Виктория Платова - Из жизни карамели

«ЭТО НЕ ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ, ИДИОТ! ПРОСТО КОЕ-КОМУ ПОРА ПОДКРЕПИТЬСЯ».

Сообщение всезнающего сотового оператора несколько успокоило Рыбу. Он все же взял конверт, повертел его в руках и сломал сургучную печать с оттиском дракона, кусающего себя за хвост. Когда печать была сломана, пасть дракона неожиданно переместилась себе же на горло, а яркое свечение вокруг конверта пропало.

Ободренный Рыба вытащил из него толстенный лист бумаги, на поверку оказавшийся пергаментом. Пергамент был густо исписан, и Рыба, присев на кровать, углубился в чтение. А прочел он вот что:

ПАМЯТКА ДЛЯ БЕССТРАШНОГО ПОМОЩНИКА ВЕЛИКОГО ДРАКОНА.

1. Утро пятницы встречаешь на кухне, лицом на восход. Под рукой должны быть: стакан чечевицы, стакан пшена, стакан манной крупы, два стакана гречневого продела, одна репа, одна брюква, три морковки средней величины, три головки чеснока, вилок капусты белокочанной, 500 грамм брюссельской капусты, 500 грамм капусты кольраби, 100 грамм лука-порея, куриные потроха от одной курицы, два говяжьих языка, соль, сахар, перец горошком, яблочный уксус, кетчуп, лавровый лист.

2. Дождавшись восхода, варишь чечевицу, пшено, манную крупу и гречневый продел до готовности. Сваренные крупы смешиваешь, заправляешь яблочным уксусом, солью и сахаром по вкусу. После того как каша будет готова, отвариваешь говяжьи языки и куриные потроха. Куриные потроха измельчаешь, языки нарезаешь кубиками и соединяешь с кашей. Овощи тушишь на медленном огне и тоже добавляешь в кашу. Емкость с ней ставишь в теплое темное место.

Рыба был настолько возмущен изложенной в первых двух пунктах гастрономической абракадаброй, что вскочил с кровати и забегал по комнате с пергаментом в руках. За идиота, что ли, его держат?.. Ну да, за идиота, как и было сказано сегодня в кабинете. Но… если на роль мыслителя Рыба-Молот подходил мало, то в своих профессиональных качествах он был уверен полностью. Пятнадцать лет безупречной работы по призванию! Сотни восторженных отзывов посетителей ресторанов, где он трудился шеф-поваром (десятки возмущенных относились к дурному обслуживанию и не имели к кухне никакого касательства). Две жены, в конце концов! Искренне полюбившие Рыбу за его кулинарный талант – и за кулинарный талант же бросившие. И вот теперь ему, профессионалу экстра-класса, предлагают участвовать в мерзости, потому что иначе как мерзостью данный бескрылый продукт не назовешь. Ему плюют в лицо, пытаются надругаться над его естеством и эстетическими принципами!.. А говяжий язык чего стоит? Рыба знал двадцать восемь способов приготовления языка, но этот он никогда бы не внес в список под номером двадцать девять!

Такую хрень только свиньям скармливать, – подвел итог Рыба и решил дальше не читать, хотя титул «бесстрашного помощника» чрезвычайно льстил ему. Но решение так и не было исполнено, потому что чертов пергамент пристал к пальцам и никак не хотел отлипать. Перепуганный Рыба попытался оторвать его при помощи зубов, но в результате прикусил себе язык. Отскрести пергамент бритвенным станком и поддеть зубной нитью тоже не получилось. Испробовав все способы и потерпев фиаско, он решил вернуться к чтению.

3. Вечер пятницы встречаешь с западной стороны мельницы, на поле «ни для чего», лицом на закат. С тобой должна быть емкость с кашей и овощами, завернутая в штандарт французского маршала Сен-Сира. Штандарт лежит в верхнем правом ящике буфета в Голубой гостиной, в северном крыле. Операция по изъятию штандарта и доставке емкости в указанное место должна проводиться тайно и вдали от посторонних глаз.

4. Дождавшись заката, внимательно наблюдаешь за тенью от верхнего мельничного крыла. Когда тень упадет на одинокую сухую лиственницу, стоящую неподалеку, лиственница исчезнет. А на ее месте возникнет башня, и откроется проход. Смело иди к башне и стучи в ее ворота три раза. Подождав тридцать секунд, снова стучи три раза. Когда ворота откроются – входи не раздумывая и ничему не удивляйся. И помни: держать язык за зубами – благо.

5. Данная памятка обязательна к неукоснительному исполнению.

Пятый пункт был последним по счету. Когда Рыба дочитал его до конца, пергамент вспыхнул синим пламенем и в долю секунды догорел дотла. Даже пепла от него не осталось. Зато пальцам Рыбы стало нестерпимо горячо, как будто он обжегся о раскаленную сковороду. По инерции поднеся пальцы к мочке и не найдя ее на привычном месте, он тут же вспомнил волосатую проехидну Веру Рашидовну. И мысленно послал ей очередное проклятье, снабдив его воздушным поцелуем. Воздушный поцелуй потащил за собой мысли о поцелуе французском – как прелюдии к тому безобразию, которое произошло между Рыбой и Железной Леди в полярном Салехарде. Безобразие – скадрированное, смонтированное и хорошо освещенное – предстало перед внутренним взором Рыбы, как живое. И, вызвав легкое волнение в крови, моментально растаяло. Единственным положительным результатом его недолгого визита стала уверенность Рыбы в том, что конверт все-таки не был радиоактивным и все приближенные к паху органы функционируют нормально.

Пользуясь моментом, он вспомнил еще и змею-бортпроводницу (как она размахивала форменным жакетиком, намереваясь показать стриптиз), Кошкину (на заре супружеской жизни), Рахиль Исааковну (на заре супружеской жизни), сестру Рахили Исааковны – Юдифь Исааковну, сволочной механизм, который хотелось разобрать до основания. На Юдифи Исааковне завод у Рыбы-Молота кончился.

Вместе с заводом улетучились и все пять пунктов из «Памятки для бесстрашного помощника Великого Дракона». Остались лишь их жалкие обрывки в виде штандарта французского маршала Сен-Сира (а может – немецкого маршала Гудериана?), лежащего то ли в верхнем, то ли в нижнем ящике какого-то буфета в какой-то из сраных гостиных, число которым квадрильон. Сколько стаканов гречневого продела необходимо для приготовления каши-микс? Сколько моркови? Сколько головок чеснока? О каком сухом дереве шла речь? О сосне из реликтового бора? О березе из реликтовой рощи? Единственное, что дословно вспомнил Рыба, был пункт № 5:

«Данная памятка обязательна к неукоснительному исполнению».

Но Памятки больше не существует, она сгорела к чертовой матери! Тот, кто придумал фокус с пергаментом, – тот еще придурок, неважно – человек он или Великий Дракон. Нельзя требовать от среднестатистического повара, чтобы он запомнил кучу текста с одного прочтения! К тому же пятница (кажется, в пергаменте речь шла именно о пятнице) уже наступила.

Рыба стал биться головой о стену – в надежде, что первые четыре пункта всплывут в мозгах на гребне ударной волны. Но стена, залепленная амортизирующими тканевыми обоями, успешно гасила волну, на которую так надеялся Рыба. И он переместился в санузел и стал биться о кафель. Со все тем же плачевным результатом. Содержимое черепа, недовольное столь варварским к себе отношением, немедленно начало подсовывать Рыбе решения одно нелепее другого: