Анна Князева - Монета скифского царя

— Вот еще! — Она вырвала у него свою руку.

— Я приличный человек и не понимаю, чего ты боишься, — проговорил Влад с серьезным выражением лица. — Раз уж мы здесь, почему бы тебе не посмотреть на мои картины?

Дайнека была смущена и заинтригована одновременно.

— Я не знаток живописи.

— Чтобы понимать живопись, не нужно быть ее знатоком. Просто посмотришь и скажешь, что думаешь.

— Так просто?

Влад подошел к спортивной машине и распахнул дверцу:

— Прошу!

— Зачем? — опешила Дайнека.

— Поедем в мастерскую.

— Но ведь ты сказал, что живешь где-то рядом.

— Соврал, — сказал Влад и широко улыбнулся. — Моя мастерская — на Кутузовском.

— Это далеко.

— А ты куда-то торопишься?

— Да, в общем-то, нет.

— Ну, так садись в машину. Обещаю, что привезу тебя на это же место.

Мастерская Делягина располагалась на верхнем этаже высотного дома и занимала несколько комнат. Самая занимательная часть помещения находилась на чердаке: большая рекреация, кабинетик и неширокий опоясывающий балкон, с которого был виден проспект.

Осмотр начали с балкона, но у Дайнеки закружилась голова, и они спустились на нижний этаж.

Влад расставил картины, которые хотел ей показать.

— Ты смотри! А я — на кухню.

Дайнека добросовестно рассмотрела картины одну за другой. Многое не поняла, но ей понравилось все.

Влад вернулся с двумя кружками чая и распаковал жестяную коробку с печеньем.

— Ну, как?

— Талантливо, — проговорила Дайнека.

— Не говори ерунды! Просто покажи, какая картина тебе понравилась.

Не раздумывая, Дайнека взяла небольшую картину, на которой был изображен деревенский дом у реки, и показала ее Владу:

— Вот!

— Неожиданно… — выдержав паузу, тихо признался он. — Дом моей бабки под Калугой. Теперь там никто не живет. Она умерла.

— Мне очень жаль…

— Скажи, о чем ты думаешь, когда глядишь на эту картину?

— О тихом летнем вечере… — Дайнека мечтательно помолчала. — О том, что сквозь деревья проглядывает розовое небо, и скоро зайдет солнце. Еще о том, что хорошо бы искупаться в реке, пока совсем не стемнело. Соскользнуть в воду, вынырнуть и поднять брызги!

Не отрывая от нее взгляда, Влад отставил коробку с печеньем.

— Хочешь, я тебя нарисую? — Он стал что-то искать. Вытащил из-за мольберта дощечку, прицепил к ней ватманский лист и взял толстый грифель. — Садись!

Дайнека растерялась:

— На стул?

— Да хоть на пол…

Определив его слова как приказ, Дайнека опустилась на кошму и замерла.

— Вот так… Теперь не шевелись, — скомандовал Влад и широкими штрихами стал черкать по бумаге, как будто размечая рисунок.

Он пристально смотрел на Дайнеку, потом переводил взгляд на бумагу и вновь на нее. Лицо Влада было непроницаемым. При взгляде на него могло показаться, что он рисует не Дайнеку, а гипсовый куб.

Она тоже смотрела на Влада, пытаясь угадать меру его таланта и «величину» его самого. В какой-то момент он показался ей настолько красивым и одухотворенным, что впору было зажмуриться.

Почувствовав холодок внизу живота, Дайнека устыдилась саму себя и спросила нарочито нетерпеливо:

— Скоро закончишь?

Влад подошел и протянул руку:

— Готово. Поднимайся.

Она встала и потянулась к рисунку, но он отшатнулся:

— Э-э-э, нет!

— Что это значит? — возмутилась Дайнека. — Покажи!

— Сначала пообещай, что посмотришь и честно скажешь: понравилось или нет.

— Обещаю.

— Тогда смотри. — Влад обернул рисунок и замер в ожидании.

Разглядывая свой портрет, Дайнека растерянно прошептала:

— Неправда…

— Что?! — Влад ненадолго развернул рисунок к себе: — Не похожа?

— Не в этом дело… Ты многое приукрасил. Я не такая красивая.

— Например?

— Глаза… Они не такие большие.

— Об этом можно поспорить.

— И губы… — Дайнека склонила голову на один, потом на другой бок. — Разве они такие?

— Ты и сама не знаешь, какая ты красивая.

Дайнека покраснела и опустила глаза:

— Боюсь, мне пора ехать…

— Я тебя отвезу.

Влад отвез Дайнеку к ее машине, оставленной у кафе. Они простились, ничего не обещая друг другу, и даже не обменялись телефонами.

Домой Дайнека попала только вечером. Тишотка сразу потащил ее на прогулку.

Она, конечно, пошла, но ей до чертиков хотелось улечься в постель, завернуться в пуховое одеяло, и чтобы оно обволокло теплом ее самое и ее мятущуюся душу. И чтобы этот лукавый, обманчивый мир остался за дверью. И чтобы ни одна кощунственная мысль или желание не проникли в ее тело и мозг.

Избегая думать о Владе, она тем не менее прибила подаренный портрет на стену и только потом позвонила Вешкину.

— Есть новости про папу?

Он ответил:

— Пока нет.

— Звонил Елене Петровне?

— Звонил.

— Как она?

— Позвони, она все расскажет.

— Есть что рассказывать? — поинтересовалась Дайнека.

— Думаю — нет.

— Тогда зачем звонить?

Сергей Вешкин спросил:

— Ты на даче?

— Я дома.

— Когда поедешь туда?

— Мы же договорились, что завтра.

— С утра?

— Обещаю. — Дайнека посмотрела на карандашный портрет и тихо вздохнула. — Ну, пока…

Сообразив, что она сейчас отключится, Сергей Вешкин воскликнул:

— Подожди! Тебе ни о чем не говорит фамилия Кротов?

После непродолжительной, но весомой паузы Дайнека обронила:

— Он следователь.

Сергей прояснил ситуацию:

— Сегодня Кротов приходил ко мне на работу.

— Зачем?

— Искал Вячеслава Алексеевича. Мне кажется, ты что-то скрываешь.

— Это не телефонный разговор.

— Мне приехать?

— У тебя есть дела поважнее. Ищи папу.

— Его ищу не только я.

— Кто еще?

— Ты тупая, Дайнека? — взорвался Вешкин. — Я же сказал: его ищет следователь Кротов! И можешь мне поверить, этот тип — та еще сволочь. Что ему надо?

— Я тебе сказала, это не телефонный разговор, — упрямо повторила Дайнека.

— А если он явился от риелторов из «Кантины»?

— Кротов не имеет к ним отношения.

— Откуда ты знаешь? Может, объяснишь?

— Объясню. Но только после того, как съезжу на дачу. Пока!

Отключившись, Дайнека некоторое время смотрела на телефон, опасаясь, что Вешкин перезвонит. Но он не перезвонил, и она успокоилась. Теперь ее ждала теплая постель и пушистое одеяло.

Нацелившись на ванную, Дайнека между делом покормила Тишотку и уже взяла чистое полотенце, как вдруг прозвучал звонок.

Тишотка с лаем бросился к входной двери. Она взглянула на часы — было почти одиннадцать.

Цыкнув на Тишотку, Дайнека приблизилась к двери и, не открывая, спросила:

— Кто там?

— Откройте! Полиция!

Она посмотрела в глазок и недоверчиво уточнила:

— Откуда я знаю, что вы — это вы?

— Моя фамилия Кротов! Мы говорили с вами вчера. Откройте, Людмила Вячеславовна! Нам нужно поговорить.