали, что ты за миром для отделившейся церкви едешь.

— Не может быть никакой отделившейся церкви! — возвысил голос инок, — Могут быть неразумные пастыри, которые увлекают свою паству на погибель. Наше дело противостоять этому. Тот же король Стефан предлагал папе возглавить крестовый поход против турок. Поклонился. Хотел власть получить. В то же время с турками сговаривался, чтобы Константинополь захватить. А патриарх Каллист, что будет миро благословлять для болгар и сербов, три года назад эту же самую сербскую церковь анафемствовал.

Мне было непонятно почти половина из того про что говорил Киприан. Где сербы, где болгары я имел самое смутное представление. Но я не мешал ему выговориться. Кто знает, представится ему ещё такая возможность? Наедине со случайным встречным из такого далека, что и помыслить страшно? Ещё подумалось, что с Мисаилом он не стал бы так откровенничать, хотя тот вроде и единоверец. Только папежник для него вроде отступника. Еретик, хуже иноверца.

Инок между тем замолчал, думая о своём. Потом сказал, ни к кому не обращаясь:

— Мыслимо ли победить рознь мира сего?

Пришлось осторожно вернуть его к началу разговора:

— Ты как с Омаром встретился?

— Пришёл на корабль провожать патриаршего посланца. Тот, помимо всего прочего, вез целый сундук с миром для северной епархии. Этот Омар и учуял запах. Спросил, что это. Так вот я и узнал, что он торговец благовониями.

Человека, выросшего в Каире, трудно удивить величием иного города. Сказано: «Кто не видел Каира — тот не видел мира». Мы привыкли, что гости, приехавшие из самых дальних мест, восхищались его размерами и процветанием. Однако не зря люди называли Константинополь Царьградом. Этот город был воистину прекрасен и огромен.

Теперь повсюду лежали следы разрушения и упадка, но они лишь подчёркивали былое великолепие. Хотя многие здания пустовали и разрушались, площади использовались под огороды, а улицы заросли травой и служили пастбищами для коз — древняя мощь лишь уснула под вековой пылью забвения и словно ждала пробуждения.

В длинной бухте именуемой Золотым Рогом, теснилось такое множество кораблей, что наша Александрия показалась мне захолустьем.

Однако самое неизгладимое впечатление произвёл на меня храм Святой Софии. Единственными, кто мог состязаться с ним в величие, были наши древние пирамиды. Но это были лишь горы из камня, пусть и возвысившиеся до небес. Здесь же я увидел здание, полное людей и великолепных украшений, покрытое куполом, вознесённым на такую высоту, что даже снизу захватывало дух.

Киприан рассказал мне, что некогда русские послы из той страны, куда я сейчас направляюсь, приехали сюда в поисках истинной веры. Перед этим они уже почти склонились к исламу, ибо прельстились нашим обычаем иметь много жён. Очутившись здесь они перестали понимать, где находятся — на небе или на земле.

— С тех пор там на севере существует большое православное царство. Только оно разделилось в себе и подчинено иноверцам. Часть под рукой хана Джанибека, который называет себя мусульманином, часть под властью Литвы, где правят язычники, поклоняющиеся огню.

Я не мог не обратить внимание на слова инока, назвавшего Джанибека не мусульманином, а считающего себя им.

— Ты же сам называешь его языческим именем Джанибек, а не мусульманским Махмуд, — рассмеялся на мой вопрос Киприан, — Конечно сам хан именует себя мусульманином, строит медресе и всячески подчёркивает свою приверженность к исламу, но в его окружении царят самые разные настроения. Верховный суд в государстве и по сей день вершится по древнему языческому закону, именуемому Ясой. Этот закон властвует в степях и кочевьях, а там находится вся военная сила Джанибека. Переписываясь с вашим султаном он и себя именует султаном, а у себя дома следует языческим обрядам. У вас в Египте женщины закрывают своё лицо?

Я кивнул.

— В Золотой Орде ты вряд ли увидишь такое. Если тебе попадётся женщина с закрытым лицом, можешь быть точно уверен — она издалека.

Мне вспомнилось упование деда на помощь султана и защитника веры Джанибека. Он ещё считал, что мне пригодятся познания в мусульманском праве. Теперь у меня не было в этом никакой уверенности. Киприан, словно угадав мои мысли, продолжал:

— В то же время с правосудием там всё в порядке. Человек любой веры может получить защиту у властей и не тревожиться за свою безопасность. А нашей церкви там живётся даже лучше, чем в царстве христианских государей. Ни налогов не платят, ни в дела их никто не встревает. Правда, Джанибек в последнее время стал потихоньку ограничивать старинные льготы, но только по денежной части. Здесь не столько мусульманская вера виновата, сколько оскудение мошны, после чумы.

Сколько раз приходилось это слышать. В разговорах о вере, политике государств, придворных интригах и любовных шашнях. В конечном итоге всё сводится к деньгам. Как у купцов на базаре. Словно в подтверждение этой мысли монах продолжил:

— Там на севере собралась большая сила. До нас им дела мало, да и мы всегда думали, что всё это от нас далеко. Только несколько лет назад они нежданно-негадано вмешались в нашу жизнь. Император Кантакузин заратился со своим тёзкой-соправителем Палеологом. Было бы его дело совсем плохо, да тут прислали от русского князя множество серебра. Сказали на ремонт Святой Софии. На самом деле московскому князю Симеону попритчилось жениться в третий раз. Да ещё от живой жены. Не по канонам. Митрополит его от церкви отлучил, так он теми же ногами послов к императору. Заметь: не к патриарху — к императору, прекрасно знает, кто здесь главный. С пожертвованием. Ну как не дать благословение такому хорошему, а главное благочестивому человеку? Он императора, почитай что спас. А митрополиту с его канонами утереться пришлось.

Видно история эта была здесь очень популярной. Мне её рассказывали уже во второй раз. Только на этот раз уже не всё свелось к деньгам.

— После всего этого у нас на русскую митрополию другими глазами посмотрели. Вот где сила! Вот где искать спасения от врагов и неурядиц. За последние годы послы туда-сюда каждое лето так и шастают. Не только наши. За генуэзскими и венецианскими купцами шныряют папские посланцы. В тамошних землях епархии учредили, монастырь за монастырём открывают. Они там на западе быстрее нас сообразили, что к чему и всеми силами стараются склонить хана на свою сторону. Это я к тем самым словам про Джанибека, которого считают мусульманином. Известно от верных людей, что его вовсю в католическую веру окручивают, — Киприан сделал многозначительную паузу и предупреждающе поднял палец, — И небезуспешно!