Анатолий Ромов - Ордер на убийство

– Но, сэр, мы же написали вам об убийстве офицера ФСБ Кудрявцева, совершенном, как мы считаем, Сердюковым и Калистратовым, – сказал Джон. – Для нас это очень важно, поскольку в этом убийстве подозревают Питера. Вы что-нибудь выяснили по этому поводу?

– Убийство майора ФСБ Кудрявцева выделено в отдельную статью. Стелла показала, что это сделали Сердюков и Калистратов, но заниматься этим будем не мы, а люди из российской ФСБ, которые по согласованию с нами и с Госдепартаментом сегодня или завтра вылетят в Нью-Йорк. Они и допросят Стеллу, Сердюкова и Калистратова, которые, думаю, смогут кое-что им рассказать.

– Сэр, вы не знаете, случайно, кто именно из российской ФСБ вылетит сюда? – спросил Молчанов.

– Фамилия руководителя группы у меня записана, подождите. – Вильямс вытащил записную книжку. Перелистав ее, сказал: – Полковник Свирин. Вы его знаете?

– Знаю. – Молчанов решил ограничиться этим ответом. Взглянув на появившегося в двери официанта с подносом, Вильямс потер руки:

– А вот и стейк. Все, джентльмены, заканчиваем деловые разговоры. И начинаем есть.

Подождав, пока официант поставит перед ними тарелки с сочным, обсыпанным жареным луком бифштексом и уйдет, Джон сказал:

– Сэр, последний вопрос. И я умолкаю. Есть ли в банке Эм-Си денежные авуары владельцев гостиницы «Золотой амулет» Боба Трента и Сергея Гонтаря?

Вильямс, уже вонзивший в бифштекс вилку, покачал головой:

– Джон, вы в самом деле порой бываете нестерпимы. Да, есть.

– Стелла не говорила, Боб Трент жив?

– Боб Трент убит. Но это последнее, что я говорю по поводу банка Эм-Си. Займемся бифштексом.

Когда самолет пошел на посадку во Внукове, Джон посмотрел на Молчанова:

– Не боишься, что тебя задержат на контроле?

– Нет. Во-первых, к моим документам нельзя придраться. Самое же главное – я уже не убийца. Меня никто не ищет.

– Представляю, какое ощущение ты сейчас испытываешь.

– Не скрою, ощущение приятное. Дышится легче. Где думаешь остановиться? В «Золотом амулете»?

– Ни за что на свете. Где угодно, только не там.

– А где?

– Пока не знаю. Если Лариса не будет возражать, остановлюсь у нее.

– Мне кажется, она не будет возражать.

– Буду надеяться. Знаешь, я вдруг понял, что соскучился по ней. И по Москве.

– А я соскучился по Оле. И по Москве тоже.

Пройдя таможенный досмотр и пограничный контроль, они увидели в зале ожидания Олю и Ларису. Бросившись к Молчанову, Оля обняла его. Прошептала:

– Паша… Я так рада тебя видеть… Так рада…

– Я тоже. Вы здесь одни?

– Как одни? Ты что, не видишь? Вон же стоят Радич и Костомаров.

Он теперь и сам увидел Радича и Костомарова, стоявших чуть подальше. Подойдя к ним, обнялся с каждым по очереди. Посмотрев на него, Радич спросил:

– Я одного не пойму – ты что в парике?

– Черт… – Молчанов снял парик, отклеил усы. – Забыл.

– Так-то лучше, – сказал Радич. – Куда поедем? Может, в агентство?

– В агентство?

– Да. И ты нам все расскажешь.

– Хорошо, поехали в агентство. Сергей Петрович, вы даже не представляете, что это такое – снова ощущать себя самим собой.

– Немного представляю.

– Я ведь снова Молчанов. Вы понимаете?

Критически осмотрев его с ног до головы, Радич кивнул:

– Понимаю. Ты – Молчанов.

В Тарусу, к Римме Валентиновне Муравьевой, они с Олей решили поехать на третий день после возвращения Молчанова из Нью-Йорка.

До самой Тарусы они доехали легко, но улицу, на которой жила Муравьева, им пришлось искать целый час. Одно дело – подъехать к дому на такси, водитель которого знает здесь каждый кустик, и совсем другое – искать этот дом самому.

Наконец, остановив «вольво» у старой деревянной дачи, Молчанов выключил мотор:

– Кажется, здесь.

Выйдя из машины, они открыли калитку и, пройдя по дорожке, поднялись на крыльцо.

Молчанов постучал в дверь. Вскоре раздались шаги, дверь открылась. Стоящая за ней Муравьева, одетая в уже знакомый ему старый синий халат, посмотрела на него. Он улыбнулся:

– Здравствуйте, Римма Валентиновна.

– Здравствуйте… Что-то я вас не признаю…

– Меня зовут Павел Молчанов.

Несколько секунд Муравьева молчала. Наконец, запахнув потуже халат, сказала тихо:

– Ой… Вы Павел Александрович Молчанов?

– Да. А это моя жена Оля.

– Очень приятно… Так вот вы какой…

– Да… – Он пожал плечами. – Такой.

– Ко мне ведь приезжал ваш помощник. Высокий такой молодой человек, похожий, кстати, на вас. Его зовут Петр Александрович, а с ним была очень приятная девушка, Лариса. Да?

– Да, я посылал его.

– Ой, ну что ж мы стоим… – спохватилась Муравьева. – Проходите в дом, проходите. Не стойте… Павел Александрович… И вы, Оля…

Войдя в гостиную, показала на стол:

– Садитесь. Сейчас я заварю чай. Садитесь, садитесь.

– Римма Валентиновна, вы тоже садитесь, – сказал Молчанов. – Может, мы обойдемся без чая?

Смахнув со стола несуществующие крошки, Муравьева покачала головой:

– Нет уж, Павел Александрович, как же без чая… Подождите, это минута… У меня особый чай, настоянный на черемухе… Подождите, как же без чая…

– Хорошо, мы ждем чай.

– Это одна минута… – Римма Валентиновна исчезла.

Молчанов и Оля переглянулись. Ждали они недолго, вскоре хозяйка вошла в гостиную с большим фаянсовым чайником. Поставив его на стол, сказала:

– Сейчас поставлю варенье, чашки, и будем пить чай.

Чай был выпит, Молчанов отодвинул чашку.

– Еще чашечку? – спросила хозяйка.

– Нет, спасибо, Римма Валентиновна. Чай был очень вкусным. Я, собственно, приехал сказать вам, что я нашел убийц Нины Николаевны, Юлии и Вити.

– Да? – Римма Валентиновна отодвинула свою чашку. – И кто же это?

– Их фамилии Сердюков и Калистратов. Они арестованы и понесут наказание.

– Господи… – Римма Валентиновна перекрестилась. – Может, душа Нины Николаевны теперь успокоится.

Выждав, Молчанов спросил:

– Скажите, а как могила Нины Николаевны?

– Могила Нины Николаевны?

– Да? С ней все в порядке?

Муравьева вгляделась в него, будто пытаясь понять, нет ли в его словах подвоха.

– Все в порядке. Я часто туда хожу, подметаю, привожу все в порядок.

– Что там, на этой могиле?

– В каком смысле?

– Ну, что на ней лежит?

– Там плита. Гранитная плита. – Помолчала. – Я хотела поставить памятник, но не хватило денег.

– Скажите, а где похоронены Юлия и Витя?

– На Востряковском кладбище.

– Что там на могилах?

– Две плиты. Две гранитных плиты, большая и маленькая. Их поставила Нина Николаевна.

Наступило молчание, которое нарушил Молчанов.

– Римма Валентиновна… – Он положил на стол конверт, перетянутый скотчем.

– Что это? – спросила Муравьева.