Майк Германов - Безликий [litres]

Минут через десять я добрался до фотографии, висевшей между снимком какой-то девушки в свободных штанах, танцующей в ярком свете софитов, и цветной ксерокопией очередного сертификата, врученного кому-то в студии.

На меня смотрел улыбающийся Юрий Барыкин, в одной руке державший позолоченный кубок, а в другой – диплом. Ему было на вид лет двадцать пять, если не меньше. Рядом с ним, чуть обрезанный краем фотографии, но отлично различимый, стоял худощавый голубоглазый блондин в серебристой рубашке.

Я прошел дальше вдоль стен и обнаружил еще три фотографии Барыкина и две – голубоглазого блондина. Когда музыка в зале стихла и ученики начали расходиться, я снял одну рамку и подошел к показавшемуся в рекреации преподавателю.

– Простите, что не представился, – проговорил тот, подавая руку. – Роман Альбертович Ниецевский.

– Лейтенант Самсонов.

– Что это у вас? – Он взглянул на фотографию. – А, с соревнований. Старый снимок.

– Кто здесь? – спросил я.

– Наши преподаватели. Правда, бывшие. Вот этот, – Ниецевский ткнул пальцем в Барыкина, – погиб. Разбился на машине. Сгорел так, что, говорят, его с трудом опознали. Хороший был парень, хоть и замкнутый. Все время вздрагивал, если слышал какой-нибудь сигнал.

– Сигнал? – переспросил я.

– Ну, да. Машина, там, завоет или еще что-нибудь. У нас однажды накурили в мужском туалете, сработала пожарка, так Юра аж побледнел и затрясся весь. Я думал, он сознание потеряет.

– Он это как-то объяснил?

– Нет. Да я и не расспрашивал. У каждого свои тараканы, как говорится.

Я кивнул.

– А это кто?

– Тоже наш преподаватель. Уволился пару лет назад. Кажется, в другой город переехал.

– Как его зовут? – спросил я, замирая от предвкушения.

– Андрей Наумов.

– Тоже хороший парень?

Ниецевский пожал плечами.

– Мы мало общались. Не могу ничего про него сказать. Кажется, перед тем, как уволиться, он пропал в Карелии на несколько недель. К счастью, нашелся.

– Вы его с тех пор видели?

– Нет.

– А когда он приходил увольняться?

– Он не приходил. Прислал заявление по почте и попросил так же выслать ему трудовую книжку.

– Как он аргументировал это?

– Лежал в больнице на реабилитации. Не мог сам приехать. Ему пошли навстречу, конечно же.

– Никто его не навещал в больнице?

– Мы хотели, но он отказался назвать адрес.

– Понятно. – Я достал фотографии учителей. – Скажите, а кто-нибудь из этих людей вам знаком?

Ниецевский внимательно просмотрел снимки и покачал головой:

– Нет, к сожалению.

– У Барыкина была девушка?

– Кажется, да. Во всяком случае, я его видел пару раз с какой-то особой.

– Он не говорил о ней?

– Никогда.

– Они с Наумовым были друзьями?

– Скорее приятелями. Барыкин иногда подвозил Андрея на машине.

– На белом «Ниссане»?

– Вроде бы. Скажите, а к чему все эти расспросы? Что-то случилось?

– Может быть, – ответил я уклончиво, пряча фотографии учителей. – Вы мне очень помогли, Роман Альбертович.

– Надеюсь. – Он белозубо улыбнулся. – А у вас, лейтенант, есть девушка?

– Надеюсь, скоро будет.

– Жаль.

Я вежливо, но холодно улыбнулся.

– Всего хорошего, – проговорил Ниецевский.

Выйдя на улицу, я сел в машину и на несколько секунд прикрыл глаза. Информации становилось все больше, и ее надо было обдумать.

Я включил проигрыватель и нашел песню группы Korn «Narcissistic Cannibal». Музыка всегда помогала мне сконцентрироваться. Некоторое время я сидел, слушая трэк, потом откинулся на спинку водительского кресла.

Получалось, что приятель Барыкина Наумов исчез (неизвестно, был ли он вообще в Карелии, ведь об этом знают только с его (а его ли?) слов), затем объявился, но никто из знакомых его не видел. В то же время погибает Барыкин, да так, что опознать его удается только по часам и медальону.

Я представил, как Барыкин убивает Наумова и сажает его на место водителя, а затем сталкивает машину в кювет и поджигает. В принципе, проделать такое можно было, и вполне достоверно. После этого он занимает место Наумова, «отправив» его в путешествие в Карелию. Теперь, став другим человеком, он поступает на работу в школу в Пушкине, где может отомстить своим обидчикам. Как именно досадили ему убитые, неизвестно, но наверняка он считал их виноватыми в том, что его лицо обгорело. А эта травма – судя по всему, больше психическая – довлела над ним всю жизнь.

Вот только была одна загвоздка: у того Наумова, который работал в школе, было совсем не то лицо, что у Барыкина. И даже не лицо Наумова, голубоглазого блондина. Кто вообще этот человек?

«И человек ли?!» – прошептал мне на ухо внутренний голос. Что, если демон с черепом вместо лица, которого видел бомж в лесу, способен принимать разные облики?

Нет, это, конечно, глупости! Никаких обитателей ада в Пушкине нет и быть не может. В конце концов, это реальная жизнь, а не фильм в жанре хоррор. Хотя, надо признать, жизнь иногда дает фору даже некоторым ужастикам.

Я достал сотовый и позвонил Ане.

– Ну что, в семь? Я успеваю.

– Слушай, тут такое дело… – затараторила девушка смущенно. – В общем, мне нужно на часик отлучиться, так что давай перенесем. Ты не против?

– Да нет, ради бога. Тогда в восемь?

– Да, это было бы лучше всего.

– Хорошо. Я тебе еще раз позвоню минут за двадцать на всякий случай.

– Отлично.

– Ну, пока.

– До скорого.

Я завел мотор и развернулся. Ехать было часа полтора, не меньше.

Парить не перестало: воздух был какой-то густой, спертый. Включив кондиционер и музыку (играла знаменитая «Lady in red»), я покатил назад в Пушкин. До назначенной с Аней встречи оставалось больше двух часов, так что я еще вполне успевал перекусить по дороге.

Заехав в кафе и заказав отбивную с рисом под кисло-сладким соусом и десерт из засахаренных фруктов (почему-то захотелось плюнуть на необходимость соблюдать хоть какую-то диету – лучше приму потом таблетку), я набрал номер Димитрова.

– Известно что-нибудь насчет священника?

– С ним все в порядке. С училкой танцев тоже. Кстати, я выяснил, где торгуют ботинками «Corpa-DiSaundress» в Пушкине. Всего два магазина. Адреса дать или мне самому сгонять?

– Сгоняй. Узнай, сколько пар было продано и не помнят ли продавцы покупателей. Мужчин и женщин.

Димитров фыркнул:

– Ты сам-то веришь, что такое возможно?

– Нет, но мало ли. Покажи фотографии.

– Учителей?

– Да.

– Ладно. А у тебя как успехи?

– Похоже, я вычислил Пожирателя.

Короткая пауза.

– Да ладно?! – недоверчиво протянул лейтенант. – И кто?

– Думаю, Наумов. Учитель танцев.

– С чего это?

– Точно сказать не могу, полной картины еще нет. Но все указывает на него.

На самом деле были возможны и другие варианты, например, с участием Ани, мстящей за своего возлюбленного, но ситуацию, в которой она могла оказаться убийцей, представить было еще труднее, чем объяснить, почему у Наумова-учителя внешность не похожа ни на Барыкина, ни на настоящего Наумова.