Ирина Градова - Смерть навынос

— Вот это да! — воскликнул молодой опер. — Прямо рок какой-то! Выходит, несмотря на то, что в самой аварии погибли только три человека, они утянули за собой и остальных?

— Не надо искать мистику там, где ее нет! — поморщился Дамир. — Это всего лишь цепь совпадений, и ей наверняка есть разумное объяснение!

— И нам необходимо его найти, — подытожила Алла. — Дамир, возьмите на себя мать Чувашина и следователя по его делу. Надо выяснить обстоятельства нападения.

— Погодите, Алла Гурьевна, я правильно понимаю, что вы подозреваете, что между аварией и гибелью Бузякиной и этого… Чувашина существует связь? — перебил Шеин.

— Трудно сказать, — покачала головой Алла. — Но других зацепок у нас нет.

— А что с Гординой?

— Пусть посидит — в конце концов, она нам лгала, отрицая, что общалась с Ларисой незадолго до ее гибели! Пока что она — наша единственная реальная подозреваемая. Если вы отыщете мне кого-то еще, тогда и поглядим! Антон, а вас я хочу попросить поговорить с психиатром Бузякиной: думаю, она многое ему рассказывала.

— Скорее всего, — криво усмехнулся Шеин, — только вряд ли он станет со мной откровенничать: эти мозгоправы постоянно ссылаются на врачебную тайну!

— Может, вам повезет, ведь Лариса мертва, а вас интересуют вещи, не связанные с ее диагнозом, — предположила Алла. — Признания психиатра не смогут ей навредить!

— Ну да, это вы ему скажите… — процедил Антон.

— Я очень на вас надеюсь, — улыбнулась Алла. — А вы, Александр, займитесь-ка еще раз записями с камер: теперь, когда мы узнали так много о жильцах и гостях, что-нибудь может приобрести иной смысл и дать нам ниточку! А еще, — предваряя возражения молодого человека, — покопайтесь в социальных сетях Бузякиной и бывшего юриста Томина, Искомова: надо прояснить ситуацию с наличием или отсутствием у них любовной интрижки! Если посчитаете необходимым покинуть «логово» и выйти в свет для беседы с кем-нибудь, я возражать не стану. Итак, коллеги, время пошло!

Мономах постучал в кабинет Муратова. Ах нет, уже не Муратова, вот ведь какая штука, и вошел, услышав отрывистое «Войдите!». Нелидова сидела не во главе стола, где положено находиться главному врачу больницы, а на одном из стульев сбоку и что-то строчила в своем ноутбуке — наверное, отчет о проделанной работе. Мономах заметил, что выглядит она немного иначе: пучок на затылке уже не такой тугой, и несколько светлых прядок выбиваются из прически, мило обрамляя лицо, делая его менее строгим и более молодым; воротник блузки больше не подпирает подбородок, а расстегнут на пару пуговок, открывая взору стройную шею и тускло блестящий на тонкой цепочке из белого золота кулон в форме кленового листка. В остальном, впрочем, зам главы ревизионной комиссии выглядела как обычно — юбка до колена, туфли-лодочки на низком каблуке и минимум макияжа на гладком, не слишком выразительном, но приятном лице. При виде Мономаха это лицо осветилось улыбкой — приветливой и в то же время немного дежурной.

— Ну, Владимир Всеволодович, мы можем расслабиться! — произнесла Нелидова, поднимаясь. Роста она была невысокого, чуть пониже Мономаха. — Теперь вам дожидаться нового руководителя!

— Если не секрет, как вам это удалось? — поинтересовался он, присаживаясь на предложенный стул напротив.

— Что удалось?

— Не делайте вид, что не понимаете: как вам удалось убрать Муратова, ведь у него высокие покровители?

— Знаете, Владимир Всеволодович, — тоже опускаясь на стул, ответила ровным голосом Нелидова, — на любого покровителя найдется… ну кто-то еще, понимаете? Но в случае вашего бывшего главврача, он сам себе навредил. Я не ожидала, что он так подставится!

— Что вы имеете в виду?

— Муратов предложил главе комиссии взятку, представляете?

— Не может быть!

— Видимо, у него сдали нервы и он не нашел ничего лучшего. А может, тот самый покровитель, о котором вы упомянули, решил, что ему дешевле отказаться от своего ставленника, чем продолжать его покрывать: в конце концов, никто не ожидал, что дело зайдет так далеко! Но даже если бы не история с взяткой, у него все равно были бы большие проблемы, ведь за время работы нам удалось накопать массу разнообразных нарушений.

— И что теперь будет? Ну, с Муратовым?

— Пока что он отстранен от должности. Временно. Но мне кажется, вам не стоит беспокоиться: Муратов в эту больницу не вернется!

Они немного помолчали.

— Значит, ваша работа закончена? — нарушил тишину Мономах.

— Слава богу, да, — улыбнулась Нелидова. — В течение недели мы все доделаем, и вы нас больше не увидите!

«Жаль!» — чуть не вырвалось у Мономаха. Он уже привык видеть эту женщину в отделении, привык к ее тихому, но твердому голосу, к приятным манерам и даже к ее деловой хватке. Но вслух он бы этого ни за что не произнес.

— Что ж, спасибо вам, — сказал он вместо того, что так и рвалось с языка.

— За что?

— За то, что взяли на себя труд во всем разобраться.

Нелидова откинулась на спинку стула и устремила на Мономаха внимательный взгляд небольших, но красивых глаз.

— Владимир Всеволодович, вы действительно такой наивный человек или недостаточно мне доверяете? — задала она вопрос, скрестив руки на груди.

— В смысле?

— Вы и впрямь полагаете, что мы ушли бы отсюда, не добыв достаточно материала против Муратова?

Мономах пожал плечами.

— Один коллега сказал мне, что верит во вселенскую справедливость, — ответил он. — Вот и мне хочется верить, что она сыграла свою роль и расставила все по местам!

— Тогда давайте считать, что наша комиссия стала орудием этой самой вашей вселенской справедливости, — тихо рассмеялась Нелидова. — Вы странный человек, Владимир Всеволодович!

— Почему?

— Потому что я легко могу разгадать каждого, с кем общаюсь дольше получаса. К примеру, я уже через пять минут поняла, что из себя представляет Муратов: жадный, желчный и властолюбивый человек, который считает, что все на свете ему подчиняется лишь потому, что он — царь и бог на своем рабочем месте! И так с большинством людей, однако с вами… С вами, Владимир Всеволодович, я каждый раз открываю для себя что-то новое в человеческой натуре! Только мне покажется, что я вас раскусила, как вдруг вы раз — и преподносите сюрприз. Надеюсь, когда-нибудь у меня появится шанс узнать вас поближе.

Она сказала это без намека на заигрывание, но прозвучали ее слова почему-то как обещание.

Сидя в кабинете, Алла была погружена в изучение материалов, которые удалось собрать по делу. Она не смогла дозвониться до Татьяны Лесиной — телефон был вне зоны действия сети, — а значит, у нее появилось немного свободного времени, чтобы рассортировать бумаги по степени важности и набросать план уже обозначенных и еще только предстоящих следственных действий. Если горничная не снимет трубку до середины дня, придется ехать в особняк. У Аллы не было желания демонстрировать Дарье Томиной свой повышенный интерес к ее горничной, однако поговорить с ней еще раз необходимо.