Андрей Звонков - Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

— Вань! — оторвал взгляд от доминушек тот дядька, что постарше, и к которому остальные шофера обращались вежливо «Бугор», — ты закати пока машину на яму, и ключи мне оставь. Мы посмотрим, не жди. Жигулевский моторчик посмотреть — это ж как в любимом конструкторе «Школьник» поковыряться — всегда в радость!

Расположившись в одиночестве на кухне, Иван обдумывал события прошлой ночи, когда Москвичов по пути к Иванову дому расспрашивал о добытых сведениях. Лица полковника он не видел, тот вел машину. На беседу у них было не больше получаса.

Кратко доложив все, что услышал, Иван не стал делать никаких выводов. Ждал, что скажет полковник. Тот какое-то время молчал. Потом медленно сказал, так, чтобы Иван понял:

— Все это подтвердило мою догадку. Если я правильно понял, ежемесячно Никитин отдает крыше больше полуторы тысяч долларов. Это немало. Покровителей его мы не можем вычислить. Пока не можем. Любая фамилия, имя, кличка — все может иметь значение. То, что люди хотят спокойно работать и не бояться — не наказуемо, но поборы это чистый рэкет. Привлечь самого Никитина как пособника бандитов — рекетиров или ту ОПГ, которой он платит — мы сможем, только если будет заявление от сотрудников, а из твоего рассказа я делаю вывод, что никаких заявлений не будет. — Москвичов по слогам произнес: — Ни — ко — гда.

— Да, — подтвердил Иван. — Все довольны, а на ЮАНа они просто молятся.

— Вот и продолжай работать. Нужны еще данные. Нужны связи ЮАНа, кроме этой… Бакировой. Про нее мы знаем, но там все очень сложно. Возьмем — вспугнем более крупную рыбу. А брать по сути не за что. То, что ее сынки наркодилеры и сами наркоманы — знаем. Пусть пока гуляют.

— А вы за ним можете последить? Телефон послушать?

— Иван, вы хоть немного в юриспруденции разбираетесь?

— Наверное, нет, — признался Иван.

— Тогда поясню, — Москвичов вел машину не торопясь по вечернему городу, — то, что сейчас происходит, включая твое задание, называется разработка. То есть сбор данных, на основании которых может быть возбуждено уголовное дело. Кроме подозрений у нас пока нет ничего, а их для прокуратуры мало. Нам нужны железобетонные материалы, чтобы получить разрешение на прослушку, наружку и прочее. Сейчас все на уровне самодеятельности. Понимаешь? Когда материала от тебя наберется достаточно, чтобы твой рапорт лег в основу возбуждения дела, тогда я смогу обратится к прокурору. А пока нет.

Иван согласился с логикой полковника.

— Тот факт, что заведующий собирает с сотрудников деньги для откупа у бандитов, может стать такой основой, если в прокуратуру, а не ко мне, обратятся сами сотрудники, но, как мы уже выяснили, рассчитывать на это не стоит. Факт, что с подстанции идет утечка наркотиков, тоже должен быть подтвержден, но «Антидурь» проверяла документацию и аптеку — все чисто, зацепиться не за что. То, что сотрудники подстанции мухлюют с вызовами и используют служебное время в личных целях, для заработка — под уголовную ответственность не попадает, только под административную, и этим должна заниматься администрация самой станции «Скорой». А они, видимо, тоже не заинтересованы в подобном расследовании. Особенно после дела Куперина. Слышал о нем?

— Нет, — ответил Иван, — кто это?

— Бывший главврач станции скорой помощи, он попался на масштабных взятках. Это было еще во времена СССР, после смерти Брежнева, когда страной начал управлять Андропов. Тогда много начальников пострадало. Дело то было довольно темное, многие до сих пор считают его сфабрикованным. Но нам сомневаться не положено. Например, откуда могли идти деньги для взяток, понимаешь? Сейчас, я бы предположил, что у него были свои заведующие, которые вот также собирали дань с сотрудников, но ничего такого в деле нет. Кто ему и за что давал, так и не ясно.

Иван не понял, поэтому спросил:

— В то время разве можно было работать на карман?

— На карман можно работать в любое время, — ответил Москвичов, — но ты прав, в то время это очень сложно было утаить. Сексотов было намного больше, мало того, добровольных, не таких как ты — за отсрочку от армии. Попробуй какой-нибудь заведующий вот так собирать деньги, как ваш ЮАН, анонимки бы горой лежали на столах, и не только анонимки, официальные рапорта. Попробуй врачи регулярно халтурить, компетентные органы сразу бы узнали об этом.

— Так, может быть и узнали? — спросил Иван, — или знали, но… — он вспомнил, что отец рассказывал, как в годы правления Андропова слетело немало больших начальников в партийном руководстве Москвы. — Я не хочу ничего предполагать. Вы-то во что верите, в реальную вину или в сфабрикованное дело?

— Не знаю. Мне сомневаться не положено. Работать не сможем, если будем сомневаться. — Москвичов остановил машину. — И тебе не советую. Чем больше будешь сомневаться, тем сложнее принимать решение. Если тебя мучают сомнения о моральности твоего задания, думай о главном: закон можно нарушать? Скажешь, нельзя, но… — ты не агент. Или никаких «но» и ты принимаешь правило «Дура лекс, сед лекс», или вся наша затея насмарку. Понял?

— Понял.

Москвичов перегнулся на заднее сиденье и протянул Ивану пластиковый пакет.

— Музыку любишь?

— Ну да, а что?

— Это плеер с кассетой, там я «АББУ» и «Скорпионс» записал. Возьми за привычку слушать музыку. Ходи с наушниками. И чтобы люди слышали, что там у тебя музыка.

— Зачем? — не понял Иван.

— Затем, что это универсальное подслушивающее устройство. Инструкция в пакете, прочтешь и сожжешь. Все просто. Сейчас объяснять не буду, долго. Сам разберешься. Машинка простая. Если кассета попадет в руки чужому — он на ней ничего не услышит.

Иван открыл пакет, вытащил неплохой магнитофон — плеер «Акай» с наушниками, довольно стильный, с эквалайзером и эффектами.

— Дорогая игрушка!

— Нам для ценных агентов ничего не жалко, — улыбнулся полковник, — Ну, иди, отдыхай. — Он протянул руку на прощание.

Иван пожал ее молча и ушел.

Он не сомневался в правоте полковника. Какие тут сомнения? Нельзя. Нужно наступить на горло своим симпатиям и работать. А главное, не торопиться с выводами. Все запоминать. Выделять из массы мелочей главное. Но при этом помнить, мелочь может оказаться ключиком, открывающим сундук с большим секретом. Понять бы только, где сундук, какая мелочь для него нужна и в какую сторону вертеть этот ключик?

Мама не спала. Она ведь не знала, где Иван и он ей не оставил никаких записок, когда его забрали в ГСП. Что Ивана удержало от такого, вполне естественного поступка? Он не хотел, чтобы тесть узнал о том, что Иван его обманул с заявлением райвоенкому об отсрочке. Если бы Москвичов его не забрал, ситуация вышла бы из под контроля, и разбираться, кто что сделал или не сделал, было бы уже некогда и незачем. А раз все вышло как надо, полковник решил проблему — то и звенеть об этом незачем.