Людмила Мартова - Туман над темной водой

– Понимаю. – Головин смотрел грустно, зная, что командир не передумает. Крутой веретьевский нрав ему был известен лучше, чем кому-либо другому. – В общем, когда вы с Ленчиком тела нашли, я сразу понял, что это Поливанов, и догадался, что кто-то клад копает. Кроме Юрки и Веньки Глебова, некому было. Я сразу и смекнул, что они здесь.

– В центре Гримпенской трясины, – задумчиво сказал Веретьев.

Ему не давала покоя мысль о том, что в этом деле был кто-то еще. Кто-то страшный, убивший Глебова и поджегший дом Ирины.

– Мы в детстве это место так и называли. Ты не думай, Саша, я ничего такого не хотел. Я просто решил удостовериться, что прав. Поэтому пошел не в деревню, а сюда. Пробрался по болоту легко, потому что вехи Юрка подновил, а вот то, что мне здесь будут не рады, не учел. Юрик, конечно, в долю меня позвал, раз уж я такой прыткий оказался, а я начал говорить, что надо в полицию сообщить и тела похоронить по-человечески. Ну, в общем-то, тут они меня и повязали. Еще спасибо, что не убили.

– Спасибо, – согласился Веретьев. – Кстати, о телах…

Он вышел из палатки, словно Головин больше был ему не интересен.

– Эй, гоблины, вы после того, как Пашу связали, зачем тела перепрятали? А главное – куда?

– Так понятно было, что вы после Пашкиного исчезновения землю рыть носом будете. Вопросы задавать. Нет тел – нет проблем. Я с двумя парнями быстренько смотался, перетащил их на брезенте в глубь болота да притопил их обратно. Самую малость.

– Место покажешь, – не спросил, а приказал Веретьев. – Петра Поливанова похоронить надо. Негоже это, что сорок лет могила его пустая стоит. Пусть рядом с женой упокоится.

– Блажные вы с Пашкой оба. – Мохов презрительно сплюнул на землю. – У нас в палатке ящик с алмазами лежит да в воде под ногами еще девять, а вы все про покойников талдычите.

– Тебе не понять. – Веретьев презрительно усмехнулся. – И объяснять таким, как ты, я ничего не собираюсь. А сейчас всем слушать мою команду. Тебя, Головин, – он повернулся к вышедшему на белый свет Павлу, – это тоже касается. Сейчас вы двое выводите нас всех отсюда на большую землю. Там я вас запираю в куликовском сарае, а Павел приводит сюда ребят из нашего отряда. Забираете тут все, что можно, включая ящик с алмазами.

– То есть на камушки ты все-таки глаз положил, – хмыкнул Мохов.

– Ценности передаем властям. Оформляем, как и положено, как найденный клад. Так что свои 25 % вы получите. Если за убийство не сядете, конечно.

– Да сказал же я, никого мы не убивали, – взвился Мохов.

– Разберемся, – пообещал Веретьев голосом, который не сулил ничего хорошего.

К вечеру все приключения, как ему казалось, были позади. Ящик с алмазами был передан приехавшей оперативной бригаде, с Мохова и его подельников сняли показания и увезли в город, в СИЗО. Специальная поисковая группа доставила с болот останки Петра Поливанова и его шофера. Они были увезены для идентификации в областной морг.

Ольга Головина висела на шее у мужа, не отходя от него ни на шаг. Остальные члены отряда Павла сторонились, отчего он немного нервничал, но старался скрыть волнение под напускной бравадой.

Было решено назавтра сворачивать палаточный лагерь и возвращаться домой. Эту последнюю в деревне ночь Светлана Георгиевна предложила Ирине и Веретьеву провести у нее в доме.

– Невмоготу мне тут одной, – сказала она, – завтра дети приедут, похороны готовить. А сегодня все мне не так одиноко будет. Да и вам с дитем не дело в лесу на земле ночевать. Оставайтесь. Вон вы какого ужасу натерпелись.

Веретьев видел, что Ирина хочет отказаться, и слегка придержал ее за руку. Она удивленно смотрела на него, уставившись своими глазищами. Не понимала.

– Спасибо за приют, – сказал Веретьев и снова сжал Иринину руку, чтобы не спорила. – Мы с удовольствием.

– Ты чего? – удивленно спросила Ирина, когда они остались одни. – Не засну я в этом доме. Да и Ванечка так не хотел с Надеждой Александровной расставаться.

– Ира, у нас осталась всего одна ночь, чтобы понять, кто убил Глебова. Все фигуранты нашего дела, если можно так выразиться, уверяют, что они этого не делали. А он между тем в морге лежит.

– Сашенька, это означает, только что кто-то сказал неправду, – мягко возразила Ирина, – либо уголовники, которые все-таки убили Веню, чтобы он их не выдал, либо Полиект Кириллович, либо Юрка.

– Нет, не сходится, – покачал головой Веретьев. – Мохов не появлялся в деревне, и тому есть куча свидетелей, включая Пашу. Он, конечно, дурак, но не подлец и покрывать Юрку бы не стал. У уголовников резона не было, это мы уже проходили. Да и Полиекту Кирилловичу привлекать внимание к болотам совершенным тут убийством тоже было ни к чему. Ты пойми, они уже нашли один ящик. Конец экспедиции был совсем близко. А тут полиция понаехала, следователи. Зачем? Он бы скорее с Веней, наоборот, поделился. Как с сыном того самого Глебова, который был соучастником убийства твоего деда. Нет, Полиект его не убивал.

– А кто ж тогда?

– Давай думать вместе. Что ты видела, когда мы пришли к Вениному дому? Было там что-нибудь особенное?

– Да мы ж вместе были, – удивленно сказала Ирина. – И видели все одинаково. Огород, травой заросший. Бочка дырявая подтекала. И отпечатки колес на мокрой земле. Трех колес, то есть мотоцикла с коляской.

– Точно, я эти отпечатки тоже видел. – Веретьев схватил ее за руку, словно давая понять, что они нащупали что-то важное. – Значит, получается, что Куликов там все-таки был?

Ирина прикрыла глаза, вспоминая.

– Нет, – наконец решительно сказала она. – Это не мог быть мотоцикл Полиекта Кирилловича. У того протектор на колесах совсем новый. Я вчера внимание обратила, когда мы из двора выходили. А там, у Вени во дворе, отпечатки были нечеткие, словно от лысой резины.

– Иришка, ты гений. – Веретьев, не в силах сдержаться, вскочил со стула, в возбуждении забегал по комнате, в которой Светлана Георгиевна постелила им с Ириной постель. Одну на двоих. – Ну, конечно же. Как я сразу не догадался. Мотоцикл с коляской на лысой резине. И информация о том, что сорок лет назад здесь искали именно алмазы. И знание, что Полиект умер, а значит, на данный момент никто, кроме нас с тобой, не знает о копателях на болоте. Только Светлана Георгиевна, но она не в счет. От нее он бы успел отделаться. А на нас у него была всего одна ночь. И именно поэтому он и поджег дом.

– Я ничего не понимаю, – Ирина смотрела жалобно, – кто знал про алмазы? Кто убил Веню? Кто успевал отделаться от Светланы Георгиевны? И кто хотел, чтобы мы сгорели заживо вместе с ни в чем не повинным ребенком?

– Семен Ильич, – ответил Веретьев и объяснил, видя, что она все еще не понимает: – Местный участковый.