Валерий Махов - Сезон мести

Мужики крепко выпили, все, кроме Курилко. Хорошо закусили. Серьезно попарились в русской баньке и теперь, сытые и довольные, негромко разговаривали, развалившись в удобных кожаных креслах.

— Я пригласил вас, господа, — громким пьяным голосом начал Мухин, — чтобы рассказать пренеприятнейшую историю.

— К нам едет ревизор? — почему-то без улыбки на лице спросил Курилко.

— Нет, но в городе стали, как вам известно, исчезать коллекционеры, а эта безобидная страсть как раз всех нас и объединяет, — закончил Мухин уже не так радостно.

— Ну, положим, нас объединяет не только это, — негромко, но очень внятно и членораздельно сказал Курилко. Все присутствующие, на которых поровну разделилась эта фраза, мгновенно притихли и переглянулись. Курилко продолжил, нарушив опасную тишину: — Я имел в виду нашу многолетнюю дружбу.

Мужчины тут же облегченно вздохнули, и каждый наполнил свою рюмку.

— Лучше бы ты пил, Натанович, как все нормальные люди. А то непонятно, в какие дали может завести тебя твой порошок, — со вздохом произнес Лазарь.

— Друзья мои, оставьте его в покое. Мы уже в том возрасте и в том статусе, когда привычки менять поздно, — вступился за Курилко Бояринов.

— Да, особенно такие, как у тебя, — тут же парировал Лазарь, имея в виду, очевидно, бисексуальность Анатолия Павловича.

Бояринов вспыхнул, хотя его пристрастия были тайной Полишинеля, и, ничего не ответив, картинно отвернулся.

— Пацаны, пацаны, не ссорьтесь! — Голицын примирительно поднял руку. — Дело серьезное. Коллекционеры исчезают, менты с ног сбились, обыватель напуган, и мы должны быть уверены в том, что нам это не грозит.

— Уверенным в собственном бессмертии может быть только одноименный Кощей. Да и то, как выяснилось, напрасно. А нам, многогрешным, уверенность эта липовая и вовсе ни к чему, — невесело пошутил Курилко. — Господа! Мы молоды, трахаем красивых телок, здоровы, и по меньшей мере недержания мочи у нас сегодня не наблюдается. Так чего нам, молодым и здоровым, собирать морщины на лбу? Что было — мы знаем, что будет — Бог знает, а знание, как известно, сила. А посему предлагаю закончить наш предбанник на этой мажорной ноте. Давайте выпьем и, простите, нюхнем за молодых, здоровых и сильных.

Утро было таким богомерзким, что от одной мысли о том, что нужно вылезать из постели, становилось муторно и тревожно.

Антон поежился, убрал под одеяло раскрытые во сне ноги, укутался с головой и, моментально согревшись, вновь почувствовал себя счастливым. «Как все-таки мало нужно человеку для счастья», — светом неонового благополучия озарила сознание довольно-таки оригинальная мысль. Если еще немножко понежиться, то можно и до поисков смысла жизни опуститься. Странно, а почему не подняться? Да потому что поднимаются к вершинам, а опускаются к пошлостям и банальностям. Поэтому, как там у Визбора: «Вставайте, граф, уже рассвет полощется». Применительно к данной ситуации все верно, кроме титула.

Вчера действительно был безумный вечер, за ним — ураганная, практически бессонная, ночь и, как следствие, «утро туманное». И был в том вечере детективный вестерн с погоней и стрельбой. И была продавщица молочного отдела местного супермаркета, которую хотели ограбить и изнасиловать трое горячих парней с южных окраин некогда могучей империи. Они долго не желали покоряться империи, а покорившись, решили остаться на ее территории всерьез и надолго. И вели себя эти представители гордых и малых народов не как гости, а как завоеватели. Трое суток они грабили родной город Антона и обращались с его дочерьми как с наложницами. Пока, на беду, не нарвались на самого Антона. Возвращаясь домой, он увидел, как в похожий на разыскиваемый за грабежи и разбой автомобиль грузят очередную жертву. В общем, говоря казенным языком, лица кавказской национальности, в количестве трех кинжалов, усаживали в машину блондинку, которая после работы останавливала такси, чтобы попасть домой, а не в кавказский аул.

Быстро и без лишней суеты приближаясь к автомобилю со стороны переднего пассажирского сиденья, Антон автоматически отмечал места расположения объектов и выбирал оптимальную позицию для атаки. Так, один за рулем. Часто и нервно оглядывается на заднее сиденье. Торопится, пытаясь попасть ключом в замок зажигания. Отвлекается на мгновение, нетерпеливо всматриваясь в подозрительного субъекта, который подходит с правой стороны и, как-то по-идиотски улыбаясь, наставляет на него пистолет на манер двух кольтов… Еще один уже наполовину в салоне. Мостится на заднее сиденье, стараясь затащить девушку в машину. Дура! Он тянет ее за ремешок сумки, которую та ни за что не хочет выпускать из рук… Ключ в замке, сейчас повернет… Третий, особо не церемонясь, грубо пихает девушку, одновременно отпуская подзатыльники. Вот это спинища! Крупный экземпляр, грех промахнуться… Ключ!

Антон, продолжая улыбаться, на долю секунды заглянул в салон, подмигнул водителю и расслабил руки, словно у его кольтов закончились патроны. Выиграл секунду.

Резко выпрямившись, в противоходе, буквально вкинул правую ногу в салон в надежде сломать ключ прямо в замке зажигания. Уже поворачиваясь к «спине», Антон услышал, как вскрикнул рулевой, и зафиксировал поток брани, где встречались и «наши» местоимения.

Обладателю широкой спины надоело, казалось, церемониться с этой «кобылой», и он, обхватив своей ручищей ее шею под основанием черепа, сильно надавил пальцами. Девушка, сжав плечи, заверещала, но по-прежнему, правда, уже одной рукой, продолжала держаться за свою сумку. Высвободив ногу из салона машины, Антон отступил на полшага назад и что есть силы, не заботясь о последствиях, пнул гордого джигита левой ногой. Носок туфли с жесткой кромкой еще не обтертой подошвы точно вошел в углубление под копчиком. Верзила разжал хватку и резко выпрямился. Натяжению и прогибу его спины могли бы позавидовать лучшие танцоры фламенко. Остекленевшие глаза, полные слез. Плотно, до белизны сжатые губы. Хочется орать… Но гордость не позволяет. Антон хорошо помнил эти ощущения еще с первого класса, когда на веселых зимних каникулах, катаясь с горки, вылетел из санок и наткнулся копчиком на поджидавший именно его камень. В общем, на минуту-две ступор обеспечен.

Воспользовавшись моментом, Антон подскочил к девушке, все еще держащейся за сумку, и недолго думая резко ударил костяшками пальцев по запястью. Девушка негодующе вскрикнула и разжала руку. Не поймешь этих женщин, неужели сумочка дороже собственного здоровья? Любитель женской атрибутики, потеряв опору, провалился в салон и, видимо, мимоходом задел локтем рулевого, потому как с переднего сиденья возобновился поток ругательств с новыми местоимениями, но уже в адрес соплеменника. Недавняя жертва нападения, вдруг спохватившись, бросилась обратно в салон и таки вырвала из рук ублюдка свою собственность. Отбежав на безопасное расстояние, она не покинула места события и, выудив из сумочки телефон, стала лихорадочно набирать какой-то номер…