Галина Романова - Игры небожителей

— Эту хату сняла та полоумная девчонка, которую вы пасли. Она оплачена на два месяца. Я наводил справки. Вот ключи, — на колени Саше упали два ключа на хлипком колечке. — Тебя там никто не станет искать. Никто и никогда. До конца срока еще есть время. Отсидишься. А я пока попробую все решить. Если не выйдет, уедем вместе.

— А если нет? Если… — он судорожно глотнул, но язык прилип к сухому нёбу. — Если вдруг…

Дальше слова не шли. Он не мог их выговорить.

— Если вдруг я не выйду на связь, не приеду, не пытайся меня искать, попадешься сразу. Бери флешку и на телевидение. В полицию и прокуратуру не суйся. У него везде свои люди. А телевидение слопает все. — Юра подумал и со злой ухмылкой добавил: — В том числе и его.

Виталий отпер дверь своей квартиры, переступил порог и, не включая света, дверь закрыл. Она захлопнулась с мягким щелчком. Он стащил с ног туфли, в сотый раз похлопал себя по заднему карману штанов, где спрятал копию записи с камеры наблюдения.

Он еще не видел, что на ней. Осторожно крался в темноте по коридору в сторону кухни. Оттуда вкусно пахло, а он был страшно голоден. Вот доберется, закроет за собой дверь и тогда включит свет. Если он это сделает раньше, то непременно разбудит Ирину. И получит по всем правилам. Потому что он страшно долго отсутствовал. С выключенным телефоном!

Да, да, он не разрядился. Князев его намеренно выключил. На телефон вдруг, словно взбесившись, стали приходить какие-то нелепые рекламные сообщения. Звонил дважды Новиков, спрашивая, что на работе. Виталий ему врал, что все тихо и спокойно, хотя не мог этого знать наверняка. Потому что тоже покинул свое рабочее место. Почти сразу после Новикова. Ирина несколько раз звонила, три или четыре раза, задавая ненужные, бестолковые вопросы о том, что он хотел бы на ужин.

Когда она спросила об этом в очередной раз, Князев не выдержал, крикнул в трубку:

— Еду! Я хочу просто еду, Ирина!

И после этого телефон он выключил. Он тайно мучился угрызениями совести под насмешливым взглядом крепыша в спортивном костюме, который вызвался ему помочь отыскать записи с камер трехмесячной давности. Но телефон так и не включил. Сначала дело.

А оно было не таким легким, каким могло показаться на первый взгляд. Все файлы в компьютере были разбросаны в беспорядке. Никакой системы. Никто их корректно не сохранял, просто сбрасывали в корзину и все.

И пришлось рыться в них, просматривая и январь с февралем, и апрель с маем. От путаницы дат, часов и минут у Князева разболелась голова и в глазах зарябило. Поэтому, когда они нашли нужный им день, включая вечер и ночь, он не стал смотреть.

— Перекинь мне копию, пожалуйста, — протянул он крепышу флешку. — Не хочу тебя больше задерживать.

Тот обрадовался, сделал ему копию и выпроводил из дверей отеля с явным облегчением.

Князев вошел в свою кухню. Плотно закрыл дверь. Щелкнул выключателем, обернулся и еле сдержался, чтобы не заорать в полный голос:

— Ирина! Что ты здесь делаешь?!

Ирка сидела в ночной рубашке в любимом углу за столом. Поджав под себя ноги, она держала в руках половник.

— Жду тебя, дорогой, — проговорила она с шипением и поиграла половником. — Сейчас буду учить тебя, как правильно себя вести в ситуации…

Ее серьезное лицо дрогнуло, и из глаз брызнули слезы.

— Сволочь! — прошептала она, бросая половник с грохотом на стол. — Я уж думала, что с тобой беда! И в полицию позвонить не могу, чтобы не подставлять. И… И уже не знала, что думать и что делать! Она помолчала и добавила с ненавистью: — Сволочь!

Князев растерянно улыбался. Он виноват, конечно, виноват. Но ее тревога за него показалась ему такой трогательной, такой милой. И неожиданные слезы. Ирина никогда не плакала. Терпеть не могла плакать. А тут…

Он стоял и улыбался. Не совсем уместно, конечно. И понял Князев об этом, когда половник полетел ему в голову. И попал! Прямо в лоб. Сделалось больно.

— Сволочь! — добавила Ирина, вскакивая с места. — Не мог предупредить? Не мог позвонить?

— Сначала было дело, — попытался он оправдаться и все тер и тер лоб, на котором начала вздуваться шишка. — Потом было уже поздно. Я подумал, что ты легла спать.

— Ты пропал, а я спать?! — ахнула она, приближаясь. — Ты вообще, что ли, Князев?! Кто я, по-твоему? Бездушная курица? Ты идешь по следу преступника, вдруг исчезаешь, а я должна лечь спать?

Она подошла к нему почти вплотную. Тронула шишку на лбу. Прошептала, что так ему и надо, что будет теперь знать. Уронила голову ему на грудь и обняла. Они простояли так довольно долго. Она обвиняла, он оправдывался. Она всхлипывала, он утешал. Она молотила кулачками его по плечам, а он ловил их и целовал. И это ему даже нравилось. «Так мило, — думал Князев, поглаживая ее стройную спину. — Так мило, что о тебе кто-то беспокоится. Кто-то тебя ждет».

— Я свинья, Ириша. Прости. — Князев отодвинул ее от себя, заглянул в лицо, поцеловал заплаканные глазки. — Простишь?

— Прощу, — буркнула она. — Но ты свинья. Это точно.

Их поцелуи, последовавшие за этим, грозили затянуться. Первой сдалась Ирина. Вырвалась из его рук. Отбежала к плите.

— Ты голоден? — Она загремела крышками кастрюлек.

— Да.

— Давай мой руки, я буду накрывать.

Пока Ирина подогревала безнадежно остывший ужин и ставила на стол тарелки, он успел принять душ, переодеться в спортивные шорты, сходить за компьютером и втиснуть его на стол, сдвинув всю сервировочную красоту в сторону. Ирина гневно зашипела ему в спину, но от громких комментариев воздержалась.

— Ну, давай, Князев, удиви меня. Что там? — Сев за стол, она жадно смотрела в монитор.

— Честно? Сам не знаю. Ушло несколько часов на сортировку. Там у них в файлах полный бардак. — Князев щелкнул мышкой. — Сейчас отмотаю на вечер, и будем смотреть.

Кадры быстро замелькали суетливо бегающими человечками. Они без конца сновали туда-сюда. Изредка останавливались, чтобы позвонить. Но это случалось крайне редко. С полудня до девяти вечера они с Ириной насчитали лишь троих желающих позвонить с таксофона. Никто из них под их подозрением оказаться не мог. Двое из них были водителями, которые заселялись в отель. Третьим оказался как раз тот самый крепыш, который поначалу поигрывал мускулами, пытаясь запугать Виталия, а потом изо всех сил старался ему помочь.

— Ну, а теперь включаю на нормальный режим, и будем смотреть, — проговорил он с набитым ртом. — Кстати, все очень, очень вкусно.

— Ты про еду? — сделала она язвительное ударение на последнем слове.

Князев все понял, скосил на нее взгляд и улыбнулся. Определенно эта женщина ему подходит. И не только для того, чтобы готовить ему и спать с ним. Но и для того, чтобы улыбаться ему при встрече, целовать при расставании, жалеть, понимать, жаловаться, ныть и клянчить у него деньги на всякие девчачьи слабости. Ирина никогда прежде этого не делала, но ему вдруг отчаянно этого захотелось.