Анатолий Ромов - Ордер на убийство

Неожиданно ударив правой, Сардор почти достал его ребром ладони, но и сам получил при этом мощный удар в живот. Но это не дало Молчанову никакого преимущества, ведь теперь он мог только крутиться на месте на одной ноге, отбиваясь от наскоков Сардора.

После одного из таких наскоков Молчановым вдруг овладела холодная ярость. Выждав, когда Сардор ударит левой, он выбросил вперед правую руку, вложив все силы в удар. Удар пришелся точно в челюсть, и Сардор стал оседать. Не дав ему упасть, Молчанов нанес еще один удар, который пришелся в лоб. Крутанувшись, Сардор сделал несколько шатающихся шагов.

Теперь Сардор стоял у стены, и Молчанов, подойдя, остановился. Опершись о стену, Сардор прохрипел:

– Зря я тебя, сучара, не кончил тогда, в Зюзине.

– Да? – Взяв Сардора за ворот, подтянул его к себе. Чувствуя, что бороться с переполнившей его яростью он уже не может, ударил – так, что из носа Сардора струей брызнула кровь. – Это тебе за Зюзино. – Провел еще один удар, не менее страшный. – Это за Кудрявцева. А это за Майами. Это за фотографии. Это за Боровицкую. Это за Юлю. А это за мальчика. И еще раз за мальчика. И еще раз.

Он бил Сардора, пока его не оттащили полицейские.

Они смотрели программу утренних новостей в квартире Джона, когда зажужжал телефон. Сняв трубку, Джон сказал:

– Да? – Некоторое время слушал, что ему говорят, изредка повторяя: «Да», «Понятно» и «Спасибо». Положив наконец трубку, сказал: – Звонили из лаборатории. Они исследовали этот чертов разбрызгиватель от душа.

– И что?

– Говорят, нашли там микроскопические следы очень сильного психотропа. Позже они вышлют мне точный расклад – из чего состоит эта гадость.

– Хоть какое-то, но утешение.

– Не говори.

Снова зажужжал телефон, Джон взял трубку:

– Хелло? Да, сэр. Да, конечно, я вас узнал. – Посмотрев на Молчанова, сказал беззвучно: «Вильямс».

Значение этого слова Молчанов прекрасно понял. После операции на Восточной Пятьдесят второй улице, которая, они знали, закончилась успешно, прошло два дня, и все их попытки связаться с Вильямсом были тщетными. Вильямса или не оказывалось на месте, или, сняв трубку, он говорил, что занят и в данный момент встретиться с ними не может.

Снова посмотрев на Молчанова и покачав головой, что означало примерно: «Ну и дела», Джон сказал:

– Все в порядке, сэр. Нет, мы сейчас свободны. Хорошо, сэр, а где? Нет, сэр, нас это нисколько не смущает. Хорошо, мы будем. Да, сэр, конечно. – Положил трубку. – Вильямс предлагает нам встретиться с ним в два часа в ресторане «Зеленая таверна». И вместе пообедать. Ты знаешь «Зеленую таверну»?

– Конечно. Отличное место в Центральном парке.

– Этот старый лис два дня скрывается от нас, мы не можем до него дозвониться, а теперь он вдруг приглашает нас пообедать с ним в лучшем ресторане города. Ему что-то нужно от нас, но что?

– Джон, зачем гадать. Нас приглашают – надо ехать.

К «Зеленой таверне» они подъехали без десяти два. Ресторан располагался в одном из самых живописных мест Центрального парка; одноэтажный павильон в стиле кантри стоял, окруженный высокими деревьями. Вдоль стен и окон ресторана вился плющ.

Оставив машину на стоянке, они подошли к входу. Распорядительница в форменном костюме улыбнулась:

– Друзья, предупреждаю, у нас нет ни одного свободного места. Вам придется долго ждать.

Каммингс, возникший в дверном проеме, как привидение, чуть потеснил ее. Улыбнулся:

– Прошу прощения, мэм, джентльмены ко мне.

– Да? – Распорядительница отступила в сторону. – Тогда другое дело. Прошу, господа.

Они двинулись вслед за Каммингсом, который, пройдя через весь зал, остановился у двери отдельного кабинета. Постучав в дверь и услышав: «Да!» – открыл ее:

– Сэр, разрешите?

– Я же сказал «да», – отозвался сидящий в кабинете Вильямс. – Джеф, постарайтесь нас больше не беспокоить.

– Хорошо. – Пропустив в кабинет Молчанова и Джона, Каммингс закрыл за ними дверь.

Вильямс, одетый в просторную белую куртку и темно-синюю рубашку, из-под которой виднелся повязанный на шею такого же цвета шелковый шарф, сидел за сбитым из досок столом. Сквозь расположенное за ним увитое плющом окно в кабинет проникал дневной свет, на столе рядом с Вильямсом лежала открытая коробка гаванских сигар, чуть подальше стояло несколько бутылок минеральной воды. Еле слышно гудел кондиционер.

Посмотрев на Молчанова и Джона, полковник сделал жест рукой:

– Прошу садиться. – Подождал, пока они сядут. – Я угощаю, так что сразу говорите, что будете есть и пить.

– Я лично буду пить только минеральную воду, – сказал Джон. – Я за рулем.

– А вы, Питер? Мартини, бренди, джин? Может быть, пиво?

– Я бы выпил пива.

– Пожалуй, я тоже выпью пива. Съесть же предлагаю ирландский деревенский бифштекс, поверьте мне, это лучшее, что здесь есть.

В дверь заглянул официант, и Вильямс продиктовал ему заказ. Когда тот ушел, взял сигару. Размяв ее, обрезал кончик и, подумав, отложил сигару в сторону.

– Джентльмены, нам предстоит непростой разговор. Как видите, этот разговор будет проходить на нейтральной почве. Поэтому рассматривайте меня сейчас как частное лицо. – Сжал сигару губами, щелкнул зажигалкой. Поднеся пламя к концу сигары, процедил: – Ценности, которые нам удалось выявить два дня назад, составляют ни много ни мало восемьдесят шесть миллиардов долларов. Тому, кто обнаружил эти деньги, по закону причитается три процента от этой суммы.

– То есть два миллиарда пятьсот восемьдесят миллионов долларов? – спросил Джон.

– Да, два миллиарда пятьсот восемьдесят миллионов долларов. Но я хорошо знаю наше казначейство. И знаю, что, если вы попробуете получить эти деньги, вы их никогда не получите. Казначейство наймет адвокатов, которые без труда докажут, что эти восемьдесят шесть миллиардов были обнаружены не вами, а моей группой захвата. А поскольку ФБР – организация государственная, то и два миллиарда пятьсот восемьдесят миллионов наградных должны быть перечислены в казну государства.

– Сэр, зачем вы все это нам говорите? – спросил Джон.

– Затем, черт подери, что я не хочу, чтобы казначейство вас грабило. Фактически моя группа захвата никогда бы не нашла эти деньги, если бы не вы. Но, Джон, дорогой, поверьте моему слову: если вы будете настаивать на двух миллиардах пятистах восьмидесяти миллионах, вам вообще не видать никаких денег. Думаю, вам с Питером стоит согласиться на другую, более скромную сумму.

Обменявшись взглядом с Молчановым, Джон спросил:

– Какую же сумму, сэр, вы считаете более скромной?

– Джон, не смотрите на меня как на злейшего врага. Вы отлично видите, я говорю с вами в открытую. Я знаю наше казначейство и знаю, на что они пойдут, а на что нет. Если вы согласитесь на приемлемую для казначейства сумму, скажем на пятьдесят миллионов долларов, по двадцать пять на каждого, я сделаю все, чтобы вы эти деньги получили. Поверьте, друзья, это совсем неплохо. Налоги с этой суммы составят около шестидесяти процентов, так что каждый из вас чистыми получит десять миллионов долларов. Что скажете, джентльмены?