Инна Бачинская - Без прощального письма

– Наверное. Но я все равно когда-нибудь вернусь. Приглашаю в гости. Правда, море у нас холодное. Моя жена его не любила…

– Она тоже из Юрмалы?

– Нет, мы познакомились в аэропорту во Франкфурте.

– Ты ее любил? – Тема была интересной, и Илона оживилась.

– Любил. Мы прожили два года всего. Мотались по Европе, как перелетные птицы. Она была актрисой.

– А почему…

– Почему разбежались? Она меня бросила.

– Почему?

– Черт его знает! Наверное, я удушал ее своей любовью.

– Как это?

– Должно быть личное пространство, понимаешь? А я все время признавался в любви, забрасывал подарками и цветами, целовал руки, звонил по сто раз на дню, допрашивал, где была да с кем… Ей это в конце концов надоело. Даже кофе в постель! Летел как на крыльях, с утречка кофе, круассанчик, клубничный джем, антикварная серебряная ложечка, специально нарыл в какой-то лавке… Идиот! Кушай, дорогая! Никогда не подавай кофе в постель, поняла? Совет опытного человека. Правда, это понимаешь уже потом.

– Почему? – Илона вспомнила Владика. – Я думала…

– Неправильно ты думала, моя дорогая сестренка! Как в кино, да? Ты ей поднос с кофе, а ей нужно в туалет, ей бы умыться, причесаться, а приходится изображать восторг и гламур. Господи, какой идиот! Любовь лишает разума, говорят умные люди. Но это понимаешь уже потом, когда щелкнули по носу, а когда сходишь с ума, тебе кажется, что вы родственные души, что вы дышите и думаете одинаково, восторг, полет, всю жизнь за руки…

– А она тебе тоже приносила кофе в постель?

Алвис расхохотался:

– Нет! Ей это и в голову не приходило. Не было у нее такой потребности. Да и у меня тоже… чтобы она приносила. Говорят, один любит, а другой позволяет себя любить. Сначала позволяет, а потом начинает скучать. Но все равно, любовь это… чудо! Чудо! – Он замолчал, с силой провел руками по лицу; вздохнул; взглянул на Илону с улыбкой: – Ладно, еще поговорим, сестренка. Малость подустал. Мне в гостиницу или можно у тебя? Места хватит?

– Ну что ты, какая гостиница! Конечно, у меня. Места много. Можно в бабушкину комнату, можно в мамину, там никто не жил. Мы все время ждали, что она вернется. Бабушка даже цветы свежие ставила, синие ирисы, мама их любила. Хочешь в гостиной, но там… – Илона осеклась.

– Можно в маминой, – сказал Алвис. – Интересно посмотреть… Альбомы есть?

– Есть. Давай завтра, а то я тоже как-то… Пошли, покажу комнату.

– Послушай… – Илона застыла на пороге комнаты. Алвис взглянул вопросительно. – Почему она не прислала письмо нам? Мне и бабушке? Почему тебе?

– Я долго думал и понял, – сказал Алвис. – То есть мне кажется, понял. Она хотела, чтобы я сам отвез письмо, понимаешь? Она хотела, чтобы мы узнали, что мы есть друг у друга. Она хотела нас познакомить…

…Утром оказалось, что исчез Святик. Сбежал. Мумия была наполовину лишена своих пелен, но, похоже, грабитель передумал доводить дело до конца, удовольствовавшись тем, что успел схватить. Бусы, серьги, браслеты… жалкие, потемневшие от времени, не золото, а бронза всего-навсего. Андрей чуть не плакал, я никогда не видела его таким жалким…

Он снимал оставшиеся слои ткани, осторожно, один за другим, разматывая кокон, а мне казалось, что девочка больше не улыбается, а стыдится чужих рук. Маленькая девственница в руках мужчины… Я словно чувствовала ее стыд, возмущение и гнев. «Андрей, не нужно, – попросила. – Оставь ее. Не тревожь». Он даже не оглянулся и вряд ли услышал меня…

Я ощущала странную легкость в теле, мне казалось, что впереди меня ждет что-то замечательное… Девочка снова смотрела на меня, и мы понимали друг дружку… На ее маленькой черной руке, на указательном пальце, было бронзовое кольцо с печаткой, мой взгляд был прикован к нему… я протянула руку… и…

«Мы здесь ради этого, разве нет, – наконец отозвался Андрей, и я вздрогнула. – Не беспокойся, я не причиню ей вреда. Она – сокровище! Наша находка займет место в самом замечательном музее Европы!» Он говорил и снимал слои за слоями, осторожно разъединяя их, и я вздрагивала от звука рвущейся ткани.

Он ничего не заметил! Я сжимала в кулаке ее кольцо…

«…Я не хочу, – вдруг закричала я. – Оставь ее! Здесь оставь! Она не хочет, чтобы на нее смотрели!» Я кричала, что здесь ее дом, последнее пристанище, что мы преступники, что потревожили, и нас настигнет кара, что она все чувствует и понимает. Я кричала и плакала. Я оттолкнула его, он упал, ударившись головой о камень. Я снова закричала. Через дыру в своде спрыгнул вниз Володя. Он поднял меня на руки, наши глаза встретились, и меня тряхнуло! У него были сильные руки человека, привыкшего к физическому труду, он прижимал меня к себе, и я чувствовала, как бешено колотится его сердце… И я вдруг поняла, что случилось прошлой ночью! Он убил змею, он вытащил меня из погребальной камеры и отнес в палатку. Я плакала, и он остался… Приласкать и утешить. Он был здесь из-за меня. Не из-за призрачной надежды найти Маргуш или сокровища, как те двое, а из-за меня. Он любил меня…

…Я ухватилась за края дыры, и он выпихнул меня наверх. Мое открытие ошеломило меня… Володя? Я видела перед собой его лицо, его взгляд прожигал насквозь. Его руки обнимали меня… И я поняла, что мы уйдем вдвоем, завтра же!

…Я поняла, что иду от лагеря… Куда? Бог весть. Мне нужно было собраться с мыслями. Я смеялась и плакала, удивительная ясность сошла на меня. Ясность и умиротворение, впервые за много дней. «Спасибо, – шептала я кому-то, – спасибо…»

…Когда я вернулась, то не увидела ни их, ни дыры. Смутно белеющий лагерь был пуст. На месте дыры была лишь неглубокая яма… Ошеломленная, я смотрела и не понимала… Вот здесь, на этом самом месте была черная дыра! Вот веревка… конец ее вел под рухнувший свод. Он обвалился и погреб их. Это было так страшно и непонятно, я опустилась на колени и, ломая ногти, стала разрывать торчащие глиняные обломки. Слезы текли у меня по лицу, я всхлипывала и звала их! Андрея и Володю! Моих мужчин…

…Верх купола обвалился, погребая все, что было в подземной камере. Я кричала и плакала, спрашивала кого-то, почему я не с ними… Видимо, потеряла сознание…

Это все, что я помню. Очнулась я в бедной сельской больнице, и фельдшер Максим Федорович рассказал, как три недели назад меня привез какой-то человек, совершенно случайно подобравший меня в состоянии полного истощения в пустыне. В больнице даже не ожидали, что я выживу, но теперь все хорошо, и я не потеряла ребенка, а это просто чудо. Про ребенка я не поняла и переспросила, и фельдшер повторил: «Ты беременна, и все будет хорошо». – «Невероятно, – пробормотала я, – у меня не может быть детей, вы ошибаетесь!» Он только похлопал меня по руке…