Анна Князева - Монета скифского царя

В гостиную влетела Серафима Петровна:

— Что случилось?! — Она вцепилась в Дайнеку и стала ее отрывать от Насти. — Да что же это такое!

Тишотка бегал вокруг и обеспокоенно лаял. Он, как честный пес, никому из них не желал зла.

— Где папа?! Куда вы его дели?! — вне себя орала Дайнека.

Наконец Серафиме Петровне удалось оттащить ее от Насти.

— Успокойся! Белены объелась? Ты что?!

— С ума сошла, идиотка несчастная… — всхлипнула Настя и спряталась за мать.

— В гараже стоит машина отца… — начала Дайнека и вдруг замолчала.

На ее глазах Тишотка прополз под лежащим стулом на лестницу и целенаправленно зацокал вверх по ступеням.

Дайнека кинулась за ним и нагнала пса у двери комнаты, где когда-то спали отец и Настя. Она толкнула дверь и застыла на пороге. В широкой Настиной кровати лежал ее отец.

— Папа… — прошептала Дайнека и, подойдя ближе, прислушалась.

Уловив ровное дыхание, она села на край постели и закрыла лицо ладонями. Тишотка обежал кровать и, встав на задние лапы, лизнул Вячеславу Алексеевичу руку. Он заворочался, но не проснулся. Тишотка жалобно заскулил.

— Тише, Тишотка… Тише… — Дайнека вгляделась в лицо отца, затем перевела взгляд на тумбочку. Среди лежащих там лекарств увидела полупустой блистер снотворного.

В комнату вбежала запыхавшаяся Серафима Петровна и, протянув руки к Дайнеке, проговорила тревожным шепотом:

— Вячеслав Алексеич сам попросил…

Дайнека рассерженно обернулась:

— О чем?

— Не говорить тебе, что у него приступ.

— Когда?..

— Что, Людочка?.. — угодливо спросила Серафима Петровна.

— Когда у отца случился сердечный приступ?

— Да как приехал второго дня, супчику с фрикадельками поел, грибочки ему понравились…

— Серафима Петровна!

— Я и говорю: грибочков много поел…

— И что?

— Сердце прихватило…

— При чем здесь грибы?

— Я сначала подумала, что отравился наш Вячеслав Алексеич. А он нитроглицерин велел принести. Тут уж и я поняла, что «Скорую» надо вызывать. Говорю Настюше: «Звони!»

— Врете вы всё!

— Да что с ней говорить, мама! — вмешалась Настя. — Теперь она нас с грязью смешает!

— Подожди! — Серафима Петровна вытолкала дочь из комнаты и захлопнула дверь. — Не возводи напраслину, Людочка. Не веришь, позвони в «Скорую помощь» — там подтвердят. Врач с двумя фельдшерицами приезжал, кардиограмму снял, велел несколько дней не вставать. Мне строго-настрого приказал не беспокоить больного и обеспечить полный комфорт.

— Зачем давали снотворное? — Дайнека снизила «температуру кипения».

— Так это ж его собственное! Два года назад врач прописал. Осталось, вот и дала, чтобы обеспечить комфорт.

— Сколько таблеток дали?

— Позавчера одну, вчера три. Утром, днем и вечером — все как врач прописал! Чтоб не беспокоился.

— Сегодня сколько?

— Только одну, — отрапортовала Серафима Петровна. — Вторую дать не успела — ты приехала.

— И сколько вы собирались здесь его продержать?

— Так нам же не жалко! Пусть хоть навсегда остается!

Дайнека усмехнулась и покачала головой:

— На что вы рассчитывали, Серафима Петровна? Думали, что папа вернется к Насте?

Серафима Петровна поджала губы и, смахнув слезу, прошептала:

— Надеялась…

— Оставьте меня с отцом.

Серафима Петровна неслышно вышла из комнаты. Дайнека достала телефон, набрала номер Вешкина и приглушенно сказала:

— Отец нашелся. Отбой. Да… Да… Он на даче. Потом все объясню. — Закончив разговор, Дайнека поправила одеяло и перевела взгляд на Тишотку: — А ты молодец.

Тишотка встал на задние лапы и лизнул Вячеслава Алексеевича в лицо. Он открыл глаза, перевернулся и, заметив дочь, спросил:

— Людмила?..

— Я…

— Что ты здесь делаешь?

— Приехала за тобой.

— Зачем?.. — Вячеслав Алексеевич посмотрел на окно: — А почему светло?

— Потому что сейчас день.

— Подожди… — Он пошарил рукой рядом с собой, потом посмотрел на тумбочку. — Где мои часы? Где телефон? Я что? Здесь ночевал?

— Ты приехал сюда позавчера вечером, — осторожно проговорила Дайнека.

— Как же так? — Вячеслав Алексеевич сел в кровати. — Да нет… Так не бывает, чтобы из памяти выпали целые сутки.

Дайнека взяла в руки полупустой блистер снотворного и показала отцу:

— Бывает…

— Так. Подожди… Я приехал сюда, мы поговорили, Серафима Петровна усадила меня за стол…

— Потом тебе стало плохо.

— Да, точно — сердце. — Он потер ладонью правую сторону груди. — Я попросил нитроглицерин, приехала «Скорая», врач поставил укол… Кажется, после этого я отрубился. Это что же выходит? Две ночи я провел в этой постели?

— Именно так, — подтвердила Дайнека.

— Надеюсь, ты предупредила Елену Петровну?

— Нет.

— Почему?

— Потому что она мне сказала, что ты не пришел ночевать.

Вячеслав Алексеевич нахмурился и мрачно заметил:

— Вот оно как…

— Ты только не волнуйся! — воскликнула Дайнека и повторила недавние слова Вешкина: — Елена Петровна — умная женщина.

— Где моя одежда?

Дайнека вскочила на ноги и бросилась к шифоньеру. Порывшись в Настиных тряпках, нашла отцовский костюм.

Вячеслав Алексеевич встал, забрал брюки и натянул их на себя.

— Рубашку!

— Ее здесь нет.

Отец подошел к двери и, распахнув ее настежь, выкрикнул в коридор:

— Серафима Петровна!

Она тут же «нарисовалась» в дверном проеме со сложенной рубашкой в руках.

— Выстирала, выгладила, воротничок накрахмалила!

— Благодарю! — Вячеслав Алексеевич выхватил рубашку и распорядился: — Носки!

Серафима Петровна, как фокусник из рукава, достала носки.

— Вот.

— Туфли!

Она указала на пол, где стояли начищенные туфли Вячеслава Алексеевича. Ее готовность угодить была очень навязчивой. Лицо как будто вопрошало: чего еще тебе надо? Выполню все. Только останься.

Вячеслав Алексеевич не испытывал никакой благодарности. Застегивая пуговицы на рубашке, он приказал:

— Прошу отдать мой телефон и часы.

Серафима Петровна немедленно достала их из туалетного столика.

Взглянув на дисплей телефона, Вячеслав Алексеевич чертыхнулся:

— Разряжен! — Поискав глазами Дайнеку, спросил: — Есть зарядка?

— У меня не такая.

— У вас? — Задавая вопрос, Вячеслав Алексеевич не смотрел на Серафиму Петровну, из чего было ясно, что он зол или, по крайней мере, обижен.

— Откуда?! — захлопотала она. — У нас таких телефонов отродясь не бывало. На продукты денег не хватает, не то что на дорогущие телефоны.

— Мама… — В спальню заглянула Настя и, спрятавшись за косяк, договорила: — Можно тебя на минуту?

Серафима Петровна вышла. Из коридора донеслось энергичное перешептывание. Вскоре она вернулась:

— Вячеслав Алексеич, к вам кто-то просится…