Анна Князева - Монета скифского царя

— Пока не доказано. Думаю, что это вопрос времени.

Дайнека утихомирилась и сидела молча до тех самых пор, пока машина не подъехала к воротам. Камнев показал охранникам документы, и они пропустили автомобиль на территорию кладбища.

Камнев ушел в кладбищенскую контору и вскоре вернулся с тремя рабочими, в руках у которых были лопаты.

Отец забрал из багажника урну с прахом, сказав дочери:

— Вы с Еленой Петровной понесете цветы.

Они так и сделали: забрали из машины цветы и пошли вслед за рабочими. Камнев остался сидеть в машине.

Пройдя по главной аллее примерно до середины, рабочие свернули налево. Вскоре показался памятник над могилой Есенина. Рабочие хорошо знали дорогу, у памятника они свернули направо и стали пробираться между могилками. Дайнека тащилась за ними, проклиная себя за то, что надела туфли на острых каблуках — они вонзались в землю и мешали идти. В кроссовках было бы удобнее. Но в тот момент, когда она об этом подумала, рабочие остановились и прислонили лопаты к невысокой оградке, возле которой лежал белый надгробный камень, мешок цемента и какие-то материалы.

Вячеслав Алексеевич спросил:

— Здесь?

Один из работяг кивнул и достал папиросу. Но Вячеслав Алексеевич не дал ему закурить.

— Давайте сделаем дело, потом — перекур.

Рабочие открыли небольшую калитку и вошли внутрь ограды. Первым делом они свернули скромный надгробный камень с именами родителей Глеба Велембовского. Потом демонтировали окантовку могилы и мощение плиткой.

— Папа… — прошептала Дайнека. — А плитка-то не такая… Здесь нет плитки с цоколя.

— Помолчи, — сдержанно проронил Вячеслав Алексеевич. — Имей уважение — человека хороним.

Расчистив участок, рабочие выкопали неглубокую яму. Дайнеке сделалось плохо. Ей казалось, что еще немного, и лопата стукнет о чей-то гроб.

— Что с тобой? — спросил отец и обернулся к Елене Петровне: — Лена! Дай валерьянки!

Порывшись в сумочке, Елена Петровна достала таблетки и заставила Дайнеку их выпить. Потом протерла ее лицо влажной салфеткой:

— Ну, как?

— Уже лучше.

Рабочие вышли из ограды. Один из них сказал:

— Приступайте.

Вячеслав Алексеевич подошел к яме и поместил в нее капсулу. Выпрямившись, сказал:

— Покойся с миром, раб божий.

Он первым бросил в яму пригоршню земли. После него к могиле подошла Дайнека и, бросив землю, прошептала:

— Прости меня, Глебушка.

Елена Петровна тоже бросила горсть земли и, достав из сумки платок, отвернулась.

Рабочие быстро засыпали могилу землей и закурили.

— Когда установите памятник? — спросил Вячеслав Алексеевич.

— Сегодня к вечеру сделаем.

Он протянул деньги.

— Это вам. — Потом посмотрел на женщин: — Цветы оставьте где-нибудь рядом. После окончания работ ребята положат их на могилу.

По узким проходам между оградами они вернулись к памятнику Есенину. Елена Петровна остановилась:

— Как жаль, что не догадалась прихватить цветов для него.

— Ему и без тебя принесут, — проговорил Вячеслав Алексеевич и посмотрел на Дайнеку: — Как ты себя чувствуешь?

Она улыбнулась как можно послушнее:

— Вполне себе хорошо. Можно я скажу одну важную вещь?

— Ну, говори.

— Насчет плитки…

— Ее на могиле не было. Я уже понял.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Велембовский не реставрировал могилу родителей.

— Возможно, это была другая могила?

— Не говори загадками. По лицу вижу, тебе что-то нужно.

Рискуя вызвать его недовольство, Дайнека начала издалека:

— Если ты помнишь, Шнырь рассказывал, как они с Велембовским ходили на кладбище.

— Ну и что? — Вячеслав Алексеевич готовился к какой-нибудь провокации.

— Шнырь садился сюда. — Она кивнула на мраморную окантовку могилы Есенина. — А Велембовский уходил к родителям.

— Не тяни, говори, чего тебе надо?

— Потом, если ты помнишь, он навещал могилу деда. Там же похоронена его бабушка.

— И что?

— Нужно сходить туда.

— Ну уж нет! — Вячеслав Алексеевич вскинул руки и без объяснений зашагал к центральной аллее кладбища.

— Слава! — окликнула его Елена Петровна. — Так нельзя!

Он обернулся:

— И ты туда же?

— Нужно довести дело до конца.

Вячеслав Алексеевич вернулся и остановился напротив дочери:

— Что ты хочешь найти в этой могиле?

— Тайник отца Велембовского.

— Даже если он там и был, заправщик все оттуда украл.

— А если — нет? Давай найдем ту могилу!

— На это может уйти много времени.

— Можно узнать номер участка в кладбищенской конторе, — вмешалась Елена Петровна.

— Не говори ерунды, Лена! Нам даже фамилия не известна.

— Я знаю их фамилию, — проговорила Дайнека. — Дед и бабка по отцу, значит — Велембовские.

— Чтобы искать через контору, нужно знать имена и даты захоронений.

Дайнека вытянула руку:

— Они там! Левее родительской могилы, метрах в пятнадцати.

— Откуда ты знаешь?

— Об этом говорил Благовестов. На записи это есть.

— Ах, да… Кажется, слышал. — Вячеслав Алексеевич опустил голову, потом посмотрел на Елену Петровну: — Ты не возражаешь, если поищем?

Она ответила:

— Я только за.

Они разделили участок поиска на сектора и разошлись каждый на свой. Спустя полчаса трудных поисков раздался голос Дайнеки:

— Сюда! Идите сюда!

Продравшись сквозь кусты и оградки, первым подошел Вячеслав Алексеевич:

— Неужели нашла?

За ним появилась Елена Петровна и обняла сияющую Дайнеку:

— Молодец!

Могила была сооружена как маленький склеп без оградки. Над низенькой дверью висела табличка с именами и датами. Дайнека прочитала:

— Велембовские.

Вячеслав Алексеевич оглядел дверь, потом наклонился и поднял с земли навесной замок:

— Срезан недавно. Вчера вечером шел дождь, но срез даже не заржавел.

— Ты хочешь сказать… — начала Дайнека.

— Здесь побывали до нас, и не раньше вчерашнего вечера. — Он пригнулся и с трудом втиснулся внутрь склепа.

Елена Петровна и Дайнека тревожно переглянулись. Спустя минуту Вячеслав Алексеевич вылез из склепа и показал Дайнеке кусок сломанной плитки:

— Эта — от цоколя?

— Да, это она, — ответила Дайнека и взволнованно спросила: — Там внутри что-то есть?

Он протянул руку и разжал кулак. На его ладони лежала серебряная монета царя Атея.

— Только это. В щель закатилась.

— И все?

— Больше ничего. Тайник пуст.

Вечерний воздух, густой и терпкий, еще хранил тепло июльского дня. Ленивый ветерок играл занавеской, солнце опускалось на крышу соседнего дома. Дайнека сидела на подоконнике в кухне и смотрела, как крыша «съедает» солнце. Еще немного — и его не стало. Во дворе и кухне стемнело. Пришли сумерки.