Сергей Зацаринный - Венгерская вода

Когда начался раздрай в царском доме, он не мог не затронуть жизнь церковную. Тем более, когда дело касалось развода и новой женитьбы. Масла в огонь подливало и то, что новая жена была еврейкой. Взял её Иван Александр за красоту. Стала вчерашняя дочь торговца Сара, царицей Феодорой. Пошли разговоры, что потакает бывшим единоверцам, которые и впрямь стали набирать силу. Однако вся её надежда на собственное благополучие и будущее детей опиралась только на мужа. А значит на сильное государство. Церковь в таком деле хорошая опора.

Патриарх как раз сам искал союзников. Ибо не было порядка в его царстве, которое не от мира сего. Без сильной власти стали в нём плодиться ереси. В Болгарии они угнездились исстари. Одни богомилы чего стоили. Их отречённые книги, писанные на славянском языке, и на Русь попадали в немалом количестве. Теперь поднялась новая ересь. Умствующие миряне стали осуждать пастырей. Обвинять их в грехах, неправедной жизни, а самое главное, в сребролюбии и стяжательстве. И то сказать, богатства у церкви скопились немалые.

Говорят ересь эта пришла от франков. Были такие люди и в Константинополе, большие споры вели. Добирались и до Руси. Да не просто добирались. Залетала в самые высокие хоромы. Когда князь Михаил Тверской хотел сместить митрополита Петра, его люди на соборе, те же самые слова говорили, что болгарские еретики. Иван Калита, доброхот Петров, потом их, конечно, поприжал. Однако корни остались. Сейчас в Новгороде они объявились. Стригольниками зовутся.

Говорят, ересь эта многое берёт из еврейских книг. Потому в Болгарии стали кивать потихоньку в сторону новой царицы. Учуяв, что это может окончательно рассорить её с патриархом, вчерашняя Сара, бросилась бороться с ересями лютой львицей, всячески понуждая к этому своего супруга. Многих еретиков вынудили бежать. Куда сподручнее всего податься? Лучше всего на Русь. И язык славянский и вера православная. Можно, конечно, в Сербию, совсем рядом. Но там свой патриарх, да и порядка у короля Стефана больше. Как раз угодишь из огня, да в полымя. Не потому ли стали ереси в Новгороде множиться? Из Болгарии туда дорожка через Литву.

Однако дорожка эта привела не только неведомых стригольников.

Потерпев неудачу с переманиванием Феогноста в Киев, литовский князь Ольгерд, затеял устроить у себя отдельную митрополию. На тех землях, что были в его власти. Он прекрасно понял, что под рукой Золотой Орды, всегда будет в чести московский князь, который полностью во власти и воле хана. Потому решил учредить у себя отдельного митрополита.

Поначалу, конечно, он ни о чём таком не помышлял. Не мытьём, так катаньем, хотел коварством и хитростью провести своего человека в преемники Феогносту. Чтобы вернуть кафедру в Киев. Неожиданно в Царьграде объявился некий Феодорит с известием, что русский митрополит умер. Не с пустыми руками объявился, с немалыми деньгами. С пустыми руками он уехал. Греки только посмеялись над такой нелепой попыткой неискушённых простаков обмануть испытанных мастеров интриг и ухищрений.

Однако в Константинополе было два императора. Потерпев неудачу у одного, литовские посланники немедленно отправились ко второму. Серебро всем надобно. Одна беда: императоров двое, а патриарх-то один. И держит он руку Кантакузина. Вот тут и пришла на ум ушлым грекам поставить на Русь митрополита руками Тырновского патриарха. Вскоре Феодорит с его грамотой появился в землях литовского князя.

Места, куда доставала рука ордынских ханов, он благоразумно объехал и теперь занялся устройством дел. За литовские епархии можно было не опасаться — тамошние архиреи, как один, выполнили волю Ольгерда. Киевский князь, хоть числился улусником хана, имея ярлык, уже давно свои отношения с Золотой Ордой ограничивал выплатой выхода. Поэтому тоже ссориться с Литвой не стал. Пустил новоявленного митрополита в древнюю столицу русского православия. Главным предметом вожделения Феодорита стал Господин Великий Новгород. Там у Литвы было немало сторонников. И много недоброжелателей Москвы.

Уже совсем было сладилось там дело у Ольгерда с Феодоритом. Помешала чума. Не иначе как сами небеса не допустили Новгород под руку чужого патриарха. Страшная гостья унесла и новгородского владыку. В этот трудный для паствы час вышел из затвора старый архиепископ Моисей. Соратник ещё митрополита Петра, миривший Ивана Калиту и Александра Тверского, он давно покинул кафедру, удручённый злобой и неправдами мира сего. И вот теперь настал час снова взять в свои руки пастырский посох, чтобы спасти блуждающее стадо. Моисея хорошо знали в Константинополе. Архиепископ колебался долго. С одной стороны он не ладил с Феогностом и не любил московского князя. С другой — разрыв с Царьградом, откуда издревле сияло для русской земли благочестие, представлялся делом неслыханным. И это в то самое время, когда с небес пала не землю новгородскую кара египетская — чёрная чума, а за спиной поднимала голову другая страшная напасть последних времён — ереси. Всё решила почти одновременная смерть Феогноста и Симеона Гордого. Моисею теперь можно было не спешить, в ожидании решения Константинополя.

Весть о назначении московского ставленника Алексия привезли в Новгород прошлым летом патриаршие послы. Со строжайшим предупреждением об отлучении, буде Новгород подчинится Феодориту. Самому Моисею прислали пожалование: грамоту с золотой печатью от самого императора, крестчатые ризы, а, самое главное, прямое подчинение патриарху, минуя митрополита. Получив его, архиепископ уже не стал сильно печаловаться по поводу того, кто сейчас сидит на митрополичьей кафедре.

Не заладились дела у Феодорита и в другом углу русских земель: в Галиции и на Волыни. Там издавна были свои митрополиты, независимые от Киева. Ещё со времён князя Льва. Был он силён и славен, папа ему корону королевскую слал. Подмял под свою железную длань и церковь. И то сказать, киевские митрополиты, в те времена, сидючи в разорённой матери городов Русских, сами тряслись в страхе на каждый татарский чих. Пока и вовсе не сбежали за леса, во Владимир. Галиция завела своих митрополитов.

Однако, ничто не вечно под небесами. Прошло время и наследники князя Льва утратили былую силу. Утратив былое единство оказались бессильными перед хищными соседями. К старым врагам Польше и Венгрии прибавилась крепнувшая Литва. Только и держались, что помощью Орды, присылавшей отряды в помощь своим улусникам.

Тут на беду пресёкся княжеский род. На древний стол короля Даниила сел родственник по женской линии князь Мазовецкий Болеслав. Вокняжившись над православным народом он и сам принял его веру, окрестившись именем Юрий. Однако, усердия к ней не проявлял. Тянуло его больше к католикам. Грезилась королевская корона из рук папы. Нашлись и сторонники, которым ханские и ярлыки и ордынский выход были не по душе.