Анна Князева - Песня черного ангела

— Именно так.

— Во время допроса вы указали противоположное направление: от пляжа к парку.

— Это была неправда.

— Следователь попросил так сказать?

Вера кивнула.

— Теперь отпустите?

— Отпущу. — Анна отошла от двери, но вдруг спросила: — Что такое генеральский коттедж?

В глазах Веры загорелся огонек любопытства:

— Блатное место. Кто только там не жил! Однажды космонавт приезжал.

— Неужели?.. — спросила Анна, однако этот факт ее нисколько не впечатлил.

— А так все больше местное начальство охальничало.

— Ага… И в чем это заключалось?

— Приедет какой-нибудь чинуша из Краснодара вроде с женой. А приглядишься к ней, в дочки ему годится. Недельку поживут, да разъедутся. За ней машина утром приедет, за ним — вечером.

— Откуда вы это знаете?

— Весь санаторий знал. Сама в коттедже не прибиралась, в прачечной в то время работала. Другие горничные много рассказывали.

— Что еще?

— Наше поселковое начальство дамочек отдыхающих приводило. Провозятся всю ночь до утра, после них пустые бутылки, коробки от конфет, да презервативы под кроватью валяются. Как-то поселился в генеральском коттедже областной депутат с негритянкой. Уж, как их только не развлекали: и на вертолете, и на яхтах катали. Администраторша возьми, да отправь туда горничную, чтобы прибралась, пока депутат и негритянка на яхте катаются. Заходит она в коттедж, не постучавшись… А там! — Схватившись за голову, Вера округлила глаза: — Депутат лежит на полу в кожаных трусах и в наручниках, а негритянка плеткой его охаживает. Сама в ботфортах, на голове фуражка, как у фашистки. Горничная в крик да к администраторше: «Давай вызывать милицию, депутата убивают!». Кое-как разобрались. Оказалось, депутат и негритянка от яхты отказались, в коттедже остались в игры играть.

— Давно коттедж не используют?

— Лет десять или пятнадцать. Точно не помню.

— Веденский обо всем этом знал? Ведь он в те времена был главврачом?

— Куда ж без него. Знал, непременно знал обо всем, — Вера открыла дверь. — Ну, так я пошла? Или как?

— Идите, Вера, идите.

Анна появилась в кабинете Веденского внезапно, без предварительного звонка, и даже не постучавшись.

Он удивился, однако виду не подал.

— Приятная неожиданность. Вы за вазой?

— Я сказала: оставьте ее себе!

— В таком случае, чем обязан? — Веденский встал и застегнул белый халат, как будто пиджак перед официальной встречей.

— Вы лжец! — громко сказала Анна и с вызовом уселась на стул.

— Полагаете, я должен это оспаривать? — Он тоже сел.

— Бесполезно. Я не поверю.

— Тогда позвольте спросить, на основании чего сделан вывод?

— Три дня назад в этом кабинете я спросила вас про заброшенный коттедж на территории парка.

— И что?

— Вы мне соврали. Или нет… — Она уточнила: — Вы ловко ушли от ответа: дескать, на территории парка много такого, до чего у вас не доходят руки.

— И где же здесь ложь?

— Вы не сказали мне про генеральский коттедж.

— А почему я должен про него говорить?

Анна замолчала, понимая, что, по сути, Веденский прав.

Он продолжил:

— Допускаю, что вы, с присущей вам настойчивостью и профессионализмом, могли докопаться до грязных подробностей из прошлого этого здания. Могу предположить, что вас, как писателя, заинтересовала история Катерины Каратановой. Теперь вы умело сплетаете сюжет, строите фабулу, и к декабрю выйдет новая книга. Я прав?

— Отчасти.

— Но только при чем же здесь я?

Анна упрямо повторила:

— Вы не рассказали мне про генеральский коттедж.

— Прошу вас усвоить! — Веденский повысил голос: — Я никому ничего не обязан! Тем более — вам. Я — врач. Вы — моя пациентка. Нас с вами ничего больше не связывает.

Анна встала и направилась к двери.

— Постойте! — крикнул он, встал и подошел к ней. — Генеральский коттедж — постыдное пятно на моей репутации. Я мирился с этим долгие годы потому, что зависел от областной и тем более от районной администрации. Как только представится случай, я с ним разделаюсь. Это здание превратится в груду камней. И никто… Слышите? Никто больше мне о нем не напомнит.

— Зря я к вам пришла, — промолвила Анна.

Веденский согласился:

— Конечно, зря.

Она двинулась к выходу и там столкнулась с Элиной. Та вошла без стука, и Веденский сорвался:

— Вам здесь что?! Проходной двор?!

Элина тихонько охнула и отступила.

Когда Анна была уже в коридоре, до нее донесся тихий голос Веденского:

— Прости, малышка… Я не нарочно.

На массаж Анна пришла раньше назначенного. Она сидела в приемной, когда там появился Глеб Леонидович Куприянов.

Увидев ее, он спросил:

— Караулите меня?

— Можно сказать и так.

— Позвонили бы. Зачем тратить время?

— Я отдыхающая. У меня времени — вагон и маленькая тележка.

— А у меня его нет. Спешу на массаж.

— Вас вызовут через двадцать минут, — Анна похлопала по сиденью рядом с собой. — Присаживайтесь.

— Все-то вы знаете… — Куприянов сел.

— Сегодня я говорила с Сизовой.

— Неужели нашли? — Глеб Леонидович покрутил головой. — Впрочем, у кого я спрашиваю… У акулы столичного сыска.

— Не иронизируйте. Вам это не идет. Вы человек серьезный.

— Сизова рассказала что-нибудь новое?

— Ее принудили отказаться от показаний.

— Кто? — удивился Куприянов.

— Не знаю, — Анна безразлично пожала плечами. — Возможно, это сделали вы.

— Серьезно?

— Более чем.

— То есть вы подозреваете меня в сговоре со злодеями?

— А что еще остается делать?

Куприянов поднялся на ноги.

— Были бы вы мужчиной, я бы дал вам по… лицу.

— Это были не вы?

— Я никого ни к чему не принуждал. Тогда и сейчас мне нужна только правда.

— Протокол допроса Сизовой подписан вами?

— Я вам его показывал…

— Но я не видела подписи.

— Допрос вел не я, а младший следователь Полуянов.

— И вы хотите сказать, что он запугал Сизову?

— Во‐первых, я так не сказал. Во‐вторых, не представляю, чем именно он мог ее запугать.

— В то время сын Сизовой сидел в следственном изоляторе.

— Ах, да… Я помню эту историю. Драка в кафе на набережной в день проведения конкурса. Мальчишке ничего не грозило.

— Однако этот факт ловко использовали, — заметила Анна.

— Неужели, Полуянов? — Глеб Леонидович растерянно огляделся. — И, главное, в чьих интересах?

— Можем спросить у него.

— Можем. Да только вряд ли он на это ответит. Его лет десять как схоронили.

— Тогда мы в тупике.

Из кабинета вышла медсестра и, оглядев приемную, объявила:

— Куприянов!

— Да-да, я сейчас! — Глеб Леонидович поднялся и снова обратился к Анне:

— Сегодня приходите ко мне, я покажу вам тот протокол.