Евгения Горская - Незримые нити

— Не знаю. Агата девка хорошая, но скрытная. Будешь скрытной, если нормальной семьи нет! И почему бабы такое терпят, а?

Вопрос был риторический, но Наташа ответила:

— Ради детей.

— Ну конечно! А то дети не понимают, что в семье творится! А мальчишка у Агаты хороший, с моими дружит.

— Ксюш, я сейчас подойду, — перебила Наташа. — Только ты не говори Агате.

Каток находился в соседнем дворе. Летом там устраивали баскетбольную площадку. Днем подростки кидали мячи, а по вечерам забредали пьяницы, и пожилая соседка с одного из верхних этажей собирала подписи под письмом в полицию. Не то соседка требовала, чтобы площадку совсем ликвидировали, не то чтобы запирали на замок. Наташа подпись поставила. Не потому что пьяницы ей мешали, она редко проходила через соседний двор, а чтобы не ссориться с соседкой.

Народу на катке оказалось немного. Впрочем, и каток был небольшой.

Ксюшу Наташа увидела сразу. Подруга вышагивала вдоль сетчатого забора, прижимая телефон к уху.

Агата держала за руку малыша лет четырех. Ноги в коньках у ребенка разъезжались, но он дергал руку, стараясь вырваться от матери. Агата мальчика отпустила, малыш сделал пару неуверенных шагов, покачнулся, но устоял.

Когда Наташа подошла к женщине, ребенок неуверенно, но ехал.

Агата заметила ее, когда Наташа была уже рядом. Ласковое выражение, с которым Агата наблюдала за сыном, пропало, как будто его стерли с лица ластиком. На Наташу женщина посмотрела с тоской и медленно отошла к краю катка.

— Я ничего не знаю, — тихо сказала она, не дожидаясь вопроса. — Если бы знала…

Агата посмотрела мимо Наташи и закусила губу.

— Мы вчера встретились с бывшей женой, — Наташа тоже заговорила тихо. — Она знала, что у Виктора роман с соседкой.

— Витя про жену мало рассказывал. А я не спрашивала. Я даже не знаю, отчего они развелись. Но материально он ей помогал, она как-то при мне позвонила и благодарила. Наверное, так и надо расходиться, чтобы оставаться друзьями.

Наташа не была уверена, что останется хорошим другом Семену, если он решит ее бросить. Скорее всего, сделает все возможное, чтобы никогда в жизни его не видеть и не слышать.

— Мы с Витей случайно познакомились. — Агата на мгновенье улыбнулась. — Дениска капризничал, тянул на детскую площадку. А у меня сумки были тяжелые. Одна порвалась, продукты посыпались… Витя помог собрать. Так и познакомились. Сначала просто здоровались, а потом…

Маленький Денис остановился, покачиваясь. Поискал глазами мать, нашел и поехал дальше.

— Я к нему редко приходила. Боялась, что соседи заметят. И вообще…

Агата замолчала.

Девочка лет восьми уверенно кружилась на льду. Агата смотрела в сторону девочки, но Наташа была уверена, что девочку женщина не замечает.

— У нас с мужем сложные отношения…

— Виктор написал завещание накануне смерти. Вы что-нибудь про это знаете?

Агата посмотрела на Наташу и снова повернулась лицом к катку.

— Мы расстались за месяц до того, как его не стало. Я… не решилась все бросить. А завещание… Витя пришел ко мне на работу и, чтобы попасть на прием, заказал завещание. Он хотел, чтобы я ушла от мужа, а я не решилась. Ребенку нужен родной отец.

Агата кого-то заметила, улыбнулась, махнула рукой. Улыбка вышла жалкая, невеселая.

Наташа обернулась. Широкими шагами к ним направлялся молодой мужчина. Наташа не стала его разглядывать, повернулась и медленно побрела домой.

Найдя пистолет, Антонина не столько испугалась, сколько просто впала в ступор. Она быстро завернула салфетку, потом целлофан. Потом сунула сверток на место и долго и тщательно мыла руки, как будто вода могла смыть находку из памяти.

«Меня это не касается», — лгала себе Антонина, вытирая руки.

Кажется, она не промолвила ни слова, когда ковыряла приготовленный суровой теткой ужин. Борис и Лиза старались казаться веселыми, говорили что-то о грядущих каникулах. Антонина кивала. Наверное, невпопад.

Ей так хотелось заснуть, когда приехала домой, что она легла, не приняв душ и только наспех умывшись.

И действительно заснула. Жаль, что ненадолго. Она проснулась в половине первого и больше не спала.

Новая суровая домработница не могла не заметить пистолет, убирая квартиру. То есть могла, но владелец пистолета не стал бы рисковать.

Тетка убрала квартиру и ушла, а Лиза вместе с сумкой зашла в ванную.

Боря в ванную не заходил, Антонина еще отметила, что он изменяет своим привычкам. Раньше, приходя домой, руки мыть не забывал. Впрочем, раньше у него был маленький ребенок.

К шести утра Антонина перестала пытаться заснуть. Встала, долго пила кофе. Потом долго подводила глаза и красила ресницы. Не потому, что хотела хорошо выглядеть, а чтобы протянуть время. Смотреть на себя в зеркало было противно, бессонная ночь в ее возрасте не проходит даром. Прикинув, что Борис уже должен уехать на работу, Антонина оделась и спустилась в метро.

Несмотря на самое подходящее для часа пик время, вагоны были полупусты. Впрочем, сегодняшний день только формально был рабочим, на большинстве предприятий по крайней мере женщин руководство от работы освобождало.

Дверь ей открыли быстро, но вместо Лизы на нее недовольно смотрела вчерашняя злыдня.

— Здравствуйте. — Антонина, отодвинув даму, вошла в квартиру.

— Хозяев нет!

Антонина, не обращая на злобную тетку внимания, сбросила шубу и отправилась в ванную.

Тетка такой наглости не ожидала. Антонина допускала, что домработница начнет ее выпихивать, но женщина только мелкими шажками засеменила за ней.

Лучшим оружием против наглости и хамства является собственная наглость и хамство. Мысль нужно запомнить. Антонина любила хвастаться удачными афоризмами.

Дверь ванной она захлопнула перед носом озадаченной бабы. Включила воду и принялась шарить по полу.

Пистолета на вчерашнем месте не было.

— Елизавета давно ушла? — выходя из ванной, равнодушно спросила Антонина.

— Час назад. — Кажется, тетка признала за ней право задавать вопросы.

Антонина надела шубу и молча захлопнула дверь.

Надо было немедленно звонить брату, но она спустилась вниз, в гараж, убедилась, что ни машины Бориса, ни машины Лизы в гараже нет, поднялась на лифте на первый этаж и, выйдя из подъезда, села на лавочку. Наверное, она напоминала растерянно сидевшую здесь несколько дней назад Оксану.

Впрочем, это вряд ли. Оксана была тоненькой и стройной, а Антонина весьма упитанная дама.

Быть одной было непривычно и скучно. Наташа понимала, что раз Семен не звонит, значит, занят, но не выдержала, позвонила сама.

— Ты где? — спросила она.

В трубке слышался шум, но голос Семена звучал ясно.