Андрей Звонков - Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

Иван не перебивал тестя, а лихорадочно думал, как бы ему освободиться, потому что по мере того, как Пасюк-Пивторацкий откровенничал, он осознавал, что его действительно убьют. В какой-то момент он подумал, что Москвичов списал его как отработанный материал, а все разговоры о ценности агентов это вранье, чтобы создать у Ивана иллюзию и поддерживать самооценку, какой он важный.

Со слов тестя выходило что, во — первых, Оксана его выбрала в качестве мужа, потому что еще в деревне залетела от местного парня. И сразу призналась отцу, а они уже вдвоем разработали план, как заполучить в мужья московского дурачка, а заодно прибрать к рукам его хату и дачу, и все остальное. Ведь тесть до сих пор жил в служебной квартире и его могли попросить на выход в любой момент, если вдруг начнется сокращение или еще какая-нибудь перетурбация в МВД. Вот Оксана и устроила ночь разврата с подружками, после чего всем сказала — Ша! Ванька мой! А Ванька и повелся, слава богу, Ксанка не уродина.

— Я не понял, при чем тут отец? — спросил Иван.

— А ты думал, он почему вдруг помер? — опять хохотнул тесть, — Ксанка ему столько клофелина в бутылку вбухала, что слон бы умер, не то что батя твой. Мамаша вот твоя не пьет… но ей тоже недолго останется.

— Что вы задумали? Чего мы ждем? — спросил Иван.

— Не спеши, зятек, а то успеешь, — пошутил тесть, — всему свое время.

— Я одно не могу понять, — сказал Иван, — как вы советский милиционер, офицер и вдруг какие-то преступные планы. Вы что — бандит? Вы же вон, до подполковника дослужились, сами бандитов ловите. Что вы делаете? Я не верю вам. Это какой-то абсурд, бред. Не могу поверить ни одному слову. Мне кажется, что вы меня разыгрываете. Это какая-то проверка?

— Вот именно такого дурня нам и надо было, — сказал тесть, — в самую точку, ты зятек попал. Чтобы никогда тебе в твою пустую башку и прийти не могло. Оно и не пришло. Ну ладно, Ванька, раз я обещал тебе все рассказать, слушай, время у нас есть. Унесешь с собой в могилку мою настоящую биографию и моей семьи. Хоть знать будешь, что не зря помер, за нашу незалэжную Украину, не абы как.

Иван молча слушал дальнейшие откровения тестя. А тот не скрывал ничего.

Пивторацкие до революции были весьма зажиточной семьей на западной Украине, гордились родством с польской шляхтой, владели землями и лесами, но им не повезло, именно их наделы во время заключения Бресткого мира в 1918 году отошли не к полякам, а к Украине и затем уже в двадцатых оказались под большевиками. К тридцатым годам Пивторацкий — отец по имени Остап, на всякий случай сменил фамилию, взяв по жене — Пасюк. Почуял, что за бывшей шляхтой начнут охоту компетентные органы. Так оно и вышло. Многих тогда отправили на Колыму лес валить, кого сразу к стенке не поставили, а вот Пасюки под эти жернова не попали. Видимо потому, что сразу после получения советских паспортов они уехали на восток строить автозавод в Нижнем Новгороде. Везде Остап Пасюк держал нос по ветру, и как только замечал к себе повышенный интерес, находил новое место службы. Только перед самой войной они всей семьей вернулись на родину и то, не по своей воле, а по направлению партии. Остапа назначили главным бухгалтером машинотракторной станции.

Во время войны он успел послужить осведомителем гестапо, потом вместе с сыном Богданом его заслали в партизанский отряд, где Остап исправно вредил, чем мог, сообщая обо всех перемещениях и заданиях своим фашистским начальникам.

Уже летом сорок четвертого перед самым началом Львовско — Сандомирской операции [39] 13 июля — 29 августа 1944 года масштабное наступление Советской армии на юго-западном направлении. Остап Пасюк с сыном попытался «вынести досье» из местного отделения гестапо, однако сам погиб в огне и все дела сгорели. За эту попытку Богдана, как лишившегося бати, героя, представили к правительственной награде — ордену Красной звезды. Ведь никому не могло прийти в голову, что Остап на самом деле старательно сжигал документы, из которых смерш мог бы узнать об истинных его преступлениях. Богдану повезло, он как герой — партизан после войны поступил в педагогический институт по комсомольской путевке и до середины семидесятых учил детишек истории, даже получил знак «заслуженный учитель УССР». Пока не помер от рака.

Женился Богдан еще в пятьдесят пятом и восстановил свою древнюю родовую фамилию, но чтобы героическое прошлое партизана не забылось, не замылилось возвращенной фамилией, пришлось объединить — так и стал он Пасюк — Пивторацким.

К этому времени у него уже родился сын — Степан, которого Богдан назвал, конечно же, не в честь далекого предка по материнской линии, а в честь «хероя Украины» Степана Бандеры, но об этом он сынку рассказывал шепотом и повторял, что его истинная задача, выучится, и служить или в армии или в милиции, потому что такие люди рано или поздно понадобятся, чтобы добивать ненавистных большевиков.

Вот и пришло время! Украина независима, а он Степан Пасюк-Пивторацкий — вместе с земляками, которые заняли большие посты в МВД и МУРе сперва СССР, а теперь России старательно разваливает правоохранительную систему этой вражеской страны, и берет под контроль различные группировки. Но, ему же необходимо закрепиться в Москве. Вот он и использовал ситуацию! Сама в руки плывет трехкомнатная квартира, да еще и дача в ближнем Подмосковье! Надо быть таким же дурнем, как Иван, чтобы этой ситуацией не воспользоваться.

Иван поверил, наконец, в искренность тестя. Только называть его тестем язык не поворачивался. Разговаривать уже не хотелось. На душе было гадостно. Иван молчал, а тестю словно шлюзы открыли, заливался соловьем.

— Ты думаешь, мы чего ждем, Ваня? — веселился тесть, — а ждем мы звонка от моих парней, которые сейчас твою мамашу обрабатывают, — увидав, как задергался Иван, тесть успокоил, — не волнуйся, ей ничего плохого не делают, ну только сообщили, что тебя похитили и требуют выкуп.

— Какой выкуп? — прохрипел Иван, потому что от ненависти и волнения голос у него осип.

— Да очень простой, генеральную доверенность на право пользования всем недвижимым имуществом, квартирой и дачей. Думаю, мамка твоя не пожалеет ради сыночка?

— Вы же обещали меня все-равно убить, — проворчал Иван.

— А она-то об этом не знает. Ей пообещают, что тебя отпустят, как только она подпишет у нотариуса доверенность.

— Значит, я должен убедить ее, что живой?

— Конечно, Ваня. Ты же не хочешь, чтобы и ее с тобой зарыли?

— Зачем?

— Ну, хотя бы затем, чтобы твой сынок по свидетельству о рождении получил все в наследство. Ты забыл? С Оксаной ты расписан, а Остапчик записан в твоем паспорте как сын и законный наследник. Хочешь лежать в одной ямке с мамкой?