Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Лиззи! — кричал Быков во все горло. — Лиз, ты где? Отзовись! Слышишь меня?

Минуту или две ответа не было, и он с ужасом решил, что бандиты убили не только Пруденс, но и Лиззи. Когда ее слабый голос прозвучал сверху, у него чуть сердце из груди не выпрыгнуло от радости.

Пробежав по незатопленной галерее, он поднялся бегом и увидел Лиззи, прикованную наручниками к опоре капитанского мостика. Рядом с ней полусидела мертвая Пруденс, удерживаемая от падения цепью, протянувшуюся от запястья вверх. В ее виске темнело аккуратное пулевое отверстие.

— Дима! — воскликнула Лиззи, смеясь и плача одновременно. — Дима, милый! Я знала, знала!

— Все в порядке, все в порядке, — бормотал Быков. — Сейчас я тебя отцеплю.

— Мы погружаемся так быстро. Я слышала, что на месте затонувшего корабля образуется страшная воронка, которая засасывает все, что находится рядом.

— Не засосет. Мы успеем. Нужно только сообразить, как расстегнуть браслет…

Быков завертел головой, наполняясь тихим ужасом от предчувствия, что это, последнее, испытание может стать роковым.

— Где остальные? — насторожилась Лиззи. — Может, позовешь их на помощь?

— Их теперь не дозовешься, — обронил Быков.

— Значит…

Она не договорила.

— Всех троих, — ответил он на вопрос, повисший в воздухе.

Бурлящие звуки снизу становились все громче, а над поверхностью возвышалось уже только две палубы.

— Подонки! — всхлипнула Лиззи. — Я думала, что видела в своей жизни подонков, но эти двое… эти…

— Ножовка, — бормотал Быков. — Да, ножовка. Но где ее взять?

Он сорвался с места и забегал из стороны в сторону, охваченный паникой, лишающей его способности рассуждать трезво. Заразившись его состоянием, Лиззи задергалась, как собака на привязи. Боль в закованной руке заставила ее опомниться.

— Дима! — крикнула она. — Дима!

— Что? — спросил он, подбегая.

Его одежда совершенно промокла от пота и соленых брызг, образовавших шатер над тонущим судном.

— Скрепка, — сказала ему Лиззи.

— Какая скрепка?

— С их помощью открывают наручники. Я часто в кино видела. Вставляешь скрепку в замок и поворачиваешь. Или что-нибудь похожее…

Не дослушав Быков убежал и вернулся с набором разных мелких острых предметов, которые деловито разложил на палубе у ног Лиззи.

— Не надо, — сказала она, бросив туда же пустые наручники.

Он поднял голову:

— Как тебе это удалось?

— Пока ты бегал, я вспомнила про заколку в волосах, — пояснила Лиззи. — Правда, теперь прическа растрепалась…

Он встал, обнял ее и сказал, что у нее самая лучшая прическа на свете, а потом коротко приказал:

— За мной! Нам нужно спустить на воду плот и отплыть подальше.

— Почему не шлюпку? — спросила Лиззи на бегу.

— Штормом перевернет, — объяснил Быков. — Или зальет до бортов. Плот надежнее. Я нашел его, когда скрепку искал.

Они добежали до осевшей кормы и остановились перед контейнером, закрепленном на стене под навесом. Он походил на мягкий красный бочонок.

— Помогай, — пропыхтел Быков, когда справился с болтами креплений. — Тяжелый, черт. Фунтов двести весит, если не все три…

Он даже не заметил, что машинально переводит килограммы в фунты, что являлось результатом длительного пребывания на чужбине. Зато, откуда ни возьмись, в сердце Быкова зародилась и стала разрастаться болезненно острая тоска по дому. Ему так захотелось на свой любимый диван в домашней библиотеке, чтобы на страницы открытой книги светила приглушенная торшером лампа, а рядом стояла любимая чашка с лимонным чаем, дополненная блюдечком с медом или клубничным вареньем!

— Когда все кончится, — сказал он, — поедешь со мной?

Лиззи не спросила куда. Только кивнула:

— Куда захочешь.

Такой ответ удесятерил силы Быкова. Конечно, подруга ему помогала, но действовала неумело, бестолково, больше путалась под ногами, чем приносила реальную пользу. Одним словом громоздкий, неповоротливый тюк ворочал в основном он один. Инструкция на боку гласила, что плот следует бросить за борт в сложенном виде, удерживая при этом за шнур. Быков подумал, что если он что-то понял неправильно, то им обоим каюк, однако перечитывать не было времени.

— Иэх, — стонал он, подкатывая тяжесть к ограждению. — Иэх-хх!

Волна окатила его с ног до головы. Мягкая, ленивая, но достаточно сильная, она потянула Быкова за собой, как бы предлагая окунуться в океан. Он устоял сам и удержал более легкую Лиззи. Вода вокруг клокотала, остатки воздуха с сипением вырывались из всех щелей и отверстий яхты. Отпущенное им время стремительно таяло.

Быков опять налег на контейнер, а тот — ни с места. Повторная попытка привела к тому же плачевному результату. Тогда на подмогу пришла Лиззи.

— Давай, давай! — азартно кричала она, раскачивая контейнер.

— Даю! Даю! — вторил ей Быков.

Прежде чем перевалить тюк через борт, Быков успел наступить на сигнальный шнур. Плот зашипел и начал разворачиваться, наполняясь воздухом. Вместо того чтобы надуваться на воде, он сполз обратно на палубу, опрокинув ойкнувшую Лиззи. Но тут набежавшая волна помогла Быкову довершить начатое. Продолжая стремительно округляться и увеличиваться в размерах, плот упал в волнующуюся воду и теперь удерживался на месте лишь с помощью швартового линя.

— Лиззи! — позвал Быков.

— Да? — откликнулась она.

— Прыгай первая. Сумеешь?

Спасательный плот скакал на волнах, как ретивый жеребец, стремящийся оборвать аркан. Но главная трудность заключалась не в этом. Шестиместный плот представлял собой две круговые камеры диаметром метра два, накрытые тентом. Снаружи это походило на плавающую палатку с открытым входом. Багровый треугольный зев был довольно мал. Если бы Лиззи прыгнула и промахнулась, она очутилась бы в кипящей воде и потратила бы достаточно времени, чтобы вскарабкаться на плот.

Но она была настроена решительно.

— Сумею, Дима.

Лиззи перебралась через борт и встала на обводном карнизе, держась за поручни заведенными за спину руками. На ней были мокрые джинсы и порванная на спине блузка. Волосы развевались на ветру, окончательно лишившись всех заколок и шпилек.

Бегло оглянувшись, словно ища поддержки, она снова посмотрела прямо перед собой, оттолкнулась и прыгнула «ласточкой», вытянув руки перед собой. Нырнув внутрь палатки, она тут же высунулась, подавая знаки, следовать за ней как можно быстрее.

— Скорее, Дима. Уже только верхушка яхты торчит, а нос совсем утонул.

— Отползай от входа! — крикнул Быков. — Чтобы я не столкнулся с тобой! В сторону, Лиз! Не сиди у меня на пути.

— Я тебя подстрахую.

Вместо того чтобы скрыться в глубине палатки, Лиззи выбралась наружу и встала на округлом борту, качающегося плота.