Виктория Платова - Из жизни карамели

– Берут дорого?

– За что?

– За выступление, разумеется.

– Боюсь, что нам их не достать…

– Ерунда. Достать можно кого угодно. Мне вон эксклюзивную Мадонну на корпоратив предлагали и Бой Джорджа, но они такие суммы заломили, заразы!.. Остров можно было бы купить в Тихом океане. А зачем мне остров? Остров у меня уже есть.

– В Тихом океане?

– Именно. В Тихом. Можно будет слетать на Новый год. Вы как?

– Ну до Нового года еще дожить надо… – уклонился Рыба от прямого ответа.

– Я в принципе…

– И я в принципе. А что касается этих французов… Их не достать, потому что они вроде как умерли.

– Все пятеро?

– Почему пятеро? Жорж Брассенс, Жорж Брассенс, Жорж Брассенс – это один человек.

– Ха-ха! А я думала – трое! Как в адвокатских конторах: «Ривкинд, Ривкинд и Ривкинд». Или «Усков, Усков и Усков».

– Есть и такие?

– Есть всякие. Но те французы… Они ведь не единственные? Кто-то еще остался? Не помер?

– Наверняка.

– Я учту это на будущее.

– На какое будущее? – удивился Рыба.

– Ну какое у нас может быть будущее? Светлое, разумеется…

От окна, где стоял белый обогреватель, донеслось уже знакомое Рыбе методичное гулкое постукивание: не иначе как бедный Николаша бился головой о металл.

– А насчет садо-мазо… Я, конечно, не являюсь его сторонницей и никогда не практиковала… А вы?

– Я? Тоже не практиковал.

– Но в порядке эксперимента…

Стук за обогревателем усилился.

– Что это там такое? – Вера Рашидовна наконец оставила в покое блендер и перевела взгляд на окно.

– Понятия не имею. Может быть, коммунальные службы трубы прочищают… Или какая-нибудь птица в окно стучит. Дятел.

– Что-то я не вижу там никакого дятла. Да и дятлы здесь не водятся.

– Да бог с ними – и с дятлом, и с окном. Ужинать, немедленно ужинать! – воззвал Рыба-Молот. – Иначе все остынет и будет уже не таким вкусным…

– Вы правы, дорогой мой. А после ужина… После ужина вас ожидает сюрприз.

Сюрприз! Только этого недоставало! Чутье подсказывало Рыбе, что от сюрпризов находящейся под воздействием духов Веры Рашидовны ничего хорошего ждать не приходится.

– Э-э… И какого рода сюрприз?

– Приятный. А больше я ничего вам не скажу.

– Ну, хотя бы намекните…

– Если намекну – сюрприза не получится. Сами все увидите. Вам понравится – обещаю…

в которой Рыба-Молот приобщается к культурным ценностям, спасает от верной смерти обхамившего его официанта, принимает участие в немецком атлетическом порно с комментариями специалистов, теряет мочку левого уха и бежит из Салехарда

…Сюрприз Веры Рашидовны был гнусноват и отдавал людоедством – если посмотреть на него с точки зрения порядочного и великодушного человека (каким, безусловно, являлся Рыба-Молот). Сюрприз был явлен по окончании ужина, затянувшегося глубоко за полночь.

Ужинали в гостиной, оформленной в широко распространенном на средиземноморском побережье стиле «рустика»: рельефные стены из камня, покрытые венецианской штукатуркой; несметное количество ниш разного размера и конфигурации; керамические, металлические, деревянные вазы и блюда. На этом стиль «рустика» заканчивался, и начинался стиль «дурно понятая эклектика»: шкура антилопы на стене, две шкуры зебры на полу, чучело крокодила, чучело северного оленя. Скульптура бога Аполлона с лицом Николаши, скульптура богини Деметры с лицом Веры Рашидовны. Африканские маски. Посмертная маска композитора Бетховена. А то, что Рыба поначалу принял за низкий и широкий, но несомненно действующий аквариум с тучей гуппи, барбусов и вуалехвостов, оказалось обеденным столом.

– Здорово, да? – Вера Рашидовна стрельнула хорошо отретушированными глазами в сторону гуппи и вуалехвостов.

– Я просто поражен!

– Я сама это придумала. Сидишь себе, обедаешь или ужинаешь – а прямо под тобой живые существа. Снуют туда-сюда, туда-сюда…

– И как же вся эта система функционирует? – Рыба не на шутку заинтересовался столом-аквариумом, стоявшим на массивных бронзовых ножках в виде львиных голов.

– Не знаю. Знала бы – была бы изобретателем Поповым!..

Если школьная память не изменяла Рыбе, Попов изобрел электрическую лампочку, а совсем не аквариум. И при чем тогда здесь Попов?

– …А так – приходит человек раз в три дня, который все про это знает. Чистит, убирает, меняет воду…

Нет, изобретатель Попов изобрел радио, а совсем не лампочку! Точно, радио!..

Успокоившись насчет Попова и с трудом оторвавшись от созерцания аквариума, Рыба-Молот переключился на картины.

Их было около десятка – без всякой системы развешанных по стенам. Окаймленные дорогущими рамами, они тем не менее выглядели странновато. Поначалу Рыбе показалось, что малевал их все тот же лже-Микеланджело из шалмана. Но Вера Рашидовна рассеяла его подозрения.

– Жоан Миро, – скромно сообщила она, ткнув пальцем в одну из картин. – Первый вариант знаменитого «Персонажа, бросающего камнем в птицу». А вот еще один Миро – эскиз к «Натюрморту со старым башмаком». Тэ-экс… Что еще? Один Шагал, два Анри Руссо. Ну и так, по мелочи – Магритт, Макс Эрнст и этот… как его… Пикабия. Франсис Пикабия. Пикабию с Максом Эрнстом отсудила у своего итальянского мужа. По мне – так ничего выдающегося, мазня мазней, но дело принципа.

Рыба-Молот слабо разбирался в сюрреалистической живописи, предпочитая ей кондовый соцреализм в духе Дейнеки, Лактионова с Герасимовым и картины «Опять двойка». И в этой своей (дремучей и необразованной) части полностью солидаризировался с Верой Рашидовной насчет мазня мазней. О половине художников, упомянутых хозяйкой, он и слыхом не слыхал. За исключением Шагала (репродукция на коробке шоколадных конфет), Магритта (репродукция на упаковке с кофе) и Жоана Миро (сюжет по телевизору в высоколобой программе «Сферы»).

– А Жоана Миро, видимо, у испанского мужа отсудили? – подмигнул Рыба Вере Рашидовне, демонстрируя вовлеченность в узкий круг знатоков и ценителей живописи. – Испанцы любят своих художников…

– Не-а. Сама купила. Название понравилось.

– Которое «башмак»?

– Которое «персонаж». А «башмак» в запале приобрела, в полном помутнении. Аукцион, знаете ли… А это покруче всякого казино будет.

Вопреки ожиданиям Рыбы, Вера Рашидовна не стала развивать тему казино и с места в карьер предлагать прошвырнуться в ближайшее и расстаться с миллиончиком-другим. А может, и выиграть другой-третий. Сказала лишь:

– Вообще-то, в казино я не играю. Сдерживаю себя. Подвержена азарту, знаете ли. И как натура увлекающаяся, все могу спустить, до последней нитки. Р-раз – и компании нет. Р-раз – и другой нет. И остались от бизнеса рожки да ножки.