Евгения Горская - Незримые нити

Антонина сходила за телефоном, налила себе еще чашку кофе и позвонила старому другу.

— Как дела, Мишенька? — с некоторым беспокойством спросила Антонина.

— Ты мне вчера ни разу не позвонила, — упрекнул Михаил.

— Ты мне тоже, — напомнила Антонина.

— Я очень плохо себя чувствовал. Слабость, давление скакало. Я надеялся, что ты приедешь.

— Ну так позвал бы!

— А сама ты не догадалась позвонить?

— Прости, — покаялась Антонина. — Сейчас-то ты как?

— Сейчас я на работе, — проворчал он.

Антонина перехватила телефон другой рукой, отпила кофе.

— У Маши будет малыш.

— Поздравляю! — засмеялся Михаил. — Он еще не родился, а ты уже перестала мне звонить! Когда родится, не будем видеться годами? Пока в школу не пойдет?

Наверное, у нее сильно испортилось бы настроение, если бы она не умела управлять им.

— Пока, Мишенька, — попрощалась Антонина. — Звони, когда я буду тебе нужна.

Она не стала выслушивать, что нужна ему всегда, но предпочитает заниматься кем угодно, только не им. Антонина ткнула пальцем в экран, прерывая разговор, и потерла телефоном подбородок.

Надо было позвонить Оксане, но она, ругая себя за расточительность, вызвала такси.

Оксана открыла ей не сразу, Антонина даже успела испугаться. Девушка была бледная, со спутанными волосами и капельками пота на лбу.

— Как дела? — бодро спросила Антонина. — Ты завтракала?

Антонина повесила пальто и только тут заметила, что глаза у Оксаны заплаканные.

— Что случилось? — строго поинтересовалась Антонина. Как и положено сиделке. — У тебя что-нибудь болит?

Девушка не ответила, только слезы сначала наполнили глаза, а потом покатились по щекам.

— Оксаночка, что случилось?

Оксана потрясла головой и попыталась улыбнуться.

— Зачем вы беспокоитесь, Антонина Александровна! У меня нормально все!

Семен вчера сказал, что опасного ничего нет. Обычный грипп, как у половины Москвы.

— Температуру меряла?

— Нет еще.

Антонина притянула Оксанину голову к своему виску. Такого жара, как вчера, не было.

— Иди меряй температуру! — распорядилась Антонина.

Прямо над ухом громко зазвенел дверной звонок. Звук на секунду прервался и загремел снова. Антонина распахнула дверь.

Парень в расстегнутой куртке скользнул по ней равнодушным взглядом, как будто Антонина была вещью, и уставился на Оксану. Антонина вдоль стеночки шмыгнула на кухню.

— Я сидел! — с вызовом произнес мужской голос.

— Что? — не поняла Оксана.

Антонина тоже не поняла.

— У меня судимость. Я сидел в колонии.

Из прихожей донесся шорох, а потом тихий голос Оксаны:

— Я видела, как ты ходил к моей хозяйке!

— Я сидел! Ты что, не поняла? Ты… ты не желаешь больше меня видеть?

— Я видела, как ты ходил к моей хозяйке, — всхлипнув, повторила Оксана.

— Я занимался ее машиной, — нехотя объяснил Степан. — Лиза поцарапала машину и попросила помочь. У меня знакомый автослесарь, я отогнал к нему машину. А ей свою одолжил. Я давно Лизку знаю, мы из одного города. Она меня иногда просит кое о чем, я не отказываю. Я очень боялся, что она тебе расскажет…

— Она тебя встречала в пеньюаре!

— Откуда я знаю, в чем она меня встречала! Мне до нее дела нет, а ей до меня. Ксана, услышь, что я тебе говорю! Я сидел!

— За что? — помолчав, спросила Оксана.

— За взятку и преступную халатность.

— Как хорошо, что не за убийство! — это Оксана произнесла тихо.

Опять послышался шорох, а потом тишина. Антонина осторожно выглянула и тут же опять спряталась. Степан прижимал Оксану к распахнутой груди.

— Я чуть с ума не сошел, когда встретил Елизавету, — это Степан прошептал. — Она знала, что я сидел. Я так боялся, что она тебе скажет и ты меня бросишь.

— Надо было самому сказать.

— Надо было. Ты меня не бросишь?

Оксана не ответила. Снова послышался шорох, потом голоса зазвучали в комнате.

Антонина тихо вышла в прихожую, схватила пальто, а такси вызвала, уже выйдя из подъезда.

Вставать не хотелось. Борис выключил будильник до сигнала, полежал, пытаясь заснуть, и нехотя поднялся.

Надо было настроиться на предстоящий рабочий день. Обычно он это делал с радостью, мысленно прописывал, что необходимо сделать в первую очередь, а что можно отложить на потом. Сейчас сосредоточиться на работе не получалось.

Он заварил чай, заглянул в холодильник и тут же захлопнул дверцу. Аппетита не было совсем.

Послышались шаги. Заспанная Лиза вошла на кухню, ласково ему улыбнулась.

— Сейчас приготовлю завтрак.

— Не надо, — отказался он. — Не хочется.

Глаза у жены после сна были припухшими, казались совсем маленькими. Раньше жена по утрам напоминала ему слепого котенка, и это умиляло. Сейчас он Лизу равнодушно пожалел, она показалась просто некрасивой.

Жена села за стол, положила подбородок на сомкнутые пальцы.

— Я вчера, когда ты уже легла, разговаривал с Машей. — Борис отпил чай. Чай был заварен хорошо и успел остыть в меру, а показался безвкусным. — У меня будет внук.

— Да? — Лиза подняла голову, провела пальцами по щекам. — Ты рад?

— Не знаю, — честно сказал Борис. — Наверное, рад.

Лиза покусала губы, глядя мимо него.

— Теперь Маше надо будет помогать.

— В каком смысле? — На самом деле он прекрасно понял, что имела в виду жена.

— Деньгами. — Лиза с удивлением на него посмотрела. — Маша долго не сможет работать.

Прежнего Бориса сейчас восхитила бы забота жены о его дочери.

— Надо будет помочь, поможем, — кивнул он. — Но не думаю, что такая необходимость возникнет. Если Костя перейдет в фирму, проблем с деньгами у них быть не должно.

— Откуда ты знаешь? Ты же сам говоришь, что финансирование сокращается.

Лиза включила чайник, достала с полки чашку, принялась шуршать коробками с чаем. Шуршание раздражало.

— Я побеспокоюсь, чтобы у фирмы проблем не было.

Лиза на секунду повернулась, быстро на него посмотрела и опять зашуршала коробками.

— Боренька, ты мне так и не рассказал про командировку. Где ты был?

Борис смотрел на спину жены и с удивлением понимал, что жена кажется ему чужой и неуместной на его кухне.

Чертовщина случилась с ним в этой командировке.

— По электростанции болтался. Города совсем не видел. Даже в гостинице остановился при станции, — соврал он.

— Но в такой гостинице, наверное, совсем убого, — удивилась Лиза.

— Ничего, я не привередлив. Зато время на дорогу не надо тратить.

Жена наконец выбрала пакетик, бросила в чашку, залила кипятком.

— Лизочка, я пошел. — Он поднялся, поцеловал ее в спутанные волосы. Волосы были мягкими, не щекотали губы, как Иренины роскошные кудри. Борису стало жаль женщину рядом.

Ему не хотелось, чтобы она выходила его провожать, но она вышла.