Анна и Сергей Литвиновы - Жемчужные тени [сборник]

«Странно все это», — подумал я и почувствовал, как внутри заворочалось профессиональное любопытство. В бесов я не верю, а значит, за всей этой историей со змеями, собаками и масками стоят люди. И я их найду.

— Послушай, Самир, — начал я, когда машина отъехала от дома и устремилась по трассе прямо к городскому пляжу, — а что это за женщина из дома напротив так внимательно за нами наблюдала?

— Женщина? — Самир растерянно улыбнулся. — А, старуха, Динеша, любопытная, вечно за всеми приглядывает. Но ты ее не бойся, она добрая.

— Ты давно ее знаешь? — спросил я, пытаясь вспомнить имя своей соседки из квартиры напротив, то ли Аглая Степановна, то ли Степанида Андреевна. Не помню, одним словом.

— Давно, — Самир явно собрался ослепить меня улыбкой, — я в школе с ее дочкой дружил. Она очень меня любила.

— Кто, Динеша или дочка? — не понял я.

— Да обе, — и Самир счастливо засмеялся, — только потом Апсара — так дочку зовут — в Коломбо уехала учиться, а я Майю встретил. А Апсара так и не вышла замуж, все по мне тоскует.

— Какая трагическая история любви! — воскликнула Марго, до этого сидевшая тихо и набиравшая очередной пост для «Инстаграма».

Самир улыбнулся и ответил, что он редкий красавец, очень сильный и умный, поэтому его девушки любят. Марго засмеялась и сейчас же его сфотографировала. А я мысленно пообещал себе больше никогда не иметь дело с тревел-блогершами.

Тут Самир резко повернул, пересек двойную сплошную, нырнул под пальмы на обочине дороги и остановился под навесом из пальмовых листьев прямо на берегу океана.

Отсюда открывался потрясающий вид на золотой пляж и океан.

— Он сегодня злой, опасный, — сказал Самир, задумчиво глядя на волны, — купайтесь аккуратнее.

Я не ответил, просто вышел из машины и как зачарованный побрел к кромке воды. Океан, синий и зеленый, шумел, вздымался на горизонте высокими волнами, которые сталкивались друг с другом, взрывались и рассыпались у берега на белую пену. Океан переливался на солнце и был похож на огромный сапфир в изящной золотой оправе песчаного берега.

Рядом со мной застыла Марго. Она тоже смотрела на высокие волны, накатывающие на золотой песок, на бескрайнюю воду и молчала, завороженная и потрясенная. Какое-то время, минуты три, она даже не фотографировала, и я был бесконечно благодарен ей за это.

Мы с Марго провели на пляже четыре часа. Мы ходили по кромке воды, оставляя следы босых ног и глядя, как эти следы слизывает волна. Мы плескались в воде, катались на волнах до озноба, до тех пор, пока не наглотались соли, пока от нее не заболели глаза и горло. Мы пили сок прямо из кокосов, сидя под навесом из пальмовых листьев. И, конечно, фотографировались на фоне пальм, океана, песка, на фоне прибрежных отелей и разноцветных флагов, украшавших пустынный пляж.

Когда за нами приехал Самир, мы уже немного обезумели от палящего солнца и до отеля ехали молча, в полудреме, с глупыми, но счастливыми улыбками на лицах.

Майя, вышедшая нам навстречу, смерила меня и Марго суровым взглядом, вздохнула и вынесла приговор:

— День, как я вижу, удался, а вот ночь будет адская, готовьтесь.

Я с недоумением посмотрел на сестру, растерянно улыбнулся и пошел в номер, чтобы смыть с себя соль и отдохнуть. Перелет, купание и солнечные ванны меня порядком утомили, глаза слипались.

Не знаю, сколько я проспал, но когда наконец проснулся, в комнате было темно. Я перевернулся с одного бока на другой и почувствовал, как по телу разлилась резкая жгучая боль. «Солнечный ожог», — догадался я. Так вот почему Майя прочила нам адскую ночь, мы сгорели на солнце и теперь будем пожинать плоды собственной беспечности.

Я осторожно повернул голову, Маргариты рядом не было. Видно, она уже проснулась и ушла ужинать. В абсолютной темноте я нащупал под подушкой свой телефон — восемь вечера, самое время поесть. Охая, морщась и постанывая, я сполз с кровати, накинул на горящие плечи футболку и медленно спустился вниз.

В столовой было шумно. До этого момента я не видел Майкиных постояльцев, теперь же они предстали передо мной во всей красе, или, точнее, я, заспанный и сгоревший, предстал перед ними.

Ближе всего ко мне за большим круглым столом сидела компания немцев, человек шесть, все пенсионного возраста. Вероятно, они уже поужинали, потому что вместо тарелок на столе стояли бокалы с вином, а между бокалами толпились карточки для игры в лото, деревянные бочонки с номерами и мелкие монетки из разных стран, разного достоинства.

Чуть в стороне за маленьким столиком сидели мужчина и женщина, молодые, лет двадцати пяти — двадцати семи. Они разговаривали друг с другом так тихо, что я не мог разобрать ни слова, а потому не знал, кто они по национальности.

Еще несколько небольших столов пустовало. А у окна сидели моя сестра с Самиром и Маргарита. Я медленно, но, как мне казалось, с достоинством подошел к их столику и аккуратно сел на самый краешек стула. От этого нехитрого движения ноги обожгло, как крапивой, и я тяжело вздохнул.

Майя улыбнулась:

— Дать тебе волшебную мазь, чтобы к утру все зажило?

Я помотал головой и покосился на Марго. Она сидела на стуле спокойно и непринужденно, сложив ногу на ногу.

Поймав мой изумленный взгляд, Марго хитро улыбнулась, а Майя повторила с некоторым нажимом в голосе:

— Волшебная мазь.

— Ладно, дашь потом, — буркнул я недовольно и стал с аппетитом ужинать крупными жареными креветками, рисом и разнообразными салатами.

В столовой было шумно. Главным образом из-за немцев, азартно играющих в лото. Ну и, пожалуй, из-за Маргошиной болтовни. Я наконец покончил с ужином, налил себе вина и стал с интересом наблюдать за партией в лото. У меня даже появилась фаворитка: маленькая, метра полтора ростом, толстенькая старушка, которая смешно закусывала губу в ожидании нового числа и смачно ругалась, если на ее поле этого числа не оказывалось.

Признаться, мой немецкий плох до дрожи, но ругательств я знаю много, так что старушку понимал безо всякого труда. Майя тоже выбрала фаворита, она болела за представительного пожилого блондина, игравшего молча, без эмоций, поглядывающего на остальных с едва заметным презрением и превосходством. Марго за игрой не следила, она копалась в своем телефоне, просматривала фотографии, отправляла кому-то смайлики и лайки. Самир радостно подбадривал всех игравших.

В какой-то момент, радуясь очередному цветистому высказыванию моей бойкой старушки, я на радостях звонко шлепнул себя по коленке и тут же взвыл от острой, жгучей боли. Эта глупая оплошность почему-то сразу же испортила мне настроение, я потерял интерес к игре и решил выйти на крыльцо, подышать и посмотреть на небо.