Галина Романова - Игры небожителей

— Я не хочу на зону, брат… Я не хочу туда… Мне туда нельзя…

Юра опустошил почти половину своих счетов, пытаясь замять скверное дело, в которое ухитрился попасть его брат. Хорошо, пострадавший умный попался. Решил, что бесплатный шум вокруг этого дела гораздо хуже щедро оплаченной тишины. Принял от Юры плотный конверт с деньгами. С благодарностью покивал, прочитав страховой полис, выписанный задним числом, тоже вставший Юре в копеечку. И обещал, что уговорит девчонку подписать нужные бумаги.

— Она не дурочка, — произнес участковый, глядя на Юру поверх очков. — Она должна понимать, что ей выгодно, а что — нет. Ее не было на момент поджога в доме? Не было. А что творил какой-то там пришлый парень, она знать не могла. И не знает.

Юра потряс руку пожилому мужчине. Добавил к его конверту конверт чуть меньших объемов.

— Для девчонки, — пояснил он. — Пусть смирится с ситуацией. И не ропщет. Скажите, что ее искать никто не станет. Во всяком случае, с нашей стороны. За других ручаться не могу. Передайте ей в качестве компенсации за причиненные неудобства.

Его самого потом коробило от сказанных слов.

Гибель любимого — это причиненные неудобства? Круто! Конверт с деньгами — компенсация? Еще круче. И не факт еще, что участковый ей его передал. Юра неплохо научился разбираться в людях, и заметавшийся взгляд участкового ему не понравился. В нем было что-то, напоминающее алчность.

Плевать! Пусть распоряжаются деньгами как пожелают. Главное — он вытащил Сашку из полиции. Спас его от уголовного дела. Вот он — живой и здоровый — спит сном младенца. И совершенно не парится из-за того, как ему дальше жить. Это не его, это Юркины проблемы. Пусть он их и решает.

Юра выглянул из окна десятого этажа. Внизу усиливающийся с каждой минутой дождь щелкал по лужам и крышам машин. Листья, трава сделались серыми, мокрыми. Было неуютно. Юра поежился. Накрыл разметавшегося на кровати брата сбившейся простыней и пошел в кухню.

Он ненавидел дождь. Ненавидел серость, в которую превращала непогода все вокруг. Так серо и гадко было в день похорон их родителей, которые погибли по нелепой случайности на отдыхе. Ярко горели только голубые глаза его брата. Горели каким-то странным демоническим светом. И слез в них не было. И говорить он в те дни не мог.

— Следствие сильного нервного потрясения, — объяснил психолог, к которому Юра начал водить своего брата-подростка. — Все пройдет. Время лечит. Только вы следите за ним.

Он и следил. И до сих пор следит. Даже когда брат служил в армии, Юра ухитрялся его контролировать. Хотя это тоже обходилось ему недешево.

Он влез в холодильник, порылся в продуктах, которыми были забиты полки. Достал молоко, масло, яйца и начал готовить им завтрак. Когда омлет с кашей и кофе уже стояли на столе, и Сашка с заспанной мордахой вошел в кухню, Юра точно знал, что не оставит его здесь. Нечего ему делать в чужом городе, каким бы пригожим и уютным он ни казался.

— Поедешь со мной, — сказал он, откусывая бутерброд с маслом.

— А это нормально? — Сашка с аппетитом завтракал, забыв умыться и причесаться. — Проблем не будет?

— Я же все решил. — Юра посмотрел на брата и недовольно поморщился. — Ты бы хоть умылся, усаживаясь за стол.

— Юр, я же всегда после завтрака в ванну иду. Забыл? Это логично. Поел, зубы почистил.

— Логично! Все у тебя всегда логично! — Он в сердцах швырнул нож на тарелку с недоеденным омлетом. — Логично было дом поджигать, Саша?!

— Юрик, не начинай.

Сашка надул губы, прямо как в детстве, когда старший брат его отчитывал за очередной проступок.

— Я же тебе говорил, что не моя была идея. Мы даже не знали, что он так сделает! Пошел, типа, осмотреться. Смотрим, заполыхало. А он уже дом поджег, идиот.

— Дом поджег. Сам сбежал. Суперкоманда. — Юра показал брату оттопыренный большой палец. — Задание провалили, сами подставились. Меня… Меня подставили.

— У тебя будут проблемы?!

Сашка уставился на него, не мигая. В небесной голубизне его глаз плескалась невысказанная боль. Такого взгляда Юра не выносил. Слишком сильно он напоминал ему о страшных событиях двадцатилетней давности.

— Думаю, все улажу, — он сжал кулак и шутливо толкнул Сашку в плечо. — Пока мы вместе, мы..?

— Сила, — закончил брат с улыбкой. Выдохнул с облегчением: — Ну, я в душ. Потом со стола уберу. Ты не против?

— Иди уже.

Юра рассмеялся. Эта игра продолжалась со дня гибели родителей. Сашка выскакивал из-за стола, обещая все убрать потом. Сразу не мог, не хотелось. Никакого потом не случалось. Юра все убирал за него. Убирал, подчищал. До сих пор этим продолжает заниматься.

Ну и что! Это его родной брат. Он его любит больше всех на свете. Он — его семья. И плевать на всех остальных.

Все остальные не заставили себя долго ждать. Позвонили. По очереди.

Сначала прозвучал звонок от Ильина. Говорили в сдержанной форме. Будто бы ни о чем. Но Юра сразу все понял.

Хозяин был им очень недоволен. Особенно принятым решением притащить за собой брата.

— Там оставить его нельзя? — спросил он, еле разжимая рот.

— Нет.

— Не те условия, я не понял?

Эту квартиру Сашке подогнал кто-то из знакомых Ильина. На выгодных условиях подогнал. За аренду даже платить не надо было. Только коммунальные услуги и все. Но Юра, честно, в такую милость никогда не верил. Особенно не верил, что Сашке тут позволят очень долго жить на таких льготных условиях. Уберут тихо и все. Во сне вколют какую-нибудь дрянь, скажут — передозировка. Не нужен Ильину человек, так жестко подставившийся и наследивший. Не нужен.

— Условия отличные. Но так будет лучше.

— Для кого? — не унимался Ильин с расспросами.

— Для всех, — продолжал отвечать ему в вежливой форме Юра, хотя кулаки сжимались и зубы скрипели.

— Я тебя услышал. Возвращайтесь.

Разговор закончился. И почти тут же, с интервалом минут в пять, позвонила Лида.

Ей-то что надо?! Юра раздраженно посматривал на пританцовывающую зеленую трубку на дисплее телефона. Отвечать, не отвечать?

Лида его раздражала тем, что никогда не была ему понятна. Очень раздражала! Даже Ильина он научился читать, как открытую книгу. Этого матерого, жесткого человека, которого побаивался даже его влиятельный тесть, хотя никогда бы никому в этом не признался.

Но Юрий видел этот страх. И в жене Ильина его видел. Непросто так Лена использовала всякий предлог, чтобы удрать из дома под папенькино крылышко. Она боялась своего мужа. И однажды назвала его дремлющим удавом. Который, по ее словам, гораздо опаснее обычной змеи.

— Никогда не знаешь, что от него ждать.

Юра знал. Он научился разбираться в чувствах своего хозяина. Сторонился его лишних откровений, четко выполняя инструкции. Ему платили — он делал.