Мария Спасская - Мистическое кольцо символистов [litres]

– Вот еще, придумали тоже, – фыркнула наша миссис Хадсон. – У меня на Софью другие планы. В Доме культуры началась неделя открытых дверей. Идет запись в кружки, все кружководы с десяти утра будут в холле записывать желающих, и место Сонечки за столом кружководов.

Дядя затушил окурок в пепельнице, сделал последний глоток кофе и оптимистично пробасил:

– Вот и отлично! Сегодня Софья будет записывать детей в кружок, а завтра к восемнадцати ноль-ноль поедет на «Маяковку» к Яковлеву.

– А меня кто-нибудь спросил? – возмутилась я, чувствуя в себе силы бороться.

– Что это ты вдруг разговорилась? – изумился дядюшка. – Когда надо – молчишь, а когда не надо – вдруг голос подаешь.

– Да, и впредь собираюсь подавать. – Я хмуро посмотрела на Карлинского. И обернулась к старушке, твердо зная, как будет лучше для Сони Кораблиной. – Вера Донатовна, перед тем как приступить к записи в кружок, хотелось бы взглянуть на киноархив.

– Ой, Сонечка! – смутилась она. – Там сам черт ногу сломит. Пошли, покажу, если уже позавтракала. Только предупреждаю – не пугайся. И куртку захвати, в архиве холодно.

И, поднявшись из-за стола, проговорила:

– Витюша, ты отнеси тарелки на кухню. Я потом посуду помою.

– Я сам помою, ладно? – доедая бутерброд с ветчиной, пробубнил сосед.

Вера Донатовна пожала плечами и поспешила к выходу из комнаты, задержавшись в дверном проеме и дожидаясь, когда я ее догоню. Потому что Виктор вдруг украдкой посмотрел на меня, и, невероятно смущаясь, заговорил:

– Соня, я очень вас прошу, помогите в расследовании. Выполните просьбу Бориса – запишитесь на курсы. О расходах не беспокойтесь. Я оплачу.

Мне стало неловко, и я протянула:

– Да я не против. Если необходимо, я запишусь. Оплачивать ничего не надо, я сама…

– Ну да, ты же у нас девушка богатая, имеешь зарплату кружковода и премию за архив! – скептически фыркнул Карлинский. И строго произнес: – Софья, вспоминай, о чем мы с тобой сегодня говорили! Это Виктору надо, а не тебе. Пусть он и несет расходы.

– Хорошо, Виктор, занятия оплатите вы.

– Огромное спасибо, я ваш должник.

– Да нет, мне вовсе не трудно.

– Да как же не трудно, когда вы мне так помогли! – заулыбался Цой, вдруг сделавшись симпатичным. – С меня торт. Хотя нет, вы же не любите сладкое. Тогда, может быть, орешки?

Симпатичным и беспомощным. Я отогнала наваждение и сухо сказала:

– Благодарю, Виктор, вы напрасно беспокоитесь. Не надо ничего. Ни орешков, ни тортов.

– Вы что же, орешки не любите?

– Люблю.

– А какие?

– Кешью.

– Так может, я угощу вас…

– Да нет, ну правда, не стоит…

– О господи! – простонал дядя.

Поднявшись из-за стола, он сильными пальцами раздавил чадящий окурок в пепельнице. И с драматичными нотками в голосе выдохнул:

– Они нашли друг друга.

С каждым днем следователь Чурилин все сильнее убеждался в правильности своего решения принять помощь от Германа фон Бекка. Глядя, с какой оперативностью в автомобильном клубе были подняты списки владельцев мотоциклетов, сыщик только диву давался. В обычном порядке эта процедура заняла бы не менее недели, а то и вовсе запрос остался без внимания. Теперь же список владельцев был предоставлен сразу же, и «летучий отряд» еще со вчерашнего дня отправлен по указанным в бумаге адресам.

Испуганно озирающегося по сторонам пожилого господина, за которым семенила заплаканная дама, трудно было принять за обладателя мотоциклета. Однако его сопровождал как раз таки посланный по адресам агент – один из тех, кто в составе «летучего отряда» обходил мотовладельцев. Стараясь делать вид, будто не замечает сопровождающего, пожилой господин решительным шагом направился к конторке дежурного стражника, и с надрывом осведомился:

– К кому мне следует обратиться и сделать заявление?

– Следуйте за мной, – подал голос агент «летучего отряда», деликатно касаясь рукава пожилого господина.

– Не трогайте меня! – отстранился посетитель. – Прошу зафиксировать, мое имя Модест Рюмин, и я сам пришел, чтобы во всем сознаться.

– Не в чем тебе сознаваться! Не слушайте, он наговаривает на себя, – зарыдала женщина.

– Пойдемте, я вас провожу, – откликнулся дежурный полицейский, выходя из-за конторки, принимая посетителя под локоток и тем самым лишая его возможности ретироваться, даже если бы у того возникло подобное желание. Тылы прикрывал агент, следуя по пятам за Рюмиными.

Вышедший в коридор фон Бекк оценил ситуацию как недостойную съемки, пристроил треногу к стене и, стоя с выключенным аппаратом, без интереса наблюдал, как все трое направились к кабинету ротмистра, когда дверь распахнулась и конвойный вывел Пурпурного маниака. Харитон Филимончик встрепенулся и, указывая дрожащей рукой на посетителя, пронзительно закричал:

– Да вот же он-с! Тот самый, пожилой поэт, который на Лизу покушался!

Модест Рюмин вздрогнул и замер, впившись воспаленными глазами в лицо Филимончика.

– Черт знает что такое! – пробормотал следователь Чурилин, огибая возбужденно сопящего Пурпурного маниака и устремляясь к себе. По пути сыщик перекинулся парой слов с фон Бекком и обронил в сторону растерянного Модеста Рюмина:

– Прошу пройти в мой кабинет.

Тот, точно сомнамбула, двинулся за начальником следственного отдела сыскной полиции, поддерживая под руку обмякшую свою спутницу.

– Прошу вас, присаживайтесь.

Господин и дама расположились на стульях для посетителей, проскользнувший в кабинет фон Бекк занял свое обычное место на табуретке у окна, проворно расчехлив камеру и пристроив аппарат на коленях. Чурилин устроился в рабочем кресле и с оптимизмом начал:

– Итак, господа, я – Василий Степанович Чурилин, чиновник сыскного управления, и готов оказать вам всякую возможную помощь, поэтому не стесняйтесь, рассказывайте, что вас привело.

– Позвольте представиться, Модест Исаакович Рюмин, фармацевт, – посетитель склонил красивую седую голову. – А это – кивнул он на даму, – моя супруга, Людмила Ильинична. Вышло так, что на прошлой неделе мой мотоциклет рядом с гостиницей «Метрополь» едва не наехал на маленькую девочку. Запишите в своих бумагах, что я сам к вам пришел и рассказал об этом прискорбном происшествии.

– То есть вы, господин Рюмин, настаиваете на том, что это вышло случайно?

– Ну, не то чтобы случайно, – замялся фармацевт. – Понимаете, до пятнадцатого числа прошлого месяца мы с Людмилой Ильиничной были вполне себе счастливы. Мы имеем стабильный доход от конного завода под Полтавой, вырастили детей, казалось бы – живи да радуйся. Но нет, угораздило меня увлечься поэзией.

– Модест, ты называешь это «увлечься»? – перебивая мужа, с горькой иронией качнула страусовыми перьями на шляпе мадам Рюмина. – Ты помешался. Нет, ты сошел с ума! Ты забросил аптеку, мотоциклет и лошадей. Ты заболел своими пошлыми стишками!