Майк Германов - Безликий [litres]

Хотя это, конечно, не означало, что девушка, пусть чисто гипотетически, не может оказаться убийцей. По идее, у нее были мотив и возможность. Правда, она не вписывалась в катавасию с автокатастрофой Барыкина и исчезновением Наумова-блондина, но ведь она могла и не иметь к ней отношения. Действовать сама по себе. От таких мыслей голова немного шла кругом.

Мне принесли заказанную еду, и я принялся за нее, стараясь не думать об изжоге, которая непременно последует. По идее, надо бы перейти на геркулесовую кашку, хотя бы временно. Говорят, она даже от язвы помогает. Но не люблю я эти молочные размазни, что же поделаешь? Хотя, если бы приперло… ел бы и кашки.

«Так зачем ждать, когда тебе их пропишет доктор? – поинтересовался внутренний голос. – Не лучше ли не доводить до греха?»

От таких мыслей есть десерт расхотелось. Выпив кофе, я взглянул на часы и набрал Анин номер.

– Привет! – Голос у нее был такой, словно она запыхалась. – Я, наверное, задержусь. Еще не освободилась.

– Ничего, все нормально. Что у тебя за дело такое срочное, если не секрет?

– Сама не знаю, если честно.

– Как это?

– Да Андрей позвонил, попросил встретиться. Сказал, хочет что-то обсудить, но по телефону говорить не может.

– Андрей? – Меня что-то кольнуло. Не ревность, а плохое предчувствие. – Часом, не Наумов?

– Он самый. Мы вместе работаем, ты же знаешь.

Я вскочил за столиком, едва его не опрокинув. Официанты повернулись ко мне в недоумении, затем выражение их лиц стало подозрительным.

– И вы сейчас должны встретиться? – проговорил я внезапно осипшим голосом.

– Ну, да. Уже минут через пять.

– Где ты сейчас?

– Иду по Екатерининскому парку. Мы договорились у «Каприза»…

– Разворачивайся и дуй обратно! – только что не крикнул я, вытаскивая свободной рукой бумажник, чтобы расплатиться.

– Что?!

– Не вздумай с ним встречаться! – Я бросил на стол банкноту, которой должно было хватить, и помчался к выходу, краем глаза заметив, как официант торопливо направился к столику, чтобы убедиться, что я его не надул. – Потом все вопросы! – сказал я, выскакивая на улицу. – Просто уходи оттуда. Запрись в квартире и жди меня. Опер с тобой?

– Кто?

– Сотрудник полиции, который за тобой присматривает. – Я уже сидел в машине и вставлял ключ зажигания. Он, как назло, не попадал.

– Не знаю. Я его ни разу не видела.

– Ладно, надеюсь, он поблизости. В общем, ты меня поняла?

– Да в чем дело-то, Валера?! – В Анином голосе промелькнули истерические нотки. – Андрей убийца, что ли?

– Это вполне вероятно, – сказал я, рванув с места и вливаясь в поток машин. Слишком медленных, как мне казалось.

– Бред! – убежденно проговорила Аня.

– И тем не менее послушай меня!

– Ладно, но если что…

– Да-да! Это потом. А сейчас рви оттуда когти! И держись дорожек, где побольше людей.

– Хорошо, я поняла.

– Поезжай общественным транспортом.

– Ладно-ладно.

– Я поеду к твоему дому.

– Все, договорились. Пока!

В динамике раздались короткие гудки, и я спрятал мобильник в карман. Зачем Наумову понадобилось вызывать Аню на таинственное свидание в парк? Как она вписывается в его план? Неужели дело только в том, что она помогала мне, расследующему убийства? Или Наумов (Барыкин?) ревновал девушку?

В любом случае я успел вовремя. Теперь она будет в безопасности.

Я набрал номер Димитрова.

– Рома, нужен ордер на обыск квартиры Наумова.

– И ты считаешь, что того, что у нас, вернее у тебя, есть, достаточно?

– Не знаю. Но все равно…

– Да, я понял, – перебил лейтенант. – Попытаюсь. Я вообще-то сейчас еду по магазинам выяснять, не узнают ли продавцы купившего бог знает когда «Corpa-DiSaundress».

– Молодец! – Ботинки меня сейчас интересовали мало. – Отправь кого-нибудь присмотреть за Наумовым. Сейчас он не дома, но скоро должен вернуться.

– Откуда такая уверенность?

– Просто предположение.

Димитров усмехнулся:

– Ну конечно!

– Только пусть не попадаются ему на глаза.

– Понятно уж.

– Ну все, до связи.

Я добрался до Аниного дома через полчаса, припарковался под кустом сирени и почти бегом направился к крыльцу.

– Валера! – оклик заставил меня остановиться и развернуться.

Аня шла вдоль дома. Она помахала мне.

– Как мы с тобой одновременно приехали, – улыбнулась она, подходя.

На ней были голубые джинсы, ботильоны и сиреневая блузка, оставляющая плечи открытыми. Ветровку она несла, перекинув через левую руку.

Я заметил медленно выезжающий из-за угла белый «Шевроле». Когда автомобиль прокатил мимо, я узнал в нем опера, посланного Димитровым следить за девушкой. Значит, все это время она находилась под охраной, как я и думал. От сердца немного отлегло.

– Надеюсь, мы сейчас поднимемся, – сказала Аня, беря меня за рукав, – и ты мне все спокойно объяснишь!

– Знаешь, по дороге мне пришла в голову одна идея, – ответил я, не двигаясь с места. – Может, ты присоединишься ко мне?

– Куда-то поедем?

– Хочу переговорить с Мариной Арсеньевной.

– С психологом?

– Да. Она уже помогла мне однажды, и теперь у меня появился один вопрос.

Аня пожала плечами:

– Ну ладно, поехали. У тебя есть ее адрес?

– Нет, но это не проблема. Узнаю в отделе по базе.

Мы сели в «Олдсмобиль» и покатили.

– Аня, к тебе у меня тоже есть разговор, – начал я, мельком взглянув на профиль сидевшей рядом девушки.

Она повернулась:

– Правда?

Я кивнул.

– Это насчет Юры Барыкина. Человека, чья фотография стоит у тебя в серванте среди кубков, – перебил я.

Повисла пауза.

Мы ехали, глядя в ветровое стекло, не решаясь посмотреть друг на друга. Я чувствовал напряжение, которое грозило превратиться в пропасть. Мне бы этого не хотелось, но я должен был узнать правду.

Наконец Аня заговорила:

– Ладно, ты прав: я соврала. Не хотела, чтобы кто-то знал о нашей связи. Она всегда была… тайной. Так хотел Юра. А потом он погиб, и… в общем, я решила, что должна забыть о нем и о том, что мы любили друг друга. Хотя не уверена, что наши отношения можно назвать любовью в прямом смысле. Они были во многом довольно болезненными.

– Почему? – спросил я, взглянув на нее.

Она не повернулась, продолжая глядеть на дорогу.

– У Юры были большие проблемы… с внешностью. Вернее, он был уверен, что у него проблемы. Все из-за тех ожогов. Он думал, что остался уродом и не может нравиться женщинам. Ему казалось, что люди на улице смотрят на него с отвращением. И никак не хотел верить, что у него все в порядке с лицом. Из-за этого у нас не очень-то клеилось, хотя мы встречались почти три года. Он сам нашел меня, предложил встретиться. И завертелось. – Аня помолчала. – Он сильно изменился. Стал совсем не таким, каким был в детстве, когда мы еще учились. Тот случай с пожаром очень повлиял на него.