Александр Вин - Сломанные куклы

— Ты-то чего все с Азбелем гавкаешься? Расскажи-ка мне поподробней про эти рыболовные участки. Чего сам по поводу ваших разногласий думаешь? Далеко у вас это зашло?

— Да вообще-то, нам с Мареком все еще можно по-тихому сделать, по-свойски. Мы же и не враждовали последнее время особенно-то.

— Ты ладно, с тобой все ясно. А твои партнеры? Ты что, не понимаешь, что ссоришься со всеми нашими из-за каких-то случайных, едва знакомых тебе мародеров? Марек ведь серьезно считает, что это ты своих автомобильных бандюков специально в эту тему тащишь!

— Да не тащу я их, не так все это!

Когда мы еще машины вместе с ними из Польши гоняли, они и попросили меня над этим вопросом поработать. Ну, сейчас это все, конечно, прошло, у меня с ними уже все почти развязалось, я позавчера к Мареку приехал на эту тему поговорить, правда, кирнул перед этим немного по поводу, а он как с цепи сорвался, вредничал… Ничего, ничего, весна покажет, кто где гадил!

Глеб Никитин мрачно наставил указательный палец на Вадика.

— Брэйк. Сейчас приедет кучерявый — все и выясните. До конца. Я у вас буду рефери на ринге. Учти, лишних вредных движений не допущу.

— Ты так всегда со своими клиентами обходишься?

— Вроде того, — Глеб прищурился. — Не боись, шкипер, прорвемся.

— А чего тут бояться-то! У нас ведь генералы рыдали как дети!

К дальним гаражам подъехали две машины. Где-то на воде за высокими темными деревьями резко реванул и заурчал мощный подвесной двигатель. Около неказистой яхт-клубовской «дежурки» появились люди.

Назар толкнул Глеба локтем:

— Смотри, смотри!

От шумной компании, как-то совсем неожиданно появившейся у ворот, тихонько отделилась и, не спеша, стала прогуливаться вдоль пустынного причала все ближе и ближе к ним девчонка лет семнадцати. Низкие джинсы и маленький топик под расстегнутой курткой открывали качественно загорелый животик.

— Во дает! Класс! A-а, смотри, смотри, коза какая, походняк какой! Ты с бабами-то как… Знаток? — Назар еще раз по-свойски двинул плечом Глеба.

— Скорее ценитель. Как-то не получалось у меня бежать по жизни с расстегнутой ширинкой.

— Ла-адно, не скромничай! В морской-то жизни много, небось, чего по дамскому направлению позакручивал?! Будет что интересное вспомнить на пенсии? А?

— Будет. Приходилось, и не раз, точить ножи и все такое. Как-то однажды мы со специалистами Госстроя улучшали жизнь одного приморского города… Очень симпатичные были тогда специалисты.

Задумавшись, капитан Глеб насмешливо добавил, рассматривая маленькую желтую кувшинку за бортом:

— Я ведь всегда искал бесконечно красивых…

— Чего их долго искать-то? Наше дело не рожать.

Все так же насмешливо и одновременно настойчиво Глеб продолжил:

— И если кого-то интересуют конкурсы красоты, то меня — нет. Не люблю, когда меня пытаются потчевать суррогатом.

— Ну ты даешь! Прозрел, юноша! Да когда эти конкурсы у нас честными-то были?!

— Не о том я, Вадик. Произошла подмена понятий. В античности женщины были обнажены, сегодня — раздеты. Это не одно и то же. Джинсы на бедрах и ниже — это доступность. Наши юные барышни путают доступность и возможность. Для умного мужика прямая доступность неинтересна. Какой интерес совершать подвиги походя, между делом, проезжая на ишаке через распахнутые крепостные ворота противника?!

Демонстрация возможности — другое дело! Твоя козочка на причале — явно со вкусом. Тщательность ее спецодежды и отдрессированная заранее походка так и говорят: «Эта мягкая полоска животика, возможно, будет расширена и, вполне вероятно, мои джинсы скрывают та-акое! Но для этого, милый мой Назар, нужно сильно постараться, так что пробуй…»

— Вот если осада, штурм, твердь! Тогда — подвиг! Тогда вкус победы! А когда штаны сами спадают с дамы от звука открываемой пивной пробки… — Глеб поморщился. — Это не мое. Это забава тех, кто доедает десерт за старшими.

— И выставление напоказ пупков, дурацкие тату, пирсинг — это тоже игрушки для бедных. Тетеньки хотят казаться загадочными или, по крайней мере, чуть моложе, чем на самом деле; мужчины и пубертатные мальчики стремятся оперативно до вечерней тусовки измениться в лучшую сторону и в глазах своих подружек выглядеть мужественными и дерзкими. Разница в том, что большинство из этой разукрашенной толпы не хочет понимать, что «быть» и «казаться» — совершенно не одинаковые слова.

Представь себе, что пройдет всего лишь немного времени, и тысячи жирных пожилых тушек с безобразными выцветшими татуировками будут лежать на пляжах, в больницах и в вытрезвителях нашей страны…

Не все же окружающие нас женщины через десять-пятнадцать лет останутся стройными, очаровательными и легкомысленными. Кто-то из них превратится в примерную мамашу, в труженицу, ну в депутата Госдумы вполне может быть…

Как тебе такая картинка: горячие щи, бигуди, сериал, а на потном целлюлитном плече — красная ящерица, вместе со своей хозяйкой тоже значительно пополневшая за прошедшие годы, или жирная бабочка на щиколотке среди варикозных вен. У подавляющего большинства из этих теток не будет возможности или желания следить за собой, сводить вышедшие из моды рисунки, дурацкие в их возрасте надписи на животах и лодыжках… Им будет уже все равно. А каково же при этом будет нам? Брр! Жуткая картина! Давай-ка лучше про политику!

— И то правда.

Решительно отвернувшись от причала, Назар начал суетливо прикуривать. Береговой ветерок, не очень сильный, в тени высоких тополей все же мешал ему быстро справиться с сигаретой. Назар закашлялся и окончательно спрятал лицо в поднятом вороте куртки. Так же внезапно, как и перед этим замолчал, он начал говорить.

— Мы же с Жанкой-то прочно завязались, когда я еще с Теркой вместе машины гонял. Она тогда из Москвы приехала, вся такая из себя была, пальцы гнула, деньги там шальные видела, а здесь-то что?

Она ведь привыкла там, в Москве-то своей, что все у нее есть, что о заработках думать не надо, в компаниях навороченных общалась с артистами, с дизайнерами всякими, а я-то для нее чего — особого капитала нет, семья опять же, Людка все время нотациями надоедает… Своих детей мне и без того хватает, воспитываю их, обеспечиваю, вот старшую в институт летом отправляю, в Смоленск.

А Жанка-то по инерции, по-богатому, примчалась сюда из Москвы с дитем, вот и прислонилась от безысходности к Данилову, у него родичи ведь обеспеченные, в городе-то их все знают. Так вот они тогда скоренько и поженились. Тихо, спокойно живет наша рыжая со своим Германом, магазин их одежный сама на ноги поставила, в дочке души не чает… ну все время не чаяла.