Анна Малышева - Клетка для сверчка

— Нет, нет… — Ольга покачала головой. — Ему тут ничего не сделать, он сам сейчас переживает трудные времена. Он помогал, пока мог, много помогал. Надо совсем совести лишиться, чтобы опять его просить. А эти мои долги…

Ее лицо разом потемнело и словно съежилось.

— Они уже старые. На них наросли проценты. Есть люди, которым сразу надо рождаться нищими, чтобы им в долг никто не давал. Это я!

Она пыталась принять шутливый тон, но взгляд был серьезен, губы не улыбались. Александра склонила голову в ответ:

— Я такая же. Мне никто в долг и не дает.

— Это к лучшему, уж поверьте! — воскликнула Ольга и подошла к столу. — О чем я думала, когда брала эти кредиты… Только не о том, что придется их выплачивать, это точно. Я жила одним днем, а теперь… Кажется, наступает вечер.

Александра протянула ей дымящуюся кружку и сама присела к столу. Ольга подула на кофе:

— Сейчас я на самом краю. Думаете, я верила в успех аукциона? Вот нинасколько не верила! Но надо было попытаться…

Она сделала глоток, капризно оттопырила губы с видом обиженного ребенка:

— Горячо. Когда вы найдете покупателей?

— Я могу позвонить прямо сейчас.

— Да, лучше быстрее, — Ольга отодвинула кружку. — Так звоните! Или вы не хотите говорить при мне? Я могу на лестнице подождать или в машине.

— Вовсе нет, у меня нет от вас секретов! — Александра смутилась, сообразив, что ее подозревают в корыстных умыслах. — Мой процент от сделки обговорим заранее. Для меня даже лучше, чтобы вы были полностью в курсе происходящего. Я поставлю вызов на громкую связь.

— Да? — с сомнением проговорила Ольга. — Знаете, а дядя никогда не говорил при мне о делах.

— Коллекционеры не любят этого, а я ведь не коллекционер, — улыбнулась Александра.

Она едва успела достать из сумки телефон, как он ожил в ее ладони, словно ждал этого момента. На экране отобразилось имя Елизаветы Бойко. Та заговорила напористо, без приветствий, словно продолжая неоконченный разговор:

— Ну? Почему не звонишь? Какие у тебя планы? Я уже решила сама о себе напомнить.

— Очень кстати, Лиза, мы хотим увидеться с тобой. — Александра говорила спокойно, почти равнодушно, зная, что излишняя заинтересованность вредит прибыли. Впрочем, хитрить с Бойко смысла не имело. Перекупщица, живущая ежесекундной выгодой, видела людей насквозь.

— Я знала, что вы с Исхаковой без меня не обойдетесь, — тут же ответила Бойко. — Жаль только, что дошло до скандала. Алешина до сих пор не может успокоиться. Я тут неподалеку от нее… Угрожает страшными разоблачениями. Клянется, что четки — подделка.

Ольга, прекрасно слышавшая все по громкой связи, поморщилась и сделала пренебрежительный жест. Александра перебила собеседницу:

— Так когда мы увидимся? Ты обещала посодействовать, кого-то привести.

— Я сейчас же позвоню одному человеку, — моментально ответила та. — Мне надо кое-что уточнить. Четки со сверчками в продаже?

Ольга кивнула.

— В продаже, — озвучила Александра.

— У меня есть верный покупатель, — Бойко внезапно заговорила тише, словно ее кто-то слушал. — Шикарный вариант! Только давай условимся, больше никому не предлагай. Тогда я еще сегодня вечером привезу его, и он, скорее всего, заберет. Об остальном поговорим позже.

Александра взглянула на Ольгу. Та несколько раз энергично кивнула.

— Договорились, — ответила художница. — Вечером созвонимся, условимся точно. Вы сможете приехать за город?

— Да хоть в ад, — Бойко говорила уже еле слышно. — Клиент разогрет, главное, не дать остыть. Готовьте товар. Целую.

И дала отбой. Ольга беззвучно хлопнула в ладоши и воскликнула:

— Ведь это не меньше двух миллионов, да?!

— Я надеюсь, что так! — Александра говорила сдержанно. После случая на аукционе она была далека от радужных ожиданий. «Если клиент, которого приведет Лиза, будет осведомлен о скандале, они начнут сбивать цену…»

— Мне так нужны эти деньги! — Ольга говорила словно сама с собой. — Я почему-то так и знала, что именно эти четки продадутся…

— Будем верить в то, что продастся все! — Александра взглянула на часы. — Скажите, ведь коллекцию должны привезти обратно к вам в дом?

— Согласно условиям договора — должны привезти, откуда забрали, — Ольга взглянула на нее изумленно, словно вдруг проснувшись и обнаружив себя в незнакомом месте. — А мы-то с вами не торопимся… Вообще, мне должны заранее позвонить, наверное, они все еще упаковываются. Но давайте поедем. Вы ведь со мной?

Последние слова она произнесла почти умоляюще. Александра без колебаний ответила:

— Конечно, я еду с вами, помогу встретить коллекцию. Секундочку, только возьму кое-какие бумаги…

Она отошла к стеллажу, заваленному кипами старых журналов, альбомов, почти неразличимых под рыхлым слоем едкой пыли… Потянула на себя тяжелый фанерный чемодан с обитыми жестью углами, втиснутый между стеллажом и скошенной внешней стеной. Чемодан, который долго не двигали с места, словно прирос к полу.

— Я помогу! — раздался за спиной голос Ольги. Вместе, расшатывая и дергая неподъемный груз, они выволокли чемодан из угла и выпрямились, неизвестно отчего посмеиваясь. Ольга отряхивала испачканные руки:

— Ну и пыль у вас, уж извините!

— О да, этого добра у меня хватает! — в тон ей, не обижаясь, отвечала художница. Присев на корточки, она щелкнула латунными замками, откинула крышку. Ольга склонилась:

— Тетради, блокноты… Ух, сколько! Тоже коллекция?

— Ну, в некотором роде, — Александра быстро перебирала слежавшиеся тетради, открывая каждую и просматривая первые страницы. — Только тут предмет собирательства — сами коллекционеры. Это уникальный архив, мне его завещала лучшая подруга. Ее уже нет. Она много лет торговала антиквариатом в Москве, одно время у нее даже был свой магазин рядом со Старым Арбатом. Она знала всех! И вот у нее было правило — каждую покупку, каждую продажу она фиксировала в этих тетрадях, причем заносила сюда сведения также о том, кто купил. Вот тут — постоянные клиенты, крупные коллекционеры с именами. Тут — те, кто покупал пару раз. Случайные любители. Дилетанты. А вот тут — видите, как много, — вовсе неизвестные люди. И о каждом Альбина записывала все, что удавалось узнать.

— В самом деле уникальный архив… — Ольга, сделавшись вдруг очень серьезной, взяла один блокнот, осторожно открыла и заглянула. — Ведь тут сотни жизней?

— Тысячи, — Александра отобрала несколько блокнотов и стерла с них пыль концом шарфа. — Это огромный труд. Альбина — так звали мою подругу — рассказывала, что изначально эти тетради велись для того, чтобы помогать в торговле. Знать вкусы, привычки, адреса клиентов, следить за движением товара. Иногда одна вещь или картина проходила через несколько рук, непостижимым образом вдруг терялась, вновь появлялась в другой стране, с другой историей… Вести эти записи стало привычкой, Альбина фиксировала все сделки, и уже не только свои собственные. Она уверяла, что здесь, в этом чемодане, собраны все известные имена коллекционеров, которые были активны с конца семидесятых до конца девяностых годов.