Евгения Горская - Незримые нити

Ему повезло, Антонина открыла дверь.

Отвечать на звонок не хотелось. Наташа снова промокнула бумажным платком слезы, которые никак не хотели прекращаться, и, стараясь говорить ровно, поздоровалась с Елизаветой.

— Я понимаю, Наташенька, — виновато проговорила заказчица, — перед Новым годом всегда много хлопот, но, может быть, вы все-таки сможете привезти картину?

Просьба была справедливой, деньги за работу Наташа получила, отдать картину было необходимо.

— Если хотите, я могу сама приехать и забрать.

— Не надо. — Наташа отодвинула телефон от уха и высморкалась. — Я привезу. Прямо сейчас.

Прямо сейчас она была такой опухшей, что умываться пришлось долго. А потом долго краситься, пытаясь замаскировать красные глаза.

Наверное, замаскировалась Наташа плохо, потому что, увидев ее, Елизавета испуганно ахнула:

— Наташа, что с вами?!

Наташа протянула хозяйке целлофановую сумку с упакованной картиной, а ответить не смогла, потому что снова подступили слезы и пришлось замереть, чтобы их сдержать.

— Наташенька, что случилось? — Елизавета перехватила сумку и заглянула Наташе в лицо.

Взгляд у нее был грустный и участливый.

Наташа хотела ответить, что все в порядке, но не смогла. Слезы все-таки потекли, несмотря на все Наташины старания.

— Раздевайся! — решительно сказала Елизавета. Сумку с картиной она прислонила к стене. И, поскольку Наташа не двигалась, подергала ее за рукав куртки. — Раздевайся!

Наташа затрясла головой — спасибо, я пойду, но хозяйка решительно ее удержала и сама начала расстегивать кнопки куртки.

Наташа послушно разделась, бросила куртку на стул.

— Пойдем! — Елизавета провела ее на кухню, открыла одну из полок и повернулась к Наташе. — Выпить хочешь?

— Хочу, — мрачно решила Наташа.

Из спиртного у хозяйки оказался только коньяк. Крепкий напиток обжег горло, в груди потеплело.

Елизавета пить не стала, села напротив Наташи и участливо спросила:

— Кто-нибудь заболел? Или?..

— Или, — кивнула Наташа.

— Молодой человек?..

— Он не молодой. — Наташа потянулась к рюмке и еще немного отпила.

— Ты с ним поссорилась?

— Он меня бросил.

Елизавета резко поднялась, отошла к окну. Солнце светило ей в волосы. Когда Наташа сюда добиралась, солнца на улице не было.

Впрочем, она могла просто его не заметить.

На солнце Елизаветины волосы отливали рыжиной. Елизавете это шло.

Раньше Наташа Елизавету не любила, и хозяйка казалась ей неинтересной. А на самом деле она очень миленькая. Симпатичная.

— Это со всеми случается. — Елизавета отвернулась от окна. — Надо немножко потерпеть, и все пройдет.

От коньяка слезы течь перестали. А может быть, не от коньяка, а оттого, что Елизавета, которую Наташа раньше терпеть не могла, смотрит с участием и пониманием.

— Не пройдет! У меня… у меня жизнь кончилась!

Это было правдой. У нее кончилась прежняя жизнь. Теперь будет какая-то другая. Теперь будет жизнь, от которой лучше удавиться.

— Перестань!

— Вам легко говорить… — жалобно проблеяла Наташа.

Ей очень хотелось, чтобы ее пожалели.

— Тебе, — поправила Елизавета.

— Тебе, — не удивившись, послушно повторила Наташа.

А чему удивляться? Раньше Елизавета была хозяйкой, Наташа ее не любила и общались они официально. А теперь Наташа на Елизавету не работает. Теперь они подруги.

Наташа опять потянулась к рюмке. Рюмка была пуста, Елизавета, вздохнув, снова в нее плеснула.

Жизнь изменилась сразу и во всем. Раньше Наташа коньяк терпеть не могла и никогда его не пила, а теперь глотнула с удовольствием.

— Почему же мне легко говорить? — грустно усмехнувшись, спросила хозяйка. — Ты думаешь, у меня в жизни всегда все было гладко?

— Какая разница, как было! — перебила Наташа. — Важно, что сейчас есть! У тебя муж хороший, он тебя любит!

А с Наташей судьба обошлась жестоко. То есть Семен обошелся.

Тут Наташе стало так себя жалко, что она заплакала. Плакать понравилось. Хозяйка подвинула ей пачку бумажных салфеток.

Наташа рыдала и жаловалась, а Елизавета, то есть Лиза, ее успокаивала.

Потом Лиза вызвала Наташе такси и проводила до машины. В машине ее укачало. Выбираясь у своего подъезда, Наташа едва не упала. Но тут кто-то больно схватил ее за плечо, и голос Семена констатировал:

— Алкоголичка!

Из соседней комнаты послышался шорох. Кажется, женщина проснулась. Антонина прислушалась. Шорох повторился, и почти сразу женщина появилась в дверях. Женщине было неловко, она старалась не смотреть на Антонину.

— Простите меня, — извинилась гостья. — Я сейчас уйду.

Антонина постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее.

— Подождите, Ирочка! Сейчас пообедаем, потом приедет Боря.

— Нет! — Гостья затрясла головой. — Нет, спасибо. Я пойду.

Гостья Антонине не нравилась. По сравнению с этой тощей пьянчужкой даже неумная Лиза казалась верхом совершенства.

Ирена надела шубу. Антонина вежливо с ней попрощалась, заперла дверь.

Хотела позвонить брату, но не стала. Через час Борис позвонил сам.

— Проснулась и уехала, — доложила Антонина.

— Что?! — ахнул Борис. — Какого черта ты ее отпустила?

— А что я должна была делать? — возмутилась Антонина. — Я ей предложила тебя дождаться, она отказалась!

Дальше брат слушать не стал, отключился. Антонина с раздражением бросила телефон на диван, подумала и переложила на место, на этажерку.

Ирена ей не нравилась, но Антонина почувствовала себя виноватой.

А еще через некоторое время начала испытывать заметное беспокойство. Хотелось убедиться, что Ирена благополучно добралась до дома или куда там еще ей надо было добраться.

Вот так всегда! Антонине навязывают чужие проблемы, а она становится виноватой непонятно в чем!

Антонина старалась себя жалеть, но получалось плохо. А когда раздался звонок в дверь и усталый Борис шагнул в прихожую, мрачно спросила:

— Нашлась?

Брат покачал головой. Он был таким замотанным и несчастным, что смотреть на это не хотелось.

Антонина отправилась на кухню, машинально включила чайник. Борис появился через минуту. Сел за стол, поправил крышку на сахарнице. Он с детства любил во всем порядок.

— Из отеля она уехала.

— Она не москвичка?

Борис покачал головой — нет.

— Ты познакомился с ней в командировке? — догадалась Антонина.

Впрочем, догадаться было нетрудно. Боря изменился после командировки. После командировки он стал казаться усталым и скучающим.

Интересно, Лиза это замечает?

— Я поехал узнать о Лизе…

— Что узнать?

— Неважно! — Он вздохнул и признался: — У Лизы есть крупная сумма денег.

— Какая сумма? — как можно равнодушнее спросила Антонина.